Академия. Начало - Айзек Азимов

вольны, безусловно, отвергнуть мой совет и поступить так, как считаете нужным.

– Ну, естественно, вы можете высказаться, Каспалов. Вы сюда для того и приглашены. И каково же ваше мнение?

– Я считаю, что эта наша новая тактика, руководитель, ошибочна. Из-за нее уйма вреда и страданий.

– А как же! В этом и состоит наша цель! – гневно воскликнул Намарти, донельзя возмущенный непониманием таких простых, на его взгляд, вещей. – Джоранум пытался действовать убеждением. Не вышло. А мы поставим весь Трентор на колени путем активных действий.

– Сколько времени на это потребуется? И какой ценой мы этого добьемся?

– Сколько понадобится, столько и понадобится, а о цене говорить и вообще не приходится. Наши диверсии не стоят нам ни гроша, а делу помогают здорово. Временные прекращения электроснабжения, взрывы водопровода и канализации, нарушение систем кондиционирования – а больше нам ничего и не нужно.

Каспалов покачал головой:

– Подобные действия носят кумулятивный характер.

– Конечно, Каспалов, а мы как раз того и хотим, чтобы реакция на все эти неудобства, то есть возмущение и сопротивление носили кумулятивный характер. Послушайте, Каспалов, Империя катится по пути упадка. Это известно каждому. Каждому, кто способен логически мыслить. Техника все равно то и дело выходила бы из строя то тут, то там, даже если бы мы палец о палец не ударяли. Так что мы всего-навсего немножко ей помогаем.

– Это опасно, руководитель. Инфраструктура Трентора исключительно сложна. Один опрометчивый шаг – и вся планета будет лежать в руинах. Потяните за неверную ниточку – и Трентор обрушится, словно карточный домик.

– Пока что этого не произошло.

– Может произойти. И что же получится, если люди поймут, что за всем этим стояли мы? Да нас на куски разорвут! Не силы безопасности, не армия – нет, самые обычные толпы народа.

– Но кому может прийти в голову винить в этом нас? Во все времена люди сваливают всю вину на правительство, на советников Императора. И на этот раз будет то же самое.

– Ну а нам как прикажете жить дальше с таким камнем на сердце?

Этот вопрос Каспалов задал шепотом – старик явно совершенно искренне переживал. Он умоляюще смотрел на Намарти, своего руководителя, человека, которому присягнул на верность. Он-то сделал это исключительно из тех соображений, что Намарти, по его мнению, пойдет по пути Джоранума, а теперь Каспалов с горечью думал: неужели Джо-Джо хотел бы, чтобы его мечта осуществилась таким вот образом?

Намарти зацокал языком – так отец укоряет расшалившегося ребенка.

– Ой, Каспалов, только с нами не надо сентиментальничать, ладно? Когда мы придем к власти, мы соберем тут все по кусочку и выстроим заново. Запустим в дело старые джоранумитские лозунги насчет всенародного правительства – пусть поиграют маленько во власть, – а когда мы утвердимся по-настоящему, создадим то правительство, которое нам будет нужно. И Трентор станет лучше, Империя сильнее. Можно будет создать нечто вроде совещательного органа, в работе которого участвовали бы представители различных миров – эти тоже пусть болтают, о чем хотят, тешат себя мыслью о том, что решают вопросы глобальной важности, а править будем мы.

Каспалов нервно потирал руки и, видимо, не знал, что сказать.

Намарти притворно улыбнулся:

– Вы сомневаетесь? Не бойтесь, мы не проиграем. Все идет хорошо и дальше будет идти хорошо. Император не знает о том, что происходит. Не имеет ни малейшего понятия. А нынешний премьер-министр – математик. Он, правда, одолел Джоранума, но с тех пор бездействует.

– Но у него же есть эта… как ее…

– Не вспоминайте, Джоранум свихнулся на этой ерунде, но это все из-за того, что он был микогенец. И насчет робота он потому и клюнул так легко, что он оттуда, из Микогена. Ничего у этого математика нет такого…

– А, вспомнил: не то исторический психоанализ, не то еще как-то. Я слышал, как-то Джоранум сказал…

– Не вспоминайте. Делайте свое дело. Вы у нас за что отвечаете? За вентиляцию в секторе Анемория, верно? Вот и отлично. Нарушьте ее работу, а как – сами придумайте. Можно устроить так, что что-то там перекрывается, и тогда растет влажность или распространяются какие-то особые запахи, да мало ли что. Никто от этого не умрет, так что не надо взывать к небесам и каяться в смертных грехах, ясно? Вы всего-навсего создадите людям временные неудобства и подстегнете в них недовольство жизнью. Можем мы на вас рассчитывать?

– Да, но то, что может оказаться всего лишь временными неудобствами для молодых и здоровых, вряд ли окажется таковым для детей, стариков, больных…

– А вы что же, считаете, что прямо-таки никто и пострадать за правое дело не должен?

Каспалов растерянно пробормотал что-то нечленораздельное.

– Без жертв в этом мире ничего не добьешься. Так не бывает, чтобы никто не пострадал, – сказал Намарти. – Делайте свое дело. Постарайтесь, если вы такой уж совестливый, сделать его так, чтобы пострадало как можно меньше народу, но дело сделайте!

– Послушайте, руководитель! – воскликнул Каспалов. – Я должен сказать вам еще кое-что.

– Ну говорите, – устало пробурчал Намарти.

– Уже не первый год мы ковыряем дырки в инфраструктуре Трентора. Ну хорошо, допустим, настанет день и мы наковыряем их столько, что чаша народного терпения переполнится, а вы этим воспользуетесь для свержения правительства. Как именно вы собираетесь осуществить это?

– Вы хотите узнать, как мы в точности это осуществим?

– Да.

– Чем резче мы ударим, тем меньше будет объем поражений, тем успешнее будет проведено хирургическое вмешательство. – Намарти медленно, неохотно проговорил: – Я пока не решил, как именно будет выглядеть этот «хирургический удар». Но он будет нанесен. А до тех пор… Так вы будете делать свою работу?

Каспалов обреченно понурил голову:

– Да, руководитель.

– Каспалов, вы можете идти, – резко сказал Намарти и махнул рукой.

Тот встал, развернулся и вышел. Намарти проводил его взглядом и сказал человеку, что сидел по правую руку от него:

– Каспалову больше доверять нельзя. Он продался. Он хочет предать нас и именно затем выспрашивает насчет моих планов на будущее. Приглядите за ним.

Все трое кивнули, встали и ушли. Намарти остался в одиночестве. Дотянувшись до выключателя, он нажал на кнопку и отключил подсветку стен. Лишь маленький квадратик света, лившегося с потолка, рассеивал сгустившийся мрак. Думал он вот о чем: «Во всякой цепи бывают слабые звенья, от которых нужно избавляться. Мы и в прошлом так поступали и в итоге имеем неприкасаемую организацию».

Он зловеще ухмыльнулся. Все шло как надо. Кое-какие паутинки протянулись и во Дворец – не слишком прочные, не слишком надежные, но протянулись-таки. Ничего, скоро они станут прочнее.