Улыбка Амура - Ирина Леонидовна Касаткина

− А ты пересиль себя. − В глазах матери полыхнуло пламя, но тут же погасло, и лицо приняло прежнее смиренное выражение. − Я же смогла. Бог велит любить тех, кто причинил тебе зло. − Мать погладила ее по голове. − Надо дочка, надо. Прости их, и помирись. Обещаешь?

− Ладно, мама. Но не сейчас. Может быть, потом, когда-нибудь. А ты так и будешь здесь жить?

− Так и буду.

В это время зазвонил Настин сотовый. Поднеся его к уху, Настя помертвела.

− Что-то случилось? − Мать с тревогой посмотрела на дочь. − Кто звонил?

− Дедушка умер! − И Настя залилась слезами, пуще прежнего.

Мать долго сидела, молча, не проронив ни слезинки. Потом перекрестилась и сказала:

− На все воля божия. Царство ему небесное!

Она встала.

− Мне пора, дочка. Прощай! Не забывай меня. Приезжай, когда сможешь.

− Ты не поедешь на похороны? − Настя даже плакать перестала от изумления. − Мамочка, это же твой отец!

− Не поеду. Буду молиться за него. Он был праведником, − Бог возьмет его душу на небо. Прощай, дочка!

Мать перекрестила ее и ушла. А Настя, вытирая слезы, побрела на автобусную остановку.

Глава 64. Прощание и встреча

Вид бабушки поразил Настю. Они не виделись всего каких-то полгода, но можно было подумать, что с десяток лет. Уезжая, Настя простилась с хлопотливой пожилой женщиной, никогда не сидевшей без дела, − а теперь перед ней стояла изможденная старушка. Глубокие морщины пересекали ее щеки, большие черные глаза потускнели, спина согнулась, как от невыносимой тяжести. Весь вид свидетельствовал о глубокой печали.

− Настенька! − обняла она внучку и заплакала. − Покинуло меня счастье жизни моей. Как же мне горько! Пойдем в дом, попрощаешься с твоим дедушкой.

Дальнейшее Настя воспринимала, как в тумане. Душевная боль переполнила ее. Изо всех сил стараясь не потерять сознание, она двигалась, что-то говорила, держала свечку во время отпевания, бросила вместе со всеми горсть земли на могилку, но делала это по инерции.

− Когда матери поедешь? − спросила бабушка после похорон. Они сидели в беседке, когда-то с любовью сооруженной дедушкой. Все уже разошлись, и только старшая дочь бабушки Лиза хлопотала на кухне.

− Я уже была у нее. − Внучка рассказала о посещении монастыря. − Это навсегда. Она не вернется.

Ей очень хотелось плакать, но слез больше не было.

− Ба, как же ты будешь одна? Давай я перейду на заочный и приеду к тебе? Пойду работать и тебе помогать. И саду руки нужны.

− Нет, внученька, − покачала головой бабушка, − ты учись. Со мной Лизонька поживет. А помру: продадите дом да поделитесь, мы с дедушкой завещание оставили, никого не обидели. Вот только сил бы набраться да к Галочке съездить, попрощаться. А там и собираться стану, − чего одной небо коптить?

− Ба, не говорит так! Хочу, чтобы ты жила долго-долго. Ты у меня одна осталась, больше никого нет. Живи, пожалуйста!

− Что ж так? Неужто до сих пор у тебя нет паренька?

− Никого у меня нет. − И Настя горько вздохнула.

− Ничего, вся жизнь впереди. Еще встретишь хорошего человека. С отцом повидаться не собираешься?

− Не знаю. Понимаю, что надо, но не могу себя заставить.

− Не хочешь, − не насилуй себя. Он вам такое зло причинил! Только на чужом горе счастья не построишь.

− Он же построил.

− Подожди, ему еще аукнется! Ты побудешь у меня? А то Лизонька хочет домой съездить, а потом уж вернется совсем.

− Побуду. Неделю у тебя поживу. С Наташей хочу повидаться, в лицей сходить.

− Вот и ладно.

Через пару дней Настя созвонилась с Наташкой. Та взвизгнула от восторга, но, когда узнала об их горе, взгрустнула: дедушка Артур всегда был с ней приветлив и ласков.

− Не знаешь, как там наши, как лицей? − поинтересовалась Настя. − Да, − как ты сессию сдала?

− Хорошо. − Голос Наташки повеселел. − Без трояков, мне теперь светит стипендия. Мелочь, конечно, но приятно. Ирка Соколова со своим Сашей уже живут открыто, родители не препятствуют. Если честно, в лицее не была давно, как-то не тянет. Ты надолго?

− На неделю. Приезжай ко мне.

− Ладно, сейчас приеду. Побегу цветов купить − сходим к дедушке на могилку? Хоть попрощаюсь.

Пожив несколько дней у бабушки, повидавшись с подругой и побродив по родному городу, Настя почувствовала, что ее нестерпимо тянет в Питер. Ничто здесь теперь ее не держало. У нее не хватило сил даже приблизиться к своему дому, − уже за квартал она испытала такую душевную боль, что резко повернула назад.

С Натальей они провели вместе целый день. Подруга выглядела великолепно. Она немного пополнела и, что называется, расцвела. Было видно, что Наташка полностью избавилась от всех прежних комплексов: взахлеб рассказывала о вузовских буднях, восторгалась преподавателями и в будущее смотрела с нескрываемым оптимизмом. В личном плане у нее тоже наметились позитивные перемены. Третьекурсник Володя, о котором когда-то Насте шепнула Белла Викторовна, на днях сделал Наталье предложение и официально попросил у родителей руки их дочери. На что они благосклонно ответили, что не возражают, но пусть это решает сама Наташенька.

− И что ты решила? − поинтересовалась Настя.

− Ничего, − призналась Наташка. − Знаешь: и хочется, и колется. Его родители уже продали дачу и купили для нас однокомнатную квартиру. А я все не могу решиться.

− Но ты его хоть любишь?

− Как ты Вадима − однозначно, нет. Наверно, я так уже и не смогу. Но одной оставаться боязно. А вдруг меня больше никто не позовет?

− Наташа, замуж выходят не от одиночества, а по любви. Куда тебе спешить? Еще только первый курс. Если любит, подождет.

− А вдруг не захочет ждать?

− Делай, как знаешь, тебе решать. Только смотри, чтоб не получилось, как с твоей мамой. Выскочишь, а там один ребенок, второй − и прощай учеба.

− Нет, что ты! Пока не окончу институт, никаких детей.

− Ага, так они тебя и будут спрашивать. Сами появятся, оглянуться не успеешь.

− Не появятся, − засмеялась Наташка, − я способ знаю. Ну, а ты как? Что-нибудь о нем слышно?

− Ничего. Бросил институт и пропал. Ни одной весточки. Его мать с теткой совсем без денег остались.

− А чего вы тогда разбежались? Поругались? Ведь все у вас было хорошо, я же помню.

Настя молчала. Наталья,