Творения и Гимны - Симеон Новый Богослов

Находясь убо в таком бедном состоянии, можем ли мы дерзнуть когда либо сказать, что сколько нибудь работаем Тому, Кто нас так милует, так к нам благоутробствует, так врачует души наши, так научает нас спасению и подает исцеление ран наших и уврачевание болезней наших? Нет, — конечно не можем мы так сказать. Как о том, кто, израненный по всему телу разбойниками, лежал при пути полумертвым, не говорится, что он послужил тому, кто поднял его на свой скот, привез в странноприимницу и ходил за ним, возливая елей на раны его, но паче говорится, что ему оказана милость, что он вылечен тем благодетелем и приведен в прежнее здравое состояние, так и мы, параличные, прокаженные, ранами покрытые и притом нерадящие о том, что пригодно к уврачеванию нашему, и не подвизающиеся нисколько исполнять то, о чем я сказал, — как мы такие — можем дерзнуть сказать, или хоть подумать, что работаем Господу? Нет, не работаем мы Господу, но (если возчувствуем: в какую глубину зол ниспали) просим, как я сказал, и молимся, да уврачует нас Врач душ и телес от всех немощей наших. Потом, когда получим уврачевание и сбросим с себя мало–по–малу всякую немощь, как какую либо ветхую одежду, изодранную и испачканную, и облечемся в здравие, как в некое царское одеяние, светлое по всему телу, от головы до ног; тогда и мы, если послужим другим и поврачуем их, возлагая елей на раны их и другия употребляя врачевства и пластыри, — тогда, говорю, и мы можем быть причисляемы к тем, кои работают Господу рекшему: понеже сотвористе единому сих братий Моих меньших, Мне сотвористе (Мф. 25:40). Если же не будем мы прежде уврачеваны, но, будучи еще немощны и страстны, покусимся врачевать других немощных, то Господь скажет нам: врачу, исцелися сам (Лк. 4:23).

А ты, слыша слова мои, что здравие душевное есть царское некое одеяние светлое, смотри не истолкуй криво сего речения по непониманию дела, и не подумай, будто я говорю о здравии телесном. Нет, не о телесном говорю здравии, а об ином некоем, безтелесном, духовном, божественном, которое обыкновенно не врачебными травами доставляется и не собственными нашими трудами достигается, чтоб кто не вздумал хвастаться им. Как подбирающий и прикрепляющий мертвыя кости к костям и сустав к суставу (костями и суставами я называю добрыя дела и добродетели) не делает никакой пользы, если не сможет облечь их мясом (мускулами) и нервами; но если и это сделает, если свяжет суставы жилами и мертвыя те кости покроет мясом и кожею и из всего сделает целое тело, то и при сем опять всуе он трудится, без всякой пользы, если тело это останется без души, которая оживляла бы его и двигала; так это же самое представляй себе бывающим и с душею, которая была умерщвлена грехами. Пусть в ней все уже члены возставлены, т. е. имеются все добродетельныя деяния, как–то: пост, бдение, долулегание, нестяжательность, непощадение тела и подобное, — которыя набираются, как мертвыя кости, последуя одно за другим, подлаживаются между собою и связуясь составляют некоторым образом цельное тело души. Но что пользы от них, если это тело души лежит бездушно и бездыханно, по той причине, что еще не вселился в нее Дух Святый? Ибо только когда Он войдет и вселится в нас, — сочетавает и связует нервами духовной силы добродетельныя деяния, которыя сами по себе остаются мертвыми, отделенными одно от другаго, как бездушные члены, — связует любовию к Богу и таким образом соделывает нас новыми и живыми из ветхих и мертвых, каковы мы сами по себе. Другим способом невозможно ожить и жить душе. Как тело наше, здорово ли оно, или болезнует, не может без души не только движение иметь, но и совсем жить, так и душа наша, грешит ли она или не грешит, без Духа Святаго мертва есть и совсем не может жить жизнию вечною. Если грех есть жало смерти, то, когда кто грешит, всеконечно ужален бывает им и умирает. Как нет никого безгрешнаго, — потому что, как говорит Апостол, вси согрешиша и лишени суть славы Божия (Рим. 3:23); то явно, что все мы, яко грешные, умерли и мертвы есмы.

