Линия Между - Алсана Злолотце

Дриада остановила скольжение нити и осторожно перехватила ее, наматывая на палец, поворачивая время вспять. До того самого «Когда-нибудь, где-нибудь мы встретимся снова». Сейчас она уже не боялась заново пережить собственную смерть, потому что это ничего уже по сути не значило. Принимать решение, не узнав всего, что произошло с дорогими ей людьми за прошедшее с того боя время, Таисс не собиралась. А потому она сжала зубы и терпела все те чувства, которые бушевали в душе ар-принца, оставляя кровавые дыры. И внимательно следила за параллельными движениями других нитей: Мар, Арлес, Рэм, Лэо, Реяна, Эрика… День за днем.

И поэтому музыка, созданная Золотым Голосом Ардары, зазвучала вокруг сразу же, как только эльфу пришли в голову первые мелодии. И Таисс замерла, понимая, что подобного чуда больше не случится никогда.

«Ох, Хаос… Ну почему я все время стою перед каким-нибудь выбором?! Почему даже сейчас, когда все вроде бы предельно ясно, ты подкидываешь мне очередную развилку, где с одной стороны — боль самого лучше в мире человека, а с другой — самая прекрасная в мире музыка? Которую Лэо не создаст, если не будет у него этого страдания, одиночества, отчаяния…»

Мгновение, второе, третье.

День, второй, третий.

Вечность.

А музыка не заканчивалась. Как будто эльф специально оставил последний аккорд без основной ноты, последнюю строчку без точки. Или, может, он что-то знал, как знают все менестрели? Но так или иначе, Таисс облегченно выдохнула, когда стало ясно, что чудо случилось и ничего уже ему не помешает.

«Да, — с горькой иронией улыбнулась она про себя. — Теперь твое возвращение ничему и никому не помешает. Разве что одному отдельно взятому северному ар-принцу и капитану сделать одну отдельно взятую глупость размером с один отдельно взятый мир».

Закончив, Таисс отправилась на поиски Кариота. Она уже не злилась — еще одно спасибо Ардаре — и не горела желанием пришибить Четвертого чем-нибудь тяжелым. Но и того тепла, которое было в ее сердце для веселого и чуть сумасшедшего бога, тоже не осталось. А жаль.

— Зачем ты все это затеял, Стейарт? — она опустилась на траву рядом с Четвертым.

— Неужели тебе, побывавшей в Хаосе, нужны какие-то объяснения? — он горько передернул плечами.

— Я хочу услышать твою причину.

Кариот молчал. Так долго, что дриада уже отчаялась получить ответ.

— А ты думаешь, боги ничего не боятся?

— Отвечать вопросом на вопрос — это дурной тон, чтоб ты знал.

— А учить бога хорошему тону — это бесполезная трата времени, чтоб ты знала, — бог поправил шляпу, поднялся на ноги и сунул руки в карманы. И так и не повернулся лицом. — Иди уже к своему принцу, ты же так торопилась.

Таисс тоже поднялась.

— Если бы это был не ты, я бы решила, что это ревность.

— Если бы это была не ты, я бы обозвал тебя самовлюбленной дурочкой.

— Какой ты грубый, Стейарт.

— Ты пришла только затем, чтобы сказать об этом?

Девушка сделала шаг вперед, чтобы оказаться не за спиной бога, а рядом.

— Не только. Я пришла напомнить тебе о втором обещании.

— Почему мне? Чем тебе Каэсанна не по сердцу?

— Я договаривалась с тобой. И закончить это дело хочу тоже с тобой.

— А… И чего же ты хочешь?

Таисс улыбнулась. И ответила. Услышав ее желание, Четвертый Высокий чуть не подпрыгнул на месте и наконец-то одарил девушку изумленным взглядом.

— Что-о-о-о?!

Если день не задается, то с самого утра, а то и раньше. И не поможет ни дорогой капитанскому сердцу шумный кавардак «Пьяного Пирата», ни улыбки Ильны, рыжей хозяйки знаменитого трактира, ни вино, которым она щедро снабжает сидящего за столом Ветра.

Наверняка во всем виноват приснившийся ночью бред: другая жизнь, другая Таи, какой-то совершенно невнятный эльф рядом с ней, а главное он сам, весь такой благородный и воспитанный, не посмевший силой утащить любимую девушку из того болота, которым были во сне Серебряные Рощи, подаривший ей (женщине!) полную свободу решать… и что в итоге? Она, конечно же, вышла замуж. Не за него. Она, конечно же, была несчастна. Из-за него. И в конце концов погибла, потому что была несчастна, потому что вышла замуж не за него. Что хотели этим сказать боги, если, конечно, это они прислали Северному Ветру этот сон?

Ответа он так и не нашел, может быть, потому, что кроме поиска истины маг еще пытался не сойти с ума окончательно: слишком уж навязчиво преследовало его ощущение какого-то замкнутого круга, повторения уже пройдено и прожитого. И письма, которые он писал утром, и бешеная скачка из Лимара в Терест, и даже вот этот вечер в «Пьяном Пирате» — все это уже было когда-то в его жизни. Но когда?!

Ильна вышла из-за стойки. Велемир отметил про себя, что сейчас хозяйка «Пьяного Пирата» подойдет к нему, сядет напротив и спросит что-нибудь, ласково улыбаясь, как умеют улыбаться только рыжие женщины из ее рода. Вот сейчас…

— Солнце умирает в воде.

— Что?

Откуда здесь взялась эта лэррийка?! Мгновение назад ее не было не то, что возле стола, в пределах трактира! Солнце умирает в воде…

— Нальешь мне вина, капитан? Я проделала долгий путь, чтобы тебя увидеть, — у нее был странный, совершенно неопознаваемый и незапоминаемый голос, пробирающий до костей и поднимающий из глубин душу волну ненависти.

— Что еще пришло в голову твоей царице? Говори и проваливай к демонам, — Велен едва сдерживал себя. Слишком уж много воспоминаний вызвало в нем появление прислужницы Малахан. Империя Тахана, дворец Ранхаша, бал… Он помнил вовсе не о том, о чем должен был, но как же хорошо помнил!

— Думаешь, испугаюсь? — лэррийка нагло уселась на свободный стул и как ни в чем не бывало расправила складки традиционного шелкового одеяния, полностью скрывающего фигуру и лицо.

— Я вообще о тебе не думаю, — презрительно огрызнулся маг.

— Неужели? — вопрос женщины прозвучал слишком странно, мгновенно погасив все разговоры вокруг. В трактире установилась такая тишина, что слышно было, как на кухне шипит жарящееся мясо. — Налей мне вина, Северный Ветер. Есть женщины, от которых тебе не избавиться никогда.

— Лэррийки не женщины. Жаль, я слишком поздно это понял.

— Это звучит как оскорбление. С каких это пор ты стал таким грубым?

— Скажи спасибо госпоже Малахан, — ядовито скривился Велемир.

— Неужели царица так не угодила тебе, капитан? — голос лэррийки растекался по трактиру, как сладкий запах жасмина, дурманил голову, шевелил внутри древние волчьи инстинкты. Но у володайца не было никакого желания снова попадаться на лэррийское колдовство.