Царица Хатасу - Вера Крыжановская

Через две ночи после совета и осмотра трупа Хоремсеба, два новых убийства привели в движение всю столицу. На этот раз они были совершены в самом царском дворце. Жертвами преступления пали десятилетняя девочка, племянница смотрителя садов, и любимая певица царицы. Кроме этого, три человека уверяли, что видели Хоремсеба в галереях и коридорах дворца.

На этот раз паника стала безудержной и распространилась даже между жрецами. Что мог значить такой неслыханный случай? Обычно смертной казни было достаточно, чтобы сделать безвредным самого опасного преступника. Здесь же, казалось, Аменти закрыл свои двери и сбросил на землю эту проклятую, нечистую душу. Вампиризм был почти неизвестен в Египте, так как превращения тел в мумии мешало его проявлению.

Раздраженная царица потребовала Рансенеба во дворец и осыпала его упреками. Она обвиняла его и его собратьев в том, что они, по своей преступной небрежности, позволяют убивать столько невинных существ, не стараясь найти в своем могущественном знании средства против этого бедствия.

После обеда в храме Амона собрался тайный совет. На нем присутствовали пять мудрейших жрецов, приехавших из Мемфиса несколько дней назад, Аменофис и Рома, допущенный, несмотря на свою молодость, ввиду того участия, которое он принимал во всем этом деле и как муж наиболее вероятной жертвы. После очень оживленных споров Аменофис сказал:

— Ввиду важности случая и необходимости действовать быстро, чтобы охранить от гибели столько невинных и беззащитных существ, я предлагаю, братья, погрузить одну из девушек храма в священный сон. Духовные очи ее откроются, и она увидит то, что ускользает от нас. Ее устами боги скажут, как должны мы поступить. Если вы согласитесь с моим мнением, мы попросим Рансенеба указать нам ту из девушек, посвященных храму, которая способна помочь нам.

После краткого обсуждения, все согласились с этим мнением. И Рансенеб послал за жрицей, которую указал. Скоро пришла стройная молодая девушка, очень нежная, с большими блестящими глазами. Смущенная торжественностью обстановки, она скрестила руки и поклонилась собранию.

На ней была белая длинная туника. Тяжелые кольца украшали ее руки и ноги, а золотой обруч, придерживал на лбу цветок лотоса.

— Боги требуют от тебя услуги, Некебета. Через тебя они выскажут нам свою волю, — торжественно сказал Рансенеб. — Итак, возвысь свою душу молитвой и поблагодари бессмертных за милость, которую они тебе оказывают.

Девушка преклонила колени и устремила восторженный взгляд на небо. Через минуту она встала и пробормотала:

— Я готова!

Общий выбор остановился на Роме. Ему было поручено вызвать священный сон и, при помощи своей воли, получить драгоценные указания, которые остальные жрецы приготовились записывать на своих табличках. Благосклонно приблизившись к девушке, он подвел ее к креслу и произнес краткое заклинание. Затем, подняв обе руки над головой Некебеты, он устремил на нее пылающий взгляд.

Нервная дрожь пробежала по телу девушки, она побледнела и закрыла глаза. Тогда Рома прижал пальцы к ее лбу и, минуту спустя, спросил:

— Ты спишь?

— Да.

— Ты видишь?

— Вижу.

Рома обернулся к жрецам.

— Уважаемые отцы, она спит священным сном, и свет Озириса осветил ее душу. Приказывайте, что спросить у нее?

— Пусть она ищет и найдет душу человека, высасывающего кровь, хотя бы в самой глубине Аменти, — ответил Рансенеб. — Для руководства вложи ей в руку этот амулет, принадлежавший Хоремсебу.

Рома взял жука, сделанного из ароматного дерева, прикоснулся им сначала ко лбу Некебеты, а затем, вложил ей в руку и сказал:

— Ступай и найди душу князя. Успокойся! — прибавил он, видя, что спящая заволновалась и застонала. — Следуй за ароматом, который издает эта вещь.

На минуту воцарилась глубокая тишина. Вдруг жрица откинулась назад со всеми признаками ужаса и страха:

— Я не могу… Я задыхаюсь… О, сколько крови… И потом, женщины с розами отталкивают меня и мешают мне пройти.

— Что делают эти женщины и почему они мешают тебе?

— Они окружают человека, сидящего в нише. У него живут только глаза, взгляд его ужасен. Я не могу подойти к нему!

Девушка извивалась в конвульсиях.

У Ромы вздулись жилы на лбу, глаза его метали пламя.

— Оттолкни женщин, подойди и узнай этого человека!

— Это Хоремсеб, а женщины — жертвы, которых он погубил. Ужасный яд еще наполняет их измученные души. Они ревнуют меня.

— Отделилась ли душа от тела преступника? — спросил Рансенеб.

— Одним словом, жив он или умер? — прибавил Аменофис.

Рома передал оба вопроса.

— Душа его связана с телом, — пробормотала ясновидящая. — Он живет совершенно особенной жизнью.

— Почему его тело, с виду мертвое, лишенное в продолжение восемнадцати лун питания, сопротивляется разложению?

— Потому что он питается кровью, и его тело…

Жрица умолкла. Лицо ее выражало ужас, тело дрожало.

— Я не могу, он запрещает мне говорить! Его ужасный взгляд сковывает мой язык.

— Говори, я тебе приказываю! Что нужно сделать, чтобы уничтожить тело чародея и отправить его душу в Аменти?

Ясновидящая не отвечала. Две противоположные воли, видимо, боролись в ней, истязая ее нежный организм. Грудь Некебеты часто дышала, на губах выступила пена, и гибкое тело извивалось в ужасных конвульсиях. Но Рома боролся за счастье всей своей жизни, за жизнь бесчисленных невинных существ, и он, в конце концов, восторжествовал.

На минуту спящая, казалось, успокоилась, затем она опустилась, как разбитая.

— Я… я не могу…, — пробормотала она едва внятным голосом. — Но принесите в храм мумию Саргона. Молитесь семь дней, а потом, в присутствии Нейты, вызовите его душу. Он смертельный враг Хоремсеба и укажет вам спасение…

Новый кризис перебил ее речь.

Рома выпрямился, вытер выступивший на лбу пот и повторил собравшимся жрецам слова Некебеты.

Но эта минута невнимательности как будто отдала молодую девушку во власть противоположной воли. Пылаюший румянец выступил на ее искаженном лице. Выражение страдания сменилось выражением экзальтированного блаженства и она, упав на колени, протянула сложенные руки к какому — то невидимому предмету.

— Ах, какой приятный аромат! — пробормотала она, жадно вдыхая воздух! — Нет, нет, Хоремсеб, не бойся, я не выдам тебя, даже если бы это стоило мне жизни!

— Посмотрите! — сказал Рансенеб. — Ужасный яд очаровал ее душу. Разбуди ее, Рома, но прежде прикажи ненавидеть Хоремсеба.

Рома собрал всю свою энергию и, положив руки на голову спящей, с силой сказал: