Пираты Короля-Солнца(ч1-5,по главу19) - Марина Алексеева

– Никто из нас, – сказал он уверенно, – Не смог бы справиться с такой работой. Вы, наверно, больше занимались вышиванием, чем фехтованием?

Салфеточки и подушечки с кошечками / белыми и пушистыми / и розочками, которые вышивала в детстве маленькая дочь герцога, сменились потом кораблями и рыцарями. Анри взял синее полотнище. Сделал несколько стежков. А Рауль задумчиво вертел в руках другой край Синего Пиратского Знамени, уже подшитый. Если бы он знал, КТО шьет Пиратам Синее Знамя! Он поцеловал бы эту ручонку – и no comment, как говорил любезный Бекингем в Хемптон-Корте.

– У бедных свои причуды, – кротко сказал Анри де Вандом, – Иногда приходилось кое-что подштопывать.

– Вы не похожи на бедняка, Анри.

– Я стараюсь не производить впечатление оборванца, дорогой виконт, – сказал Анри, сделав умильную гримасу.

''Да что ты ему голову морочишь, дура безмозглая! Ты же себя выдала, он уже начал что-то подозревать! То, что ты пропищала насчет бедности – говори это кому-нибудь другому''.

И у Рауля не раз закрадывались подозрения насчет истинной сущности Анри де Вандома. Но в такие моменты паж что-нибудь отчебучивал, развеивая его подозрения. А главное – Бофор не мог так рисковать. Это невероятно, немыслимо, невозможно. Спросить самого Бофора он не решался. Анри не спросишь – попадешь в неловкое положение. А может, все-таки спросить?

И тут паж отчебучил. Он вколол иголку в катушку, растряхнул синий шелк и кулачком, бойко, по-мальчишечьи толкнул Рауля в плечо:

– Ну, как, атаман, ништяк? Понравится нашей шайке мой флаг?

Рауль ответил таким же мальчишеским жестом:

– Молодчина, Вандом! Супер!

29. РЫЦАРЬ.

Вандом просиял.

– Наконец-то вы говорите со мной не как с придурком, а как с нормальным человеком.

– Извините, – пробормотал Рауль, – Если что было не так.

– Да ладно, проехали! – сказал Анри по-мальчишечьи, – Все так, дружище!

''Мне, конечно, померещилось, – подумал Рауль, – Разве так разговаривают молодые девицы?''

– Просто, – сказал Анри, – Очень обидно, когда на тебя смотрят как на чокнутого. Вам, конечно, трудно меня понять.

– Дорогой Анри, вот это-то я как раз очень понимаю. Эти сочувственные взгляды, вздохи, недомолвки – это в отчаянии не помогает, а бесит.

– Ну, не знаю. На вас смотрят как на героя, как на звезду какую-то.

– Да ладно, проехали, – сказал Рауль, – И насчет Суайекура не переживайте – Шарль-Анри давно отошел.

– Благородная миссия миротворца, – улыбнулся Анри, – А можно вас еще кой о чем спросить?

– Спрашивайте.

– Вы ведь хорошо знаете наш молодой Двор?

– Более менее.

– В таком случае вы можете мне подсказать, кто может скрываться под вымышленным именем шевалье де Сен-Дени? Меня просили узнать… Им очень интересуется одна юная дама.

''Анжелика де Бофор'', – подумал он.

''Анжелика де Бофор'', – подумала она.

– Шевалье де Сен-Дени – прожженный авантюрист, у которого за плечами накопилось преизрядно всяких художеств.

– А именно? – спросил насторожившийся Вандом.

– Если бы я взялся перечислять художества этого типа, мы с вами, милый Анри, продолжили бы беседу уже в Алжире.

– Вы несправедливы к Шевалье!

– Я сама справедливость, Анри. Это совершенно безбашенный человек, настоящий дикарь!

– Моя кузина иного мнения. Она считает Шевалье рыцарем без страха и упрека.

