Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги - Александр Хинштейн

Когда вы будете слушать телефонные беседы героев этой скандальной истории – рекомендую особое внимание обратить на диалог Березовского с Жвания.

«Я вчера расстался с девушкой под утро, – докладывает Жвания. – Мы проговорили до утра. Он очень нуждался в общении, поэтому мы с ним к утру уже расстались. У него все очень жестко, он будет действовать, как…»

«Мне очень важно, – перебивает Березовский, – чтобы в связи с тем, что происходит, не было изменений решения».

Конспиративный прием – совсем нехитрый; понятно, что под «девушкой» Жвания подразумевает Рыбкина, тем более, что предыдущую ночь он, действительно, провел с ним на конспиративной квартире. (Среди записей есть и звонок Жвания о том, что он «уже во дворе».)

Однако в последний момент Рыбкин почему-то решает выйти из игры. 10 февраля – на пятые сутки своего добровольного заточения – он вдруг объявляет, что ему срочно требуются… новые очки. Никаких инструкций на сей счет у его конвоиров не имелось, посему, по простоте душевной, они отвели Рыбкина на Крещатик, где в фирменном магазине «Карл Цейс» он выбрал себе новые окуляры и даже сделал заказ на другую пару; и чтоб непременно в квитанции значилась его фамилия.

Иван Петрович действовал, точно заправский разведчик, которому непременно нужно «залегендироваться», оставить документальные следы своего пребывания в Киеве.

После этого о продолжении спецоперации можно было уже не заикаться. Тем же вечером Рыбкин вылетел в Москву…

«Политическая карьера Ивана Петровича закончилась», – громогласно объявил Березовский, когда стало известно о возвращении домой его протеже. По всему было видно, что он крайне раздражен и зол; готовящаяся с таким трудом провокация не только не принесла ее создателям никаких дивидендов, но даже, напротив, выставила их на всеобщее посмешище.

По прошествии нескольких лет Рыбкин скажет моему другу Караулову, что нисколько теперь не сомневается: на роль «сакральной жертвы» Березовский готовил именно его; поняв это, он предпочел выйти из подполья, не дожидаясь, чем закончится опасная игра.

Самое удивительное, что похоронный венок Березовского успели примерить на себя и другие оппозиционные политики.

После того, как в интервью итальянским газетчикам Владимир Соловьев – уже после рыбкинской эпопеи – рассказал о странном предложении Березовского, ему позвонила Ирина Хакамада.

«Спасибо, – проникновенно сказала она, – ты спас мне жизнь».

А Борис Немцов, узнав об этом разговоре, выразился с не меньшей однозначностью:

«Я всегда чувствовал, что Борис готовит против меня какую-то гадость».

«Выходит, – резюмирует Соловьев, – никаких иллюзий относительно Березовского никто из наших оппозиционеров не испытывает, каждый считает, что он способен на убийство…»

Ни Рыбкин, ни Немцов, ни Хакамада теперь с Березовским стараются не общаться.

Столь же печально закончилась и его дружба с лидерами «оранжевых»; весной 2006-го он даже подаст на Давида Жванию в суд, требуя отчитаться за полученные им деньги. По утверждению Березовского, еще накануне Майдана он передал украинской оппозиции 22 миллиона 850 тысяч долларов. Эти средства предназначались якобы на подготовку цветной революции, но как и куда они были потрачены – спонсора никто и не подумал даже известить.

И Жвания, и Тимошенко, и Ющенко все эскапады недавнего соратника предпочли оставить без внимания, судебные повестки не вручены ответчикам до сих пор…

$$$

Березовский всегда испытывал склонность к громким, шпионским авантюрам в духе Джеймса Бонда; во времена своей научной юности он, видимо, прочитал слишком много детективных романов.

«Похищение» Рыбкина – отнюдь не единственный тому пример. За неполных семь лет эмиграции Борис Абрамович – с помощью английских властей – умудрился предотвратить целую череду покушений на свою жизнь. Все их организовывали, естественно, российские спецслужбы, которые только спят и видят, как бы уколоть беглеца отравленным зонтиком или подсыпать ему в кофе щепотку полония…

(Хотя по глубокому моему убеждению, если б Березовского, действительно, хотели убить, давно бы уж лежал он на Хайгетском кладбище, по соседству с Карлом Марксом.)

«Самые злейшие враги – недавние друзья», – изрек когда-то Ремарк. Больше всего на свете бывший агент КГБ «Московский» ненавидит сегодня своих недавних товарищей по оружию. В любых бедах и катаклизмах, творящихся на свете, Борис Абрамович, неизменно винит зловещие российские спецслужбы.

Кто организовал захват заложников в ДК на Дубровке (знаменитый «Норд-Ост»)? Знамо дело – Лубянка. Чьими стараниями вспыхнул Беслан? Спецслужбы постарались. Кто взорвал жилые дома в Москве и Волгодонске, убил Политковскую, Литвиненко и Юшенкова? Опять же – наследники Дзержинского.

(На память сразу же приходят строки Довлатова:

«Пожар случился – КГБ тому виной. Издательство рукопись вернуло – под нажимом КГБ. Жена сбежала – не иначе, как Андропов ее ублудил. Холода наступили – знаем, откуда ветер дует».)

Неважно, что ни одного доказательства в подтверждение означенных тезисов Березовский не предъявляет, если тысячу раз произнести слово «сахар», во рту, и вправду, станет чуточку слаще.

Борис Абрамович действует в извечном своем ключе. С такой же точно горячностью он уверял когда-то, что Листьева убили Гусинский с Лужковым, ФСБ – готовила его ликвидацию, Примаков – покрывает террористов. Причем обвинения эти периодически видоизменялись в зависимости от конъюнктуры, но горячность оставалась прежней.

(На российской политической сцене есть только один, схожий с ним по гуттаперчивости персонаж – Владимир Вольфович Жириновский. Вспоминаю один весьма показательный случай, когда Жириновский накинулся вдруг на министра труда и социальной защиты Калашникова, назвав его ставленником мафии. Но потом Владимиру Вольфовичу аргументировано объяснили, что он не прав. Вождь ЛДПР собрал журналистов и на голубом глазу поведал, что его неверно, оказывается, поняли. «Мафия, – объяснил он, – это семья, то есть самое главное в социальной политике звено. Вот Калашников и работает в интересах миллионов российских семей».)

После взрывов жилых домