Древние тайны (Сборник) - Кир Булычев

По узкой каменной лестнице с высокими ступеньками он спустился в пыточную комнату.

В низком зале стоял неистребимый запах крови. Казалось, здесь еще звучат крики узников, умирающих от невыносимых страданий.

В последние дни здесь никого не пытали, но все было готово: орудия пыток ждали своих жертв.

Ричард подумал, что неплохо было бы помучить попавшего в плен сэра Генри Уайта – этого упрямого идиота, который никак не может смириться с тем, что Генри Ричмонд никогда не вернется в Англию. Генри слишком беден, и у него нет влиятельных друзей.

Не считать же друзьями глупенькую Лиззи и ее смиренную мать, на которую придется еще немного нажать – и тогда она станет шелковой.

Ричард вынул кремень и трут и высек огонь. Масляный факел, прикрепленный к стене, загорелся зловеще и ярко.

Ричард был опечален.

И в этом он не мог признаться никому.

Хотя был человек на свете, который мог читать его мысли и от которого Ричард не мог ничего скрыть.

И этот человек появился посреди пыточной, словно ниоткуда.

Перед Глостером стояла высокая женщина в монашеском одеянии.

Она откинула капюшон, тряхнула головой, и чудесные черные волосы водопадом рассыпались по плечам и спине, ниспадая до пояса.

– Здравствуй, фея Моргана, – сказал Ричард. – Конец пути близок.

– Но впереди еще трудные дни, – произнесла фея глубоким, грудным голосом.

– Они быстро пройдут.

– А потом может начаться самое трудное...

– Не пугай меня, фея Моргана. Ты принесла документ?

– Он давно у меня.

– Ты уже догадалась, что он может мне понадобиться?

– А как иначе ты сумеешь захватить не принадлежащий тебе трон? Кто тебе поверит? Кто поверит в то, что ты заботился о детях и вдове?

– А теперь?

– Теперь найдутся и такие, кто поверит. Их будет немного. Больше окажется тех, кто пойдет с тобой из-за власти или денег.

– Мне суждена победа?

– Я не знаю будущего, – ответила фея.

Ричард не поверил ей.

И она, угадав его мысли, ответила:

– Ты можешь верить или не верить, от этого суть дела не меняется.

– Я делаю все ради любви, – сказал Ричард.

– Что ты говоришь?!

– А ты думала, мною движет тщеславие? Страсть к власти? Да ничего подобного! Я полюбил, страстно и нежно...

– Кого же?

– Изгони усмешку из своего голоса. Мне, мужчине средних лет, тоже доступно чувство глубокой и бескорыстной любви...

– Говори, говори, мне интересно послушать еще одну лживую сказку.

– Когда моя племянница Лиззи подросла и стала девушкой, я понял, что все свои нерастраченные чувства, всю свою душевную боль я брошу к ее маленьким ножкам...

– А она полюбила недостойного Генри Ричмонда, – закончила за герцога фея Моргана.

– А ей показалось, что она полюбила этого мальчишку!

– Она не любит и никогда не полюбит тебя.

– Она сама себя не знает. А я знаю, какая стоит передо мной цель, и всегда ее добиваюсь. Но я не мог добиваться ее руки, пока был жив мой брат. Он бы меня не понял.

– Не сомневаюсь, – засмеялась фея Моргана. – Ты бы не достиг своей цели, а на пути к ней мог и голову потерять.

– Ты права. Ты права, черт побери! И что мне оставалось?

– Тебе оставалось убить своего брата, потому что он был отцом твоей любимой девочки, – сказала фея. – К сожалению, он был еще и королем. Все вместе.

– Ты мне помогла, – прошептал Ричард. – Ты – воплощенное коварство и злоба!

– Я помогала не тебе – сама по себе злоба не доставляет радости. Мне нужен посох Мерлина. И я жду, когда ты отдашь его мне.

– Как только ты его получишь, ты перестанешь мне помогать...

– Перестану.

– Тогда потерпи, пока я стану королем.

– При условии, что ждать недолго.

– Не больше трех недель.

– И тогда ты добудешь себе юную красотку?

– Я в печали, – сказал Ричард.

– Объяснись.

– Мне нужна была власть, мне нужна корона, чтобы завладеть Лиззи. Мои советники и ты, ведьма, убедили меня, что нужно объявить принцев бастардами. Тогда они не смогут взойти на трон и королем стану я. Так и было сделано. Принцы опорочены.

– Радуйся.

– Но опорочены все дети королевы Елизаветы.

В наступившей тишине раздался смех феи Морганы.

– Как славно ты себя обманул, мой мальчик! Как славно! Теперь не только Эдуард и Ричард, но и их сестра Лиззи – простолюдины. И как же тебе, королю Англии, можно будет жениться на опороченной девчонке?

– Вот именно, – вздохнул Ричард. – Я не могу жениться...

