Вторая любовь - Джудит Гулд

Мощные порывы ветра налетали на машину, и женщина изо всех сил пыталась удержать ее на дороге. Ракушки, песок и галька градом сыпались на «рейнджровер». Высокие пальмы вдоль дороги выгибались дугой, их ветки шлепали на ветру, словно разодранные зеленые флаги, море бушевало. Оно почернело, белые барашки подпрыгивали в ожидании.

«Черт побери! — думала Дороти-Энн. — И это только — передний край бури!»

Что же будет, когда Сид ударит во всю свою мощь?

Кармин ждал, воплощение спокойствия и терпения. Теперь уже недолго.

Старый добрый материнский инстинкт. Всегда срабатывает.

Наемный убийца взглянул на мальчика. Зак ответил ему взглядом со своего кресла, к которому Кармин примотал его скотчем. Ребенок смотрел огромными испуганными глазами. Он всхлипывал, но липкая лента, залепившая рот, заглушала звуки.

Что-то — ветка или какой-то хлам — ударило о металлическую крышу дома из гофрированного железа, служившего столовой и одновременно кухней. Приглушенные всхлипывания Зака стали громче.

«Ну что за идиот! — удивился Кармин. — Он больше боится урагана, чем меня».

Кармин даже не соизволил поднять глаза. Он был слишком занят — резал помидоры на доске. Кто бы мог подумать? В кладовке оказалось все, что нужно, чтобы приготовить отличные pomodori alla Siciliana[38].

Из-за какого-то там урагана совершенно необязательно оставаться голодными.

Хант выиграл время, изменив маршрут полета и срезав угол. Из Вайоминга он сразу направился в Батон-Руж. Во время короткой остановки, он высадил своего пилота и дозаправил самолет.

Как только это было сделано, Уинслоу не стал терять времени и немедленно взлетел. Остаток пути он проделает один.

Теперь можно было еще раз срезать угол. Он полетит через Мексиканский залив прямо к мысу Флорида. Потом Хант планировал миновать северное побережье Гаити и Доминиканскую республику и приблизиться к Иден Айл с запада. Лететь ему предстоит вслепую и полагаться только на приборы.

Во всяком случае, таков был его план.

Это самоубийство, вопил его инстинкт.

Но мозг знал лучше. Альтернатива представлялась еще ужасней. Иначе он будет обречен на медленную, болезненную смерть — жизнь без Дороти-Энн.

Так жить просто не стоило.

Хант задумался о том, что делает его любимая вот в эту самую минуту…

Ведет «рейнджровер» на самой большой скорости, на которую только осмеливается, вот что. Сбивающий с ног ветер мчался уже со скоростью пятьдесят пять миль в час, а его воющие порывы достигали семидесяти миль. Сломанные ветви и маленькие деревца уже усеяли побережье. Сорванные ветки и листья пальм летали в воздухе.

«Остается только благодарить Бога за четыре направляющих колеса», — думала Дороти-Энн, добрым словом поминая безвестного изобретателя. Проезжая мимо строящегося отеля «Гранд Виктория», она сбросила скорость и на дюйм приоткрыла окно, чтобы посмотреть, как держится конструкция. Пока все было в порядке. Леса из дерева, а дерево хорошо гнется…

Она проехала мимо гигантского бассейна причудливой формы, быстро наполняющегося дождевой водой, и направилась дальше к лагуне Хищников и Институту океанографии. Когда Дороти-Энн подъехала к границам временного городка, то сбросила скорость, погасила огни и припарковала машину.

Она осмелилась доехать только сюда.

С этого места необходимо проявлять высочайшую осторожность.

Пора двигаться на своих двоих.

Дороти-Энн открыла дверцу машины и оказалась не готова к силе ветра. Он вырвал дверцу из ее рук и с размаху швырнул о капот.

Черт!

Ну, что ж, во всяком случае, ей нечего беспокоиться, что она слишком шумит. Повсюду изогнутый металл грохотал, словно гром, присоединяясь к завываниям ветра-невидимки и стаккато дождя, барабанившего по крышам, словно когти.

Каждая капля впивалась в кожу, будто жало.

Женщина оглянулась, гадая, откуда начать поиски. Она забыла, сколько в городке сборных домов, палаток и трейлеров. Просто целые кварталы!

Чтобы сэкономить время, Дороти-Энн решила начать с главной артерии — двухполосной грязной дороги, делившей городок пополам. Она окажется на самом виду, но это ускорит поиски.

Держась ближе к домам, чтобы хоть немного укрыться от дождя, женщина пошла вперед по морю жидкой грязи, засасывающей ее ботинки и затрудняющей каждый шаг.

