Лучше подавать холодным - Джо Аберкромби

Баолийцы и в самом деле прорывались, выплёскивались из ширящихся разрывов на раздробленном правом крыле Рогонта как приливная волна сквозь песчаную стену. Монза услышала вопли их боевых кличей, когда они хлынули вверх по склону, увидела их развевающиеся ободранные знамёна, блеск движущегося металла. Шернеги лучников наверху рассыпались все разом, люди бросали луки и бежали к городу вперемешку с удирающими аффойцами и теми немногими осприйцами, кто уже начал обдумывать ситуацию в целом по новой. Её постоянно изумляло как быстро армия готова распасться, сразу как только начинает распространяться паника. Как вытащить из под моста опорный камень. Неделимое целое, стойкое и несокрушимое минуту назад, в последующую минуту — ничто кроме развалин. Теперь она чувствовала — они на грани того самого мгновения краха.

Монза заметила как рядом с ней осадили лошадь и перед её взглядом предстал Трясучка, с топором в одной руке, поводьями и тяжёлым щитом в другой. Он не утруждался доспехами. Лишь надел рубашку с золотой вышивкой на рукавах. Ту, что выбрала ему она. Ту, что мог бы носить Бенна. Только теперь она ничуть не выглядела ему к лицу. Будто хрустальный ошейник на собаке-убийце.

— Думала, может ты уже отправился на Север.

— Без тех денег, что ты мне должна? — Его единственный глаз переместился на равнину. — Ни разу не поворачивался к бою спиной.

— Здорово. Рада, что ты здесь. — Это было правдой, на сей момент. Как бы то ни было, у него есть полезная привычка спасать ей жизнь. Она уже отвернулась вперёд, как в это время почувствовала, что он на неё смотрит. И в это самое время, настало время двигаться.

Рогонт поднял меч, и поймал на зеркально-ярком лезвии луч полуденного солнца и блеснул огненной вспышкой. Прямо как в сказках.

— Вперёд!

Языки щёлкнули, каблуки стукнули, поводья дёрнули. Одновременно, словно они были одним животным, громадная линия конников пришла в движение. Сначала шагом, лошади волновались, фыркали, мотались в стороны. Ряды искривились и растянулись, когда полные сил люди и кони рванули вперёд. Истошно ревели офицеры, возвращая их в строй.

Они двигались всё быстрей и быстрей, стучали доспехи и сбруя, и вместе с ними у Монзы быстрее билось серце. Та звенящая смесь страха и радости, что приходит когда раздумьям конец и впереди лишь действие. Баолийцы заметили их, и постарались образовать некое подобие строя. Монза мгновения видела их лица, когда мир замер — длинноволосые мужчины, с бранью на устах, в тусклых кольчугах и разорванных шкурах.

Копья всадников вокруг неё начали опускаться, сверкая остриями. Конница перешла на рысь. Дыхание сипело и холодило в носу, першило в пересохшем горле, жгло грудь огнём. Не думая о боли и о шелухе, чтоб её утолить. Не думая о содеянном, и о том, что сделать не смогла. Не думая о мёртвом брате и о людях, которые его убили. Просто хватаясь изо всех сил за лошадь и за меч. Просто не сводя глаз с простиравшихся перед ней по склону баолийцев, уже поколебавшихся. Их потрепала и вымотала схватка у берега, пробежка наверх, на холм. А пара сотен тонн конской плоти несущейся вниз на человека способна истощить нервы и в лучшее время.

Их полусформированная линия начала разрушаться.

— Бей! — заревел Рогонт. Монза заорала с ним вместе, услышала как рядом завыл Трясучка. Каждый воин в ряду вопил и кричал. Она с силой вдавила каблуки и лошадь отклонилась в сторону, выправилась и ринулась вниз по склону галопом от которого затрещали кости. Копыта бухали по земле, мелькали, взлетали клочья травы и грязь. В голову Монзы отдавал зубовный стук. Долина содрогалась и подпрыгивала вокруг неё, ослепительная река бросилась ей навстречу. Глаза наполнил ветер, она сморгнула слёзы, мир превратился в переливающуюся, сверкающую зыбь и вдруг неожиданно и безжалостно снова стал отчётливо резким. Она увидела как баолийцы разбегаются, как спасаясь бросают оружие на землю. Затем конница оказалась среди них.

Коня во главе отряда проткнули копьём, древко согнулось, сломалось. Конь увлёкая за собой и всадника и копейщика, кувырнулся вниз под уклон, в воздухе болтались ремни и сбруя.

Она увидела как пика поймала сзади бегущего человека, распорола его от задницы до плечей и завертела его труп. Удирающих баолийцев рубили, закалывали, затаптывали и крушили.

Одного отшвырнуло от груди передней лошади, по спине проехался меч и он взвизгнув, ударился о ногу Монзыи оказался перемолот копытами штурмового коня Рогонта.

Другой выронил копьё, бросился прочь с белым и расплывшимся от страха лицом. Она со взмахом опустила меч, почувствовала толчок отдачи, когда тяжёлый клинок с гулким звоном глубоко вмял его шлем.

В её уши врывался ветер, тяжко били копыта. Она кричала — до сих пор, хохотала, кричала. Зарубив ещё одного пытавшегося уйти, едва не отделив от плеча его руку и выпуская на волю чёрную струю крови. Замахом сплеча промахнулась по следующему и едва удержалась в седле, когда её завернуло вбок вслед за собственным мечом. Как раз вовремя выровнялась, цепляясь за повод больной рукой.

Они уже проехали сквозь баолийцев, оставив шлейф из изорванных и окровавленных тел. Прочь сломанные копья, мечи наголо! Уклон выровнялся, когда они рванули дальше, всё ближе к реке, по усеянной аффойскими павшими земле. Битва, теперь разворачиваясь до мельчайших подробностей, представала донельзя плотной бойней. Всё больше и больше талинцев пересекали брод и добавляли свой вес к к безумной давке на берегу. Сверкало, вздымаясь, оружие на длинных древках, вспыхивали клинки, мужчины боролись и прижимались друг к другу. Сквозь ветер и собственную одышку Монзе слышалось, как сплетаются сталь и голоса, подобно отдалённой буре. Позади шеренг скакали офицеры, тщетно крича, пытаясь привнести в это безумие хотя бы намёк на порядок.

Свежий талинский полк тяжёлой латной пехоты начал проталкиваться сквозь брешь проделанную баолийцами на правом крае. Они зашли флангом и прижали конец осприйского строя, люди в синем растянули ряды и навалились, чтобы отбить их но значительно уступали в численности. Всё больше бойцов каждую секунду подходило с того берега реки и теснясь расширяло разрыв.

Рогонт, сияющая броня измазалась в крови, повернулся в седле и указал на них мечом, крича что-то, что никто не мог расслышать. Не важно. Сейчас нет остановок. Талинцы построились клином вокруг белого боевого стяга, чёрный крест искривлялся на ветру, впереди офицер безумно колол в пространство пытаясь привести их в готовность отражать атаку. Монзе кратко подумалось, не видела ли она его раньше. Солдаты встали на колено, гора сверкающих доспехов на конце клина ощетинилась бердышами и копьями, дальше гремел и колыхался, всё ещё наполовину увязший в осприйцах, лес спутанных друг с другом мечей.