– И что же ты придумал, мой мальчик?

– Не смей так меня называть!

– Я называю тебя так, как мне хочется. И не забывай, что я – фея Моргана, а ты обычный смертный мужчина. И очень даже смертный.

Ричард промолчал.

– Полагаю, что ты не будешь сейчас открывать мне свои секреты, хотя о них так нетрудно догадаться!

– Молчи.

– Коронуйся скорее, Ричард Нельвиное Сердце. И я уйду.

– Сначала ты мне поможешь. Где документ о венчании брата?

Фея достала свиток и положила на стол, за которым обычно сидел писец и записывал признания пытаемых узников.

– Я уж решила, что за своими романтическими страданиями ты забыл о документах.

– Я ни о чем не забываю.

– А то откажись от власти, от короны, увези свою Лиззи в далекий замок...

– Прощай, фея Моргана, – оборвал ее Ричард. – У меня еще так много дел.

Фея рассмеялась низким, чуть хрипловатым смехом.

И исчезла в воздухе. Она умела появляться и исчезать, словно ее никогда и не было. Так бывает с феями.

Ричард подошел поближе к факелу и принялся читать документ.

Дочитал, поднес свернутую в трубку бумагу к огню и подождал, пока пламя охватит свою жертву.

Когда документ догорел, он затоптал упавшую на каменный пол золу и быстро вышел из комнаты.

Глава девятнадцатая

ВСТРЕЧА НА ТЕРРАСЕ

Паж Грини вернулся к вечеру на следующий день и доложил королеве Елизавете о своих подвигах.

Она снова послала его в Тауэр.

После второго похода Елизавета собрала у себя в комнате всех своих союзниц и велела Грини рассказать, что же он разузнал о констебле и как это можно использовать в интересах принцев.

Грини был очень доволен собой.

И не скрывал этого.

– Я неплохо потрудился, – сообщил он дамам. – Я не только поговорил с его слугами и стражниками, но даже смог расшевелить его повара и служанку его жены. Все вместе они и нарисовали мне истинную картину.

Грини поглядел на королеву. Елизавета улыбнулась и кивнула ему:

– Говори, не спеши, нам всем очень интересно.

– Господин сэр Джон Брендбьюри служит в констеблях давно, но, хоть и экономит на питании узников, большого состояния не нажил, да и как его наживешь? И узников богатых в последнее время совсем не было. А возраст у него поджимает, уже в отставку скоро. И дети растут.

– Сколько у него детей?

– Три сына, – ответил Грини. – Робину тринадцать, Питеру девять, а Сэмюэлю три годика. Есть еще две дочки, постарше, на выданье. А констебль никак не скопит им приданого. К тому же он присмотрел себе домик. Присмотреть-то присмотрел, да он оказался ему не по зубам. Для домика ему не хватает четыреста фунтов – а это большие деньги, столько на полудюжине узников не наберешь и за десять лет.

– Теперь расскажи нам, что он может, а чего нет, – попросила королева.

– А это не в его пользу.

– Поясни.

Грини почесал затылок, шмыгнул носом и сказал:

– Простыл я там. Все время на ветру, и вороны щиплются.

– Не тяни, Грини.

– Я стараюсь с мыслями совладать. Я так думаю, ваше величество, что вывести из замка констебль никого не сможет. Он ведь сам должен спрашивать разрешения из Тауэра выехать, если он в карете или с поклажей. Герцог боится, как бы его не обокрали. А если сэр Джон повезет принцев, его в воротах же и поймают.

– А если через стену? – спросила Алиса.

– Вокруг замка все время стража ходит. Сразу заметят. Нет, констеблю принцев не вытащить.

– А кому вытащить? – спросила Лиззи.

– Не знаю.

Грини и еще кое-что рассказал о констебле и его семье, оставил королеве бумажку со всеми именами, а также карту – как и что расположено в Тауэре. Но эта бумажка не имела особой ценности, если не найти помощника в крепости.

Королева отпустила пажа, и они принялись размышлять, что делать дальше.

И долго ничего не удавалось придумать.

А потом Алисе пришла в голову мысль, которая сначала всем показалась глупой и почти сумасшедшей. Но потом королева сказала:

– Мы ничего не теряем. А приобрести можем многое. Почему бы не попробовать?

– Я к нему сама пойду! – заявила Лиззи.

– И не мечтай, – оборвала дочку Елизавета. – Здесь нужен сдержанный и разумный человек. Ты вспылишь и все погубишь.

– Но ты же не пошлешь Алису! Она еще совсем ребенок.

– Ребенок, но разумнее тебя. А впрочем, ты права, констебль с Алисой и разговаривать не будет. Мы сделаем так: к констеблю отправится Джейн и скажет, что она – моя фрейлина и выступает от моего имени. Я могу даже дать ей мой перстень с гербом.