Ее отчаянно трясло. Было что-то пугающее и колдовское в этом городке строителей. Он напоминал город-призрак, откуда таинственным образом исчезли все жители.

Она опустила руку в карман плаща, куда положила пистолет. Оружие показалось тяжелым, но даже сквозь пластик сумки ощущение холодной твердой стали придало ей уверенности.

И что самое смешное, она ненавидела оружие.

— «Фалькон-шестьсот восемнадцать-Эхо», ответьте Сан-Хуану. — Трескучий голос ворвался Ханту в уши. — Мы предлагаем вам отклониться на восемнадцать градусов к югу и обогнуть ураган. Прием.

Хант не ответил.

— «Фалькон-шестьсот восемнадцать-Эхо». Повторяю. Вас вызывает Сан-Хуан. Вы поняли? Прием.

Хант сорвал с головы наушники и отбросил их в сторону. Потом выключил радио.

Впереди и прямо под ним, насколько хватало глаз, клубилось свирепое, бушующее море черных облаков.

Ураган Сид.

Он летел прямо в воплощение ночного кошмара. Ему следует сосредоточиться. Если он отвлечется хоть на минуту, это может стоить ему жизни.

Словно доказывая правоту его рассуждений, «Фалькон» провалился в воздушную яму. Маленький самолетик задергался, словно игрушка.

И хотя Хант пытался выправить ситуацию, нос самолета неудержимо устремился к земле. Моторы взвыли, «Фалькон» понесся вниз.

72

На Иден Айл ветер достиг скорости пятьдесят восемь миль в час, с порывами до семидесяти пяти.

Дороти-Энн оказалась совершенно одна, и никто лучше нее самой этого не знал. Слишком поздно, чтобы ждать, что Хант примчится к ней на помощь. Очень большое расстояние ему приходится преодолевать. Самое раннее, когда он может появиться здесь — и то с большой натяжкой — через час. Но к тому времени ветер будет дуть с такой силой, что даже сумасшедший не решится посадить на острове самолет.

И кто бы ни украл Зака и ни убил пилота с «Ситэйшн-1», не считая убийства няни Флорри и Сесилии, ему придется иметь дело…

Дороти-Энн моргнула и задохнулась.

Со мной.

Это единственно возможный вариант. И если она умрет, что ж, так тому и быть.

Я мать Зака. Именно я должна защитить его и спасти от беды.

Ее материнские чувства вспыхнули с новой силой. И даже еще сильнее, когда Дороти-Энн заметила — да может ли такое быть? Или ей это снится? — два освещенных окна!

Там, на плоской стороне сборного дома из гофрированного железа, последнего в левом ряду.

— Благодарю тебя, Господи! — выдохнула Дороти-Энн.

Она заторопилась, пробираясь по скользкой, засасывающей грязи, не обращая внимания на капли дождя, жалящие ей лицо. Она позволила затеплиться в душе лучику надежды.

В спешке Дороти-Энн споткнулась о ветку и упала. Ей удалось собраться в последний момент и опереться на руку. Поднимаясь на ноги, она скорчила гримасу омерзения. Грязь оказалась дюймов в восемь глубиной, и ее правая рука погрузилась в нее по локоть.

Неважно. Дождь мгновенно все смоет.

И вдруг она оказалась у цели. У последнего дома в левом ряду. Вблизи свет в окнах оказался ярче и приветливее, чем ей показалось. Дороти-Энн готова была уже броситься к двери и распахнуть ее, но тут ее удержал какой-то первобытный инстинкт.

Осторожно…

Дороти-Энн подкралась к ближайшему окну, вжимаясь в алюминиевую стену, и чуть наклонила голову вперед. Она заглянула в окошко сбоку так, чтобы увидеть происходящее внутри, не выдавая своего присутствия.

Просто на всякий случай…

Дороти-Энн увидела аккуратные ряды обеденных столиков и складных стульев. Длинная стойка с углублениями для кастрюль. Длинная ресторанная полка из нержавейки. И… Неужели глаза подводят ее? За стойкой работает толстая женщина! Готовит себе, как будто вокруг ничего необычного не происходит… Словно приближающийся ураган — это мелкое неудобство!

Дороти-Энн облегченно вздохнула. «Здесь нечего бояться, — подумала она, чувствуя как с плеч падает огромная тяжесть. — Я и вправду становлюсь параноиком».

И не медля больше ни секунды, она пошла к двери. Крепко ухватилась за ручку, чтобы ветер не смог вырвать ее из рук, повернула и толкнула дверь.

Дверь была заперта.

Дороти-Энн постучала, понимая всю глупость подобного следования правилам хорошего тона. За ревом ветра, грохотом оторванных веток и унесенных ураганом предметов, колотивших в стены домика, ее стук никто не услышит.