Век Наполеона - Уильям Джеймс Дюрант

препаратами; любого вновь прибывшего — не обязательно слабоумного, но, возможно, досаждающего родственникам или правительству — бросали в этот бедлам и оставляли деградировать, заражаясь от него, как телом, так и разумом. В результате появлялись маньяки, чьи выходки, тупые взгляды или отчаянные призывы время от времени выставлялись на всеобщее обозрение за скромную входную плату. Пинель лично отправился в Конвент, чтобы попросить разрешения применить более мягкий режим. Он снял цепи, свел к минимуму кровопускание и наркотики, выпустил пациентов на бодрящий воздух и приказал охранникам относиться к безумцам не как к тайным преступникам, проклятым Богом, а как к инвалидам, которых можно улучшить с помощью терпеливого ухода. Свои взгляды и режим он сформулировал в долговечном «Медицинско-философском трактате о психическом расстройстве» (1801). Название книги стало еще одним признаком того, что Пинель достиг или стремился достичь гиппократовского идеала врача, сочетающего в себе знания ученого и сочувственное понимание философа. «Врач, который любит мудрость, — говорил Гиппократ, — равен Богу».10

III. БИОЛОГИЯ

1. Кювье (1769–1832)

Великий Кювье достиг вершин в своем роде, несмотря на то что был протестантом в католической стране. Как и многие другие ученые в наполеоновской Франции, он был вознесен на высокие политические посты, вплоть до членства в Государственном совете (1814); он сохранил это место при реставрированных Бурбонах, а в 1830 году стал президентом Совета и пэром Франции. Когда он умер (1832), его почитали во всей Европе как человека, который основал палеонтологию и сравнительную анатомию и подготовил биологию к преобразованию ума Европы.

Его отец был офицером швейцарского полка, заслужил орден «За заслуги» и в пятьдесят лет женился на молодой жене. Она с любовью следила за физическим и умственным развитием своего сына Жоржа-Леопольда-Кретьена, проверяла его студенческие работы и заставляла читать ей классиков литературы и истории; Кювье научился красноречиво рассказывать о моллюсках и червях. Ему посчастливилось быть принятым в Академию, которую Карл Евгений, герцог Вюртембергский, основал в Штутгарте, где восемьдесят мастеров обучали четыреста избранных студентов. Там он на некоторое время увлекся работами Линнея, но окончательно увлекся «Естественной историей» Бюффона.

Окончив университет с кучей наград, но не имея никакого состояния, чтобы финансировать дальнейшее обучение, он устроился репетитором в семью, живущую недалеко от Фекампа на берегу Ла-Манша. Некоторые окаменелости, найденные на месте, пробудили в нем интерес к геологическим пластам как к буквальным литографиям доисторической растительной и животной жизни; а некоторые моллюски, собранные в море, настолько очаровали его разнообразием внутренних органов и внешних форм, что он предложил новую классификацию организмов в соответствии с их структурным характером и вариациями. Из этих истоков он развил, благодаря любопытству и неутомимой работе, знания об ископаемых и живых формах, равных которым не было до него, и, возможно, никогда не было с тех пор.

Весть о его учености и трудолюбии достигла Парижа, получила полезные отзывы от его будущих соперников Жоффруа Сент-Илера и Ламарка и принесла ему, в возрасте двадцати семи лет (1796), должность профессора сравнительной анатомии в Национальном музее истории природы. В тридцать один год он опубликовал одну из классических работ французской науки, «Leçons d'anatomie comparée»; в тридцать три года он стал главным профессором в Jardin des Plantes; в тридцать четыре года его назначили «вечным секретарем» (исполнительным директором) департамента физических и естественных наук в Национальном институте. В то же время (1802) он много путешествовал в качестве уполномоченного Института по реорганизации среднего образования.

Несмотря на обязанности преподавателя и администратора, он продолжал свои исследования, словно решив вместе с коллегами изучить и классифицировать все виды растений и животных, сохранившихся в толщах или живущих на земле или в море. В его «Histoire naturelle des poissons» (1828–31) описано пять тысяч видов рыб. Его «Recherches sur les ossements fossiles des quadrupèdes» (1812–25) практически создал палеонтологию млекопитающих. В ней Кювье описал шерстистого слона, названного им мамонтом, останки которого были найдены (1802) погребенными в массе вечно мерзлой земли в Сибири и так хорошо сохранились, что собаки ели его оттаявшую плоть.11 В одном из этих томов Кювье объяснил свой принцип «корреляции частей», с помощью которого он думал реконструировать вымерший вид на основе изучения одной сохранившейся кости:

Каждая организованная особь образует целую систему, все части которой естественным образом соответствуют друг другу и взаимодействуют для достижения определенной цели путем взаимной реакции или объединения для достижения одной и той же цели. Поэтому ни одна из этих отдельных частей не может изменить свою форму без соответствующего изменения в других частях того же животного; и, следовательно, каждая из этих частей, взятая отдельно, указывает на все другие части, к которым она принадлежала. Таким образом… если внутренности животного устроены так, что приспособлены только для переваривания свежей плоти, то необходимо, чтобы челюсти были устроены так, чтобы они были приспособлены для пожирания добычи; зубы — для разрезания и пожирания ее плоти; вся система конечностей, или органов движения, — для преследования и догоняния ее; а органы чувств — для обнаружения ее на расстоянии….. Точно так же коготь, лопатка, мыщелок, кость ноги или руки или любая другая кость, рассмотренная отдельно, позволяет нам определить описание зубов, к которым они принадлежали; и так же мы можем определить формы других костей по зубам. Таким образом, начав наши исследования с тщательного изучения какой-либо одной кости, человек, достаточно хорошо знающий законы органического строения, может как бы реконструировать целое животное, которому принадлежала эта кость.12

В 1817 году в другом огромном труде, Le Règne animal distribué d'après son organisation, Кювье подвел итог своей классификации животных на позвоночных, моллюсков, членистоногих и лучеперых и предложил объяснить сменяющие друг друга пласты окаменелостей внезапным исчезновением сотен видов в результате катастрофических колебаний Земли. Что касается происхождения видов, то он придерживался ортодоксальной в то время точки зрения, что каждый вид был специально создан Богом, что его вариации возникли благодаря божественному руководству каждым организмом в процессе его адаптации к окружающей среде, и что эти вариации никогда не приводили к появлению нового вида. По этим и другим вопросам Кювье за два года до своей смерти вступил в знаменитый спор, который показался Гете самым важным событием в истории Европы 1830 года. Его живым