Солнечный змей - Токацин

— Та-а, илкор ан Сарк! — чёрный силуэт выскользнул из тумана, встал на крыше, подбрасывая на ладони зелёный мерцающий шар. — Вы здесь, живые? И я здесь — и нежить пришла со мной!

Сгусток Квайи расплескался ледяными брызгами по мостовой. В воздухе свистнули стрелы. Хищные птицы с хриплым клёкотом подпрыгнули и едва не взлетели на крышу.

— Много ли воинов Ордена здесь? — Некромант, растаявший в воздухе, соткался из тумана посреди переулка. Светло-золотистые сгустки ударились в невидимую стену в двух шагах от него, и от взрыва послетали крыши с соседних домов. Чёрная тень снова взвилась в воздух, сверкнул зелёный разряд, птицы вместе с седоками отлетели к воротам и покатились по мостовой.

— Нецис Изгнанный! — ахнул кто-то на стене и прыгнул вниз, прямо в седло, на ходу раскручивая над головой магический жезл. — Некромант-убийца — здесь, в Хукунгейе! Тревога!!!

— Хватай его! — вскричал Всадник Изумруда, поднимаясь с земли. — Труби в рог!

Сигнальные рога взревели над башнями. Некромант вновь стоял на краю площади, на виду, бесстрастно глядя на суетящихся воинов. Стрелы, полетевшие в него, рассыпались в прах.

— Здесь меня знают? — хмыкнул он. — Тем лучше, фэ" эйя. Илкор ан Ургул!

Чёрная крылатая тень мелькнула меж домов и скрылась. Флона с испуганным храпом шарахнулась в сторону — птицы чуть не пробежали прямо по ней. Рог над башней не умолкал, из города послышались встревоженные крики. Фрисс стиснул зубы и хлопнул по панцирю Двухвостки.

— Вперёд!

Она с размаху врезалась в щель меж створками и заревела в голос, пытаясь растолкать их. Фрисс огляделся и довольно кивнул, найдя отошедшую пластину на одной из накладок. Кованое изображение Укухласи немного перекосилось — как раз настолько, чтобы меж деревом и медным листом можно было продеть шнурок.

— Мрря? — Алсаг с трудом поднял голову.

— Сейчас, — прошептал Речник, убирая руку от ворот. Бутылёк, обмотанный листьями и бечёвкой, болтался на медной пластине, и торопливо начерченные значки чернели на его обёртке.

Ворота с натужным скрипом поддались — и с грохотом схлопнулись за спиной Фрисса, едва не отдавив Флоне оба хвоста. Речник с силой хлестнул по краю панциря, щёлкнул поводьями и распластался на панцире, прикрывая своим телом обмякшего Алсага.

Двухвостка громко всхрапнула, пригнулась к земле — и бросилась вперёд. Колючие ветви кустов просвистели над головой Фрисса, на затылок посыпались обрывки листвы. Низенькие лохматые растения ломались с мокрым хрустом, разлетаясь в стороны, деревья трещали. Речник на мгновение поднял голову и увидел, как впереди смыкаются ветви папоротников, лианы петлями свисают с вывороченных корней гигантских деревьев, а ещё выше срастаются плотные кроны — и лес тонет в зелёной мгле. Позади что-то кричали, но Речник уже не разбирал слов.

— Мы на твоей земле, Укухласи, — прошептал он, глядя в зелёный мрак. — Не оставь нас в пути!

Стена захрустела, прочные пластины синего фрила на миг прогнулись от удара.

— Хольгер! — Гедимин, прокатившийся по полу и замерший у стены, не спешил встать. Бронированная спина едва заметно вздрагивала. Он ударил кулаком в пол, фрил захрустел под пальцами, но боли сармат не чувствовал. Он пытался вдохнуть полной грудью, но рёбра словно стянуло стальным обручем.

— Хольгер, Хольгер… — Древний глухо застонал. Ночное видение, необычайно яркое, всё ещё стояло перед глазами, — сармат, растянувшийся в пыли и нелепо раскинувший руки, его спина, дымящаяся, изрешеченная выстрелами, лучи бластеров и защитное поле, прижавшее мертвеца к земле. И ещё одно защитное поле, купол, вдавивший в землю Гедимина, бластеры, приставленные к его спине и полшага до неподвижной руки.

— Хольгер… — Древний провёл ладонью по щитку шлема. Что-то горячее скользнуло по его вискам и тут же сгинуло. Предостерегающе пискнул дозиметр.

— Хранитель? — пробормотал Гедимин, разворачиваясь к стене. Она слегка светилась зеленью. Что-то тонкое стекало к стене с брошенного на полу сфалта и втягивалось в неё. Древний изумлённо мигнул — и свечение пропало вовсе. Сфалт так и лежал на полу, пластины, прикрывающие реактор, были сдвинуты, но ничего не светилось из-под них. Древний подобрал оружие, открыл реактор вовсе, с хрустом задвинул пластины и повернулся к стене.

— Хранитель, ты где?!

Что-то прошуршало на грани слышимости. Сармат опустил руки, ошарашенно глядя на покинутый реактор и уже не мерцающую стену.

— Хранитель «Идис»! — прошептал он, прижимая ладонь к синему фрилу. — Отзовись, если ты меня слышишь!

«Командир,» — дружелюбно пробурчало огромное раскалённое существо, жгучий луч дотронулся до виска сармата и тут же отдёрнулся. «Ты ранен?! Чем помочь?»

— Я не ранен, — досадливо сощурился Древний. — Хранитель «Скорпиона» у тебя? Что с ним?

Станция замолчала на несколько мгновений. Гедимин почти слышал смущённое сопение и хруст притирающихся деталей внутри стен.

«Маленький хранитель здесь,» — ответила она наконец. «Будет под защитой. Ему страшно… всем нам страшно!»

Снова горячая лапа притронулась к лицу сармата и отдёрнулась. «Так больно. Так страшно. Чем помочь?!»

— Что-то случилось? Что вас пугает? — Гедимин растерянно смотрел на стену.

«Война,» — выдохнули два гулких голоса — один погромче, другой потише, но оба — дрожащие от ужаса. Даже сармату на мгновение стало не по себе.

— Она закончилась, — тяжело качнул головой Древний. — Никакой опасности нет. Никто не тронет вас.

Хранители молчали. Гедимин чувствовал, что они на него смотрят — и что им жутко.

«Много боли. Много страха. Очень громко!» — стена мигнула зеленью. «Будут взрывы. Слишком сильно… и много… жжётся, больно!»

— Где? — Древний взглянул на сигнальные огни. Все они были тусклыми, и сирена молчала.

— Где неисправность, хранитель? — насторожился Гедимин. — Почему ты молчишь? Я что-то не так сделал? Это из-за меня вы…

«Нет!» — зелёный луч высунулся из стены, прополз по чёрной броне. «Ты — командир. Ты защищаешь. Не обижайся. Нам страшно.»

— Сны? — глаза сармата сузились и потемнели. — И вы видели эти сны? Кому ещё они снятся?

«Всем,» — отозвался хранитель. «Очень страшно. Я спрячусь. Узнаешь, как помочь? Скажешь нам? Мы не знаем…»

Древний Сармат подождал ещё, но все голоса смолкли, а свечения — угасли. С хрустом опустив тёмный щиток на глаза, Гедимин закинул сфалт за спину и вышел в коридор. В голове плыл туман.

Он сейчас только понял, что лежал не в пустующем хранилище — последнем месте, которое удержалось в его памяти после вчерашнего — а в одном из жилых отсеков. Гедимин попытался восстановить в памяти события прошлого дня, но не вспомнил ничего, кроме прескверных снов. Расстрел Хольгера был последним из них, но не самым неприятным.