История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

тем, как ее написать. Если обратить на это внимание во время процесса писания, то можно всегда уловить движения языка. То же самое наблюдается, когда долгое время мысль сосредоточена на одном слове. Впоследствии мы увидим, какие удивительные результаты могут получиться от этого. Соответственным образом наши представления о писанных словах очень часто связываются с небольшими движениями кисти.

Прейеру удалось очень остроумным способом начертить на доске эти маленькие письменные движения. Применяемый им аппарат (см. выше) очень прост: он состоит из длинного, легкого, тонкого рычажка ab, соединенного в точке b c очень свободным шарниром с изогнутой иглой, конец которой прикасается к таблице Т. Рычажок в точке a крепко привязывается к тыльной стороне кисти руки или держится наподобие писчего пера в напряженно вытянутой руке. Если в таком положении лицо, подвергаемое опыту, живо представит себе написанное слово или цифру, то игла начертит на закопченной доске некоторую фигуру. Такого происхождения фигуры на рисунке, приведенном далее. Так как и остальные причины, вызывающие дрожания, продолжают действовать, то полученные кривые очень сложны и в них (смотря сбоку) довольно трудно узнать задуманную букву или число. Все же приблизительное очертание настолько сходно, что влияние задуманного на полученную фигуру очевидно.

Числа, буквы и фигуры, полученные с помощью аппарата Прейера

Еще одна из форм воздействия представлений на непроизвольное движение обнаруживается в постоянно наблюдаемой склонности соблюдать в движениях такт и ритм. Это можно видеть даже на маленьких детях, которые подпрыгивают в такт музыке, не учившись еще танцевать. Многие взрослые не могут слышать музыки, не отбивая такта движениями головы или ног. Поэтому невольно является вопрос, не отразится ли эта тесная связь между слуховыми впечатлениями и ритмическими движениями в форме дрожаний. Опыты вполне подтвердили это предположение и, кроме того, доказали, что характер и способ влияния такта на получаемые кривые у разных лиц находятся в тесной зависимости от темперамента их. Кривые рис. V и VI суть результаты таких опытов. На рис. V кривые получены от лица, слушавшего бой метронома: А соответствует 120 ударам в минуту, а кривая В – 40 ударам.

Медленный, полусонный такт 40 ударов вызывает ровные, пологие волны кривой В, а в три раза быстрейший такт придает линии А нервный, порывистый характер.

На рис. VI мы видим такого же рода явления, но иначе изображенные. Под каждой кривой имеется правильная линия, начерченная самим метрономом; подъемы соответствуют бою его. Можно заметить, как при медленном такте (36 в минуту) каждый удар вызывает большую резкую волну (испуг), а быстрый такт (117 ударов) производит ряд незначительных, но постоянных дрожаний.

До сих пор речь шла о влиянии на непроизвольные движения ясно сознаваемых представлений, так как только при этом условии возможно было установить и доказать связь между дрожанием и психическими процессами; но опытным путем обнаружено, что и неосознанные душевные состояния имеют такое же действие. Некоторые лица, например, во время оживленного разговора могут писать и чертить фигуры, указывающие на строй мыслей, очень далекий от данного разговора; в этом случае, очевидно, в душевной деятельности существуют такие мысли, которые не сознаются и не ощущаются, а проявляются лишь в виде непроизвольных движений[66]. Об этом нам придется еще вести речь, когда мы коснемся вопроса о вторжении бессознательного в область сознательной жизни. При рассмотрении вопроса о влиянии непроизвольных движений на происхождение суеверий очень трудно будет разделить случаи, где такие движения зависели от сознательных или от бессознательных психических процессов. Так как на самой форме движений различие исходных точек нисколько не проявляется, то только очень тщательным разбором одновременного состояния сознания можно будет приблизительно определить, лежит ли их источник в сознательной или бессознательной областях. Хотя при последующем изложении я главным образом принимаю во внимание только случаи первого рода, то есть происхождение движений под влиянием сознательных представлений, но не нужно упускать из виду и возможного воздействия неосознанных процессов, так как они могут вызывать точно такие же явления.

Магические движения

Под этим именем мы разумеем такого рода передвижения неодушевленных предметов, причину которых в разные времена приписывали действию магических сил, так как нельзя было отыскать более простого объяснения. Все видели передвижения, но так как причинявшие их лица сами не сознавали своих действий в этом направлении, то объяснение приходилось искать во вмешательстве сверхъестественных сил, таинственно скрытых в известных людях или в существах высшего порядка. В исторической части нашей книги мы познакомились с двумя группами таких движений, именно там были описаны колебания волшебного прутика и столоверчение в его различных формах. Постараемся доказать, что в обоих случаях сущность дела заключается в проявлении непроизвольных движений. После всего сказанного мы не усмотрим ничего чудесного в гаданиях посредством кольца, сведения о котором у нас сохранялись со времен римского императора Валента. Кольцо, подвешенное на нитке, при держании ее в вытянутой руке, непременно придет в движение, и именно в том направлении, которого ждет испытующий. Если он ожидает, например, имени, то кольцо, касаясь букв, расположенных по краю чаши, сложит как раз это имя, о котором он больше всего думает. Все это вполне понятно после того, как мы установили, что направление движения зависит от представления о нем. То же самое можно сказать о волшебном прутике. Этому снаряду придавали различную форму, но чаще всего бралась вилообразная раздвоенная ветка тополя или орешника. Видоизменение того же аппарата допускалось в форме топора, заключенного в полено и удерживаемого в равновесии на конце пальца. Применяли также и решето различными способами. В зависимости от снаряда самый способ носил название рабдомантии, аксиномантии или коскиномантии. Но везде основной принцип был один и тот же: снаряд приходил в движение и указывал место, направление или лицо, о котором шла речь. Из всего этого до настоящего времени уцелел один только волшебный прутик и основанная на нем рабдомантия, поэтому только о ней мы и будем говорить, хотя, конечно, те же объяснения с полным правом могут быть перенесены и на остальные методы. На основании известных нам вышеизложенных опытов мы знаем, что прутик приходит в движение, если держащее его лицо ожидает этого и, кроме того, именно в ожидаемом направлении. В противном же случае прутик сохраняет полную неподвижность.

Это знал еще Пьер Лебрен в конце XVII века и вывел совершенно правильное заключение, что «причина движения есть воля человека, а направление определяется