Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах. - Алексей Вышеславцев

На правом конце города, близ решетки, мы вылезли из портшезов и пошли смотреть знаменитый публичный сад Бахии. Вся верхняя его часть занята превосходною рощею мангура — развесистого, с блестящею листвою дерева, дающего непроницаемую тень; дальше идет аллея из тамариндов. Вся эта часть сада висит террасою над обрывом к морю, куда спускаются мраморные лестницы и дорожки, в массе цветов и различных кустарников, наполненных грациозными колибри и другими крошечными птичками. На выступающих местах верхней террасы устроены мраморные платформы с статуями и вазами; с одной из платформ превосходный вид на город и рейд. Под ногами каскад стремящейся вниз роскошной зелени, за которою громоздятся здания города; вдали мыс с церковью, блистающею ярким освещением своих белых колоколен, между тем как голубой прозрачный туман как будто дымкою подернул роскошную зелень, покрывающую мыс; за ними виднеется озеро, дальше горы и одевающие их леса. Рейд пестреет судами, и среди их поднимается из воды крепость Бахии, с выкинутым флагом. В саду возвышается обелиск, сооруженный в честь Иоанна VI; этот обелиск с статуями террас и решетками, перемешанными с зеленью и деревьями, мы принимали с моря за кладбище.

Занятие Португалии Французами, в 1807 году, заставило короля Иоанна VI покинуть Лиссабон со всем своим семейством и высадиться в Бахию; это написано на обелиске, в воспоминание чего он и воздвигнут. Присутствие Иоанна сдерживало долго движение, начавшееся, по примеру Соединенных Штатов, в Бразилии и во всех испанских колониях Южной Америки. Но в 1821 году король должен был возвратиться в Лиссабон; главные города Португалии восставали; король должен был лицом к лицу встретить возмущение, чтобы сохранить права на наследство престола для браганцской линии. Опасно было оставлять и Бразилию, которая требовала независимости. Иоанн, уезжая в Европу, оставил сына своего дон-Педро губернатором в Бразилии и при прощании дал следующий совет: «Педро, ты знаешь, что все клонится в нашел государстве к независимости. Если хочешь оставить корону Бразилии за собою, становись во главе этого движения, ищи овладеть им и потом делай, что укажут обстоятельства.»

Бразилия восстала как один человек для завоевания своей независимости и для отделения себя от метрополии. Дон-Педро, 7 сентября 1821 года, торжественно объявил независимость Бразилии, a она признала его в свою очередь императором; немедленно созвано было собрание, чтобы дать новой империи конституцию.

Между людьми, принимавшими главнейшее участие в движении, особенно выделялись три брата Андрада, бывшие представителями Бразилиа в Лиссабоне. Энергия, с которого они там защищали права Бразилиа, придала ним большую популярность.

Возвратясь в отечество, они сделались поборниками независимости и начали упорную борьбу с португальскою партиею. Скорое решение дона-Педро дало движению, вызванному братьями Андрада, и главу, и самое верное ручательство за успех, Провозглашенный императором, дон-Дедро назначил братьев Андрада своими министрами.

Последователи смелых теорий, пущенных французскою революциею в ход, но избалованные успехами и любовью народа, братья Андрады было неуступчивы, слишком решительны, и тщеславие их не выдерживало ни малейшего противоречия.

При таких свойствах, Андрады не могли долго ужиться с императором. Предоставляя подробности дел своим министрам, дон-Педро замышлял великие начинания, но Андрады затемняли его. Согласие было нарушено, и дон-Педро отпустил своих министров, доказав им, что он может обойтись и без них. Между тем, они заседали в собрании, созванном для начертания конституции. Их талант и популярность давали им преимущества над всеми, и они естественно должны были стать главами оппозиционной партии. С этих пор начинается разлад между императором и собранием. Андрады поддерживали волнение в стране, разжигая ненависть к португальцам. В этих обстоятельствах дон-Педро принял решительные меры: он окружил войсками собрание, запечатал двери и в то же время декретом объявил народу, что собрание распущено, и что будет созвано другое, которое даст народу самые верные и лучшие ручательства своей независимости. Он, однако, не сдержал своего обещания: собрание не собралось, a конституция была составлена им самим, при помощи его министров. Она была объявлена 25 марта 1824 года, при клятве императора сохранять ее, и существует до сих пор. После многих войн, Португалия признала независимость Бразилии, 29 августа 1825 года, трактатом, заключенным в Лиссабоне, при посредничестве Англии.

Вместо того, чтобы заняться окончательным усмирением волновавшихся умов, дон-Педро вступил в войну с Монтевидео, продолжавшуюся два года без всякого успеха. Для неё сделан был огромный долг, и бывшая популярность императора уменьшалась с каждым днем.

Конституция, данная доном-Педро, основана на либеральных и демократических началах. Император откладывал, насколько мог, сознание камер; но пришло время, когда долее отлагать стало невозможным, и в 1827 году первое законодательное собрание было, наконец, созвано, a с ним явились представители всех возможных партий и революционных начал. С этого времени началась борьба, окончившаяся только с царствованием дона-Педро. Он не хотел уступить, поддерживал португальскую партию и, наконец, отказался от престола в пользу своего сына (7 апреля 1831 года) и удалился в Европу, назначив опекуном сына (дона-Педро II-го) своего старого министра, сделавшегося потом его сильнейшим противником, Жозе Бонифацио д’Андрада. Либеральная партия торжествовала; но замечательно то, что не было ни одной попытки изменить монархическую форму правления… Однако, имя Иоанна VI, начертанное на обелиске публичного сада, завело меня слишком далеко и совершенно в сторону.

Из сада мы пошли за город. Окрестные виды много напоминали Сингапур, но уже в нас самих была большая перемена. Там мы, еще не утомленные разнообразными красотами тропической природы, смотрели на все с увлечением, с восхищением, старались запомнить всякий холмик, украшенный пальмами, или тростниковую хижину, скрывающуюся между листьями банана; там мы засматривались на блестящую листву мангу и мускатного дерева, в зелени которых мелькала красная черепичная крыша какого-нибудь бедного домика; от нашего жадного внимания не ускользало ничто. Но теперь мы были утомлены и пресыщены. Холмообразная местность, окружающая Бахию, не уступает в красоте окрестностям Сингапура; живописные домики, разбросанные там и сям, полуразвалившиеся ограды, прикрытые цветами вьющимися растениями, заманчивые тропинки, исчезающие в чаще густой и блестящей зелени; но расстилавшаяся перед нашими глазами прекрасная панорама находила в нас самых неблагодарных зрителей… Промелькнет с одного кустика на другой колибри, и на нее мы обращали столько же внимания, сколько в России на воробья, чиликающего на плетне.