– Она его идеализирует.

– Странно, – сказал Анри, – На вас это не похоже, господин де Бражелон. Это не ваш стиль – говорить гадости о людях.

– А я и не говорю гадостей о людях.

– Но вы только что сказали гадость о Шевалье. Прожженный дикарь, безбашенный авантюрист, какие-то загадочные художества… Это в ваших устах комплименты? Я не такой и дурачок, каким вы меня, быть может, считаете. Одно дело если бы вы себя назвали дикарем* в беседе с молодой девушкой.

… * У Дюма Рауль называет себя дикарем в беседе с Мери Грефтон.

…

– И что же? – спросил Рауль с интересом.

– Ну,… Это можно было бы понять, как желание порисоваться, произвести впечатление. Но вы обозвали другого человека.

– Но я же не сказал, что шевалье де Сен-Дени ворует серебряные ложки или бриллианты, играет краплеными картами или подделывает векселя? Я сказал только то, что есть.

– Или развлекается с распутницами, – добавил Анри.

– По-вашему, навестить куртизанку и украсть горсть бриллиантов – одно и тоже? – спросил Рауль насмешливо.

– Элементарно, виконт! ''Не укради'' и ''не прелюбодействуй'' – это же святые заповеди!

– Насчет первой я с вами согласен. А насчет второй – это еще как сказать.

– Я, кажется, понял, почему вы так озлоблены против Шевалье. Видимо, когда-то у вас был с ним поединок, и Шевалье оказался победителем. Я угадал?

''Поединок этот, черт возьми, продолжается каждый божий день", – вздохнул Рауль, а потом обратился к пажу с напускной усталостью:

– Милосердия, Анри. У меня нет сил продолжать дискуссию.

– Вы на меня не обижайтесь, пожалуйста, – сказал Анри, – Я просто хочу все понять.

– Скромное желание, – засмеялся Рауль.

– А можно, – спросил Анри, – Я расскажу вам одну историю?

– Если это не о шевалье де Сен-Дени, валяйте.

– А вы можете валяться. Устраивайтесь поудобнее и слушайте. Вот вам подушка, ловите! Помните песенку, которую затянул Оливье, когда ваша компания так уютно обосновалась на шканцах в самом начале нашего путешествия? – спросил Анри.

– Ай, де ми Алама, испанский романс? Помню, как же! Вчера еще мы горланили ее на послештормовой вечеринке, и даже по-испански.

– Моя история имеет отношение к падению Гранадского эмирата. Эмир Гранады Абдалла получил ужасное известие о том, что его любимая жена воспылала преступной страстью к Али-Ахмеду, главе могущественного рода Абенсеррахов. Враги Абенсеррахов, Зегрисы, оклеветали Зораиду – так звали фаворитку эмира. И спровоцировали предательское убийство в Львином Дворе. Это ведь, правда было? Вы видели Львиный Двор в Гранаде?

Рауль кивнул.

– Счастливчик! – вздохнул Анри, – Я-то о Гранаде только читал. Но я продолжу… Абенсеррахи погибли бы все, если бы одному ребенку, испуганному шумом резни, не удалось убежать из дворца и поднять тревогу. Тогда они бросились к оружию, поубивали Зегрисов и перешли на сторону христиан. Как вы помните, католическая армия во главе с Фердинандом и Изабеллой осаждала Гранаду. Рыцари приняли Абенсеррахов как братьев. А между тем жестокий эмир решил принести в жертву своему гневу несчастную Зораиду. Фаворитке эмира угрожала смерть на костре, если она не найдет себе защитников. Молодая христианская невольница предложила ей послать тайного гонца в христианский лагерь и просить помощи дона Хуана де Чакона, храбрейшего рыцаря Кастилии. Зораида имела слабую надежду на помощь рыцарей, но решила рискнуть, чтобы избегнуть рук палачей. Девушка, ее служанка, счастливо пробралась к аванпосту христиан.