Помышляя таким образом, что ты мертв душею, скажи, как можешь ты стать воистину живым, если не соединишься с истинною жизнию, т. е. с Духом Святым, Коим возрождается всякий христианин и возоживляется во Христе, рекшем: Аз есмь истина и воскресение и живот (Иоан, 14:16), и еще: приемляй Мене, приемлет Пославшаго Мя (Иоан. 13:20). Итак, поелику мы мертвы и только Он есть вечная жизнь, то прежде чем соединимся с Ним и жить станем им, да не глаголем, что работаем Господу. Ибо как возможно, чтоб мертвые когда либо работали кому? Пока знательно не облечемся во Христа, как в царское одеяние, да не думаем, что освободились совершенно от душевных наших болезней, или от страстей, тяготящих нас. Ибо как не отходит тьма, если не приходит свет, так не изгоняется болезнь души, если не придет Тот, Кто болезни наши носит, и не соединится с нами. Когда же придет Он, то прогоняет всякую немощь и всякую болезнь душевную, и дарует здравие душе нашей, почему называется здравием. Также, поелику Он просвещает нас, называется светом, будучи выше всякаго света, — поелику животворит нас, называется жизнию, будучи выше всякой жизни, — поелику облиставает нас всех, объемлет и покрывает божественною своею славою, называется одеянием, и мы говорим посему, что облекаемся в Него, неприкосновеннаго и неуловимаго, — поелику соединяется несмесно с душею нашею и всю ее делает, как свет, говорится, что Он обитает в нас, и как–бы описуется неописанный. О. чудо! Бог, сущий выше всего, бывает в нас все, — хлеб, покров, вода, от которой если кто испиет, как сказал Господь Самарянке, не возжаждет уже никогда; так что если ты жаждешь еще, то знай, что ты еще не пил доселе от воды той: ибо неложен Тот, Кто сказал это. И я слышал от одного, который говорил: с тех пор как человеколюбивый Владыка дал мне досыта напиться от воды оной, если случалось мне забыть, что я пил от нея, и опять искать да дано будет мне пить от нея, как бы я совсем не пил ея, тотчас сама вода сия, которой я напился прежде, воскипала внутри сердца моего и начинала бить ключом, как некий поток световый; — и я видел это ясно. Она же самым сим воскипением внутри меня говорила как бы мне: не видишь, что я здесь с тобою? Откуда же ищешь, чтоб я дана была тебе, или пришла к тебе? Не знаешь разве, что я всегда нахожусь с теми и в тех, которым дам напиться от меня и бываю для них источником безсмертным?

Итак, брате мой, если и с тобою было то, о чем я теперь говорю, то счастлив ты и блажен. Если же не видел еще ты Христа, и Он не дал еще тебе напиться от пития того, — припади и умоляй, плачь и рыдай, бей себя в грудь и лицо, как Адам, когда изгнан был из рая, не ложись уже на кровать или постель, но земля да будет для тебя кроватию, где придется, не давай сна очам своим и веждам своим дремания, не обращай очей своих посмотреть что либо земное или небесное, — потому что, если имеешь пред очами своими Творца всяческих, Бога, то какая тебе нужда смотреть на что либо другое? — Не наполняй никогда чрева своего яствами, не услаждай гортани своей сладким ястием и питием вдоволь, не любопытствуй о том, что делается вокруг, и не смотри на тех, кои живут безразлично и с небрежением, чтоб не возгордиться над ними и не осудить их, но и не садись с ними, чтоб не дойти до безполезных речей, — не ходи туда и сюда, ища именитых и славных монахов, и не любопытствуй о жизни их; но если, по милости Божией, нашел ты добраго духовнаго отца, то ему одному открывай деяния свои и помыслы свои; если же еще не нашел, то видя Христа, к Нему единому взирай, Его единаго имей зрителем своим, да видит Он печаль и сокрушение души твоей. Покажи Ему, или лучше сказать, пусть сам Он увидит нищету твою и нестяжательность, и несребролюбивый нрав твой, так что хоть бы, как река, текло к тебе откуда либо богатство всего мира, или попалось тебе брошенным безмерное множество золота (ибо и это бывает по козням диавола и клевретов его), ты не восхотел бы даже одним глазом взглянуть на то, при всем том, что взять не представлялось бы грехом, под благовидным предлогом раздать бедным. Он пусть видит, как бьют тебя, а ты не противишься, поносят тебя, а ты не поносишь поносителей своих, осуждают тебя, а ты хвалишь осуждателей своих, — пусть Он видит что ты не ищешь славы, или чести, или покоя; и вообще скажу, пусть Он видит, что, делая все сие, ты положил не отступать и не возвращаться вспять, пока Он не умилосердится к тебе и не даст тебе испить от онаго страшнаго, неизреченнаго и неопределимаго пития. Когда удостоишься испить его, тогда уразумеешь, что говорю тебе. Ибо мы, как говорит божеств. Павел, премудрость глаголем не века сего, престающую, но глаголем премудрость Божию, в тайне сокровенную (1 Кор. 2:6, 7). Если же ты не сподобился видеть самого Христа, то что тебе кажется, уж жив ли ты? И как можно тебе думать, что ты работаешь Господу, когда еще не видал Его? Если не сподобишься увидеть Его и услышать глас Его, то от кого узнаешь волю Его, святую, угодную и совершенную? Если скажешь, что ты научаешься познанию ея из Божественных Писаний, то я замечу тебе, что читаемое в Писании настоящим образом познается, когда делом исполняется. Тебе же, который весь мертв еси и лежишь во тме, как возможно даже услышать (от Писания) волю Божию, а не только сотворить ее, и живу быть? Никак невозможно.