СОВЕТСКАЯ ФАНТАСТИКА 80-х годов (антология) - Владимир Михайлов

— Анатолий Николаевич,— очень обыденным тоном начал «актер», облокачиваясь о стол.— А что, если я скажу сейчас, что вы были правы, что все происшедшее лишь тонко организованная мистификация, эксперимент?

— Простите, не поверю,— не дрогнув, ответил профессор.— Уравнения четвертой степени в уме не решаются.

— А если я сейчас исчезну и больше не появлюсь?

— Это было бы бессмысленно с вашей стороны. Зачем же вы вступали в контакт?

— А в самом деле, зачем?

Сказал, как прибил к Месту. Анатолий Николаевич с недоверием глянул в спокойное лицо своего могущественного собеседника.

Вероятно... для того, чтобы сообщить какую-то важную информацию.

— Какую?

— Не могу себе представить. Очевидно, что-нибудь важное.

— Например, открыть тайну мироздания или научить расщеплять атомы легких элементов?

— Ну нет, такое знание было бы сейчас равносильно катастрофе.

— Тогда, может быть, рог изобилия? Есть отличная конструкция. В один конец загружается вещество в любом виде, хоть морской песок, а из другого выходит любой продукт, какой только может измыслить самое прихотливое воображение.

Профессор подумал и с сомнением покачал головой.

— Не знаю... Боюсь, что это тоже некоторая крайность.

— Тогда что же?

Этот обескураживающе простой вопрос окончательно выбил из колеи Анатолия Николаевича. А в самом деле, что? Вот когда он пожалел, что не проработал вчера, хотя бы вчерне, версию о контакте.

— Вы могли бы оказать какую-нибудь конкретную помощь,— сказал он не совсем уверенно.— Человечество двадцатого века задыхается от всякого рода проблем, да они вам, конечно, хорошо известны.

— А какой в этом смысл? — тут же откликнулся «актер», словно знал (да уж точно знал), что предложит земной ученый.— Ну, решу я вам десяток-другой проблем, а взамен, пройдет время, появятся новые, может быть, еще более острые. Так все время за руку и тащить?

Анатолий Николаевич не нашелся, что ответить.

— Разве что попробовать устранить самую причину всех проблем? — как бы размышляя вслух, продолжал «актер» и вопросительно посмотрел на профессора.

— Но ведь не может быть какой-то одной причины,— чувствуя подвох, осторожно высказался тот.

— Ну почему же? Если подумать как следует, то, может быть, только одна причина и есть — противостояние добра и зла, порождающее бесконечную борьбу. Но смысл всякой борьбы в полной победе над противником, иначе зачем бороться? Вот если бы добру удалось раз и навсегда взять верх... Что вы на этот счет думаете?

— Полностью уничтожить зло? — Анатолий Николаевич погрузился в раздумье.— Коварный вопрос... Но возможно ли это в принципе?

— А если я предоставлю вам такую возможность?

Профессор не успел вникнуть в смысл сказанного: его внимание привлекло странное явление. На дне пустого бокала, из которого он только что пил, клубился, свиваясь в тонкий жгутик, алый, вихрящийся дымок. Розовые кольца удивительной красоты, расширяясь, поднимались вверх и таяли в воздухе над краем бокала. Эти светящиеся кольца, очевидно, обладали каким-то действием на психику, потому что при одном взгляде на них в памяти профессора ожило и забурлило восторженное, счастливое ощущение жизни из далекого детства. Инстинктивно улыбаясь, он протянул руку к бокалу.

— Стоп! — раздался предостерегающий возглас.

Профессор отдернул руку, и радостное чувство исчезло. «Актер» спокойно и доброжелательно смотрел на него, словно бы раздумывая.

— Итак, последнее предложение, раз уж мы завели разговор на такую тему. В вашем бокале эликсир бессмертия. Если вы вдохнете несколько раз этот дым, то станете бессмертным.

Анатолий Николаевич смотрел на него, не понимая. При всем том, что он уже видел и слышал за прошедшие два дня, он не мог сразу поверить, что такое может быть сказано серьезно, и поэтому совершенно непроизвольно обронил стереотипную фразу:

— Вы, наверное, шутите...

— Да нет, нисколько. Пять-шесть глубоких вдохов, и вы бессмертны. Клетки организма начнут работать в режиме самовосстановления, живите хоть миллион лет.

— И зачем же... — У профессора голова шла кругом.— За какие заслуги?

— Затем, как и говорилось, чтобы одним ходом устранить все проблемы.

«Актер» выдержал паузу, достаточную для того, чтобы профессор окончательно понял, что ой не шутит.

— Одновременно с бессмертием я наделю вас способностью подчинять своей воле волю других людей, и не просто отдельных людей, а огромных масс. Слово ваше станет законом на этой планете, но в отличие от многих человеческих законов будет исполняться всеми с радостью... Вы получите возможность рациональнейшим образом распорядиться абсолютной властью, ведь вы же ученый, человек морально уравновешенный. Ваши действия не могут причинить людям зла. Вы убедите богатых поделиться с бедными, усмирите дикие страсти, заставите людей полюбить друг друга, и люди наконец станут счастливы.

Профессор сидел совершенно оглушенный. Розовый с кроваво-красными прожилками дымок клубился в бокале, суля грандиозные перспективы. Черт возьми, как все это внезапно, нарочно внезапно, чтобы не дать времени подумать! От великого до смешного...

Он потер пальцами виски, хотел что-то спросить, но забыл что и решительно замотал головой:

— Нет... нет... это несерьёзно. Вот так сразу взять на себя такую ответственность: распоряжаться волей, судьбами миллиардов людей! Да это просто немыслимо!

— А как же другие берут? Кто-то ведь должен управлять людьми.

Профессор со вздохом отвернулся от розового сияния.

— Пусть они берут. Я не могу.

Ох, как он ругал себя за ограниченность, косность и прочие грехи, из-за которых во вчерашних своих рассуждениях не допустил даже мысли, что посетитель — действительно тот, за кого себя выдает, и в результате совершенно не подготовился к контакту. Будь на его месте любой толковый студент, он хотя бы дал волю фантазии, посоветовался бы с кем-нибудь и оказался бы теперь полезнее его, известного ученого.

— Ну что ж, подведем итоги,— сказал «актер» с ноткой явного удовлетворения (бокал снова стал пуст).— Высокие научные знания вы считаете опасными, от рога изобилия отказались, власть над людьми вас отталкивает. Только огорчаетесь вы напрасно, Анатолий Николаевич: вы поступили совершенно правильно, отказавшись от моей помощи.

Профессор с удивлением и недоверием посмотрел на собеседника.

 ГЛАВА 7

В ночном небе вспыхнула молния. От удара грома дрогнули стекла. Окно со стуком распахнулось, и в помещение, пузыря занавеси, ворвался свежий грозовой вихрь. Вихрь-грубиян слизнул со стола салфетку с решением задачи и понес в зал, выгнув, как парус. Профессор бросился за драгоценным документом, едва не сбив с ног проходившую мимо официантку. Он поймал белый треугольничек прямо перед носом какого-то гривастого усача. Тот качнулся на стуле и пьяно погрозил пальцем перед собой: