Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

Ева выглянула из-за двери гостиной почти насторожено, но, увидев нас, тотчас расслабилась. Она улыбнулась, почти так, как делала это раньше, почти так, как делала когда-то живая Ева. Мои мысли можно было расценить почти как расистские, потому что сама Ева не изменилась, когда стала вампиром. Но если я спокойно смогла привыкнуть к мысли что Бет оборотень, то к Еве привыкнуть было труднее. Она стала уже почти такой же идеальной как Самюель, но ее движения оставались все еще какими-то скованными. Она смеялась тихим смехом с нотками веселья и превосходства, ее руки мягко и плавно скользили по воздуху, заставляя следить за их бледной нереальной элегантностью с затаенным дыханием. Но при этом она все еще не выглядела, как прекрасное создание, хотя ангельская внешность ее лица поражала так же, как и лица моей семьи. Но все же она не заставляла сердце биться чаще, потому что, глядя на нее, мне казалось, это подделка человека, которая только приобретала форму. Главное, что я научилась не бояться оставаться с ней, тогда, когда это разрешали члены моей семьи. Единственным табу для Евы было приближаться к близнецам — как детально меня осведомил Прат, это было связано с тем, что кровь детей намного слаще. Меня до сих пор передергивало при воспоминании о его словах.

— Грем давно уже уехал, и хорошо, что вы приехали… я ходила посмотреть как выносят из дома родителей вещи… не думала, что будет так больно это увидеть.

— Тебе не стоило ходить, — мягко сказала я, Бет в знак солидарности кивнула головой.

— Стоило, мне нужно было попрощаться с ними, на свой манер. Я очень надеюсь никогда больше их не увидеть.

Меня ошеломили ее слова. Но глаза Евы не были безумными, злыми или испуганными, она определенно верила в то, что сказала. Под нашими обалдевшими взглядами Ева немного смутилась и, запахнув на себе широкие полы вязаного кардигана, пошла на кухню. Мы последовали за ней, ведомые интересом — раньше мне не приходилось слышать чего-то подобного. Как и давно уже не приходилось слышать от Евы слова, наполненные чувствами.

— Не удивляйтесь, но просто их близость была слишком горьким напоминанием о прошлой жизни. И я хочу забыть их, но сильнее всего хочу, чтобы они забыли обо мне. Я не переживаю за Серафиму, потому что по запаху ее крови понимаю, как немного ей осталось. Она умрет, и горе перестанет ее мучить. Но родители… в последнее время они слишком сильно убиваются из-за меня.

Я не знала, что меня поразило более — бездушность слов Евы или полное отсутствие переживаний по поводу своих слов.

— И давно ты за ними следишь, — поинтересовалась Бет, заметив в словах Евы то, что не отметила я.

— Три дня — днем, здесь не так уж много людей, которые могли бы меня заметить. Я просто хотела знать, а теперь жалею об этом. Легче не сожалеть об утерянном, когда заешь, что о тебе никто не сожалеет.

Я сразу же догадалась, кто внушил ей эти мысли. Чертов Прат!!! Наверняка об этом не знал Грем, но в первую очередь я точно сообщу Ричарду, что своим поведением Прат снова подрывает обновление Евы.

— Знаешь Ева, не знаю, что тебе наговорил Прат, но со временем твоя память восстановиться полностью, и ты будешь сожалеть обо всем сказанном — особенно о том, что так спокойно говоришь о смерти Серафимы.

Я не могла промолчать, даже из жалости к Еве, а особенно из жалости к ней, потому что она была моим другом, и это не правильное отношение к тем, кто тебя любит, даже если они не знают, что ты жива.

— Возможно, — туманно отозвалась Ева, очевидно не понимая всего того, что я пыталась сказать. Еще не время, поняла я, и не стоило продолжать этот разговор, от которого хуже становилось только мне с Бет.

Перед нами внезапно появились три кружки с чаем, и, подняв голову, я увидела, с какой неловкостью Бет смотрит на третью кружку, которую поставила перед Евой. Но та просто пододвинула ее к себе, и взяла в руки.

Ненадолго запала тишина. Я не решалась смотреть на подруг и все же заставила себя это сделать. Глаза Евы устремились в окно, возможно туда, где продолжали выгружать мебель из ее дома. Я протянула руку к ее руке, стараясь выразить, как сочувствую, даже если она не понимает этого.

Пальцы Евы были холодны, хотя до этого она по привычке грела их о кружку с чаем, которую по привычке сделала Бет. Мы смотрели друг на друга и нас снедали не только тревога и страх, но и неловкость. Я говорила себе — это по-прежнему твой друг, но на самом деле я знала, что пока что Ева опасна, даже для самой себя.

Бет же, как я видела, тщательно маскировала то, как она смахивала слезы. Это было слишком тяжело для нас троих. Но из всех них было тяжелее мне — потому что мне приходилось останавливать натиск их огорченных сознаний.

— Ну, пора за дело, — я вскоре разорвала эту тяжелую молчанку, потому что просто уже не могла выносить их давление. Стоило моему телу прийти в движение, как сдерживать их стало легче.

Еще лучше стало, как только я задала своему сознанию роботу. Искать долго не пришлось — все книги, которые Грем приносил к нам в дом, в тот вечер, когда мы сообщили Бет и Теренсу кем они стали — все еще стояли в стопке, на маленьком столике, небрежно оставленные.

Ева не стала с нами увлекаться чтением про волков, а взялась вытирать пыль, затаившуюся по углам и на самих книгах. Бет включила музыку на телефоне, и стало веселее.

«Антология вампиров» была первой книгой, и ее мы отставили в сторону, хотя я запомнила имя писателя, чтобы почитать ее на досуге — вампиры, даже не смотря на то, что я прожила с ними большую часть своей жизни, оставались для меня загадкой не меньшей чем оборотни.

Второй шла простая книга в кожаном переплете, но совершенно новая, словно ее издали в последнем десятилетии. Открыв ее, я узнала, что почти не ошиблась — книга вышла как раз в момент моего рождения, но что самое интересное автором был не кто иной, как Вунворт. Друг Грема, рожденный от оборотней, который не унаследовал от родителей быть зверем, зато ставший вполне не уязвимым к болезням и старости, конечно же много знал о оборотнях. Он жил среди них, жил с ними оставаясь человеком.

— Согласно легендам, эффект луны, влияющей на превращение, может быть как минимальным, так и максимальным, когда полнолуние — единственный способ пройти трансформацию. Возможна и такая интерпретация: луна облегчает процесс превращения, но не является для него обязательным, — я прочитала это вслух специально для Бет. Она на миг приподняла голову, но покрутив кончиком носа, вновь уткнулась в другую книжку, намного более старую.

Час ушел на то, чтобы перечитав множество странниц про повадки волков, мы нашли что-то действительно стоящее. К тому времени возле нас уже сидела Ева, очевидно ей надоело убирать, и наша компания была интересней. Я хотела верить, что ее не привлекало к нам то, как бьется мое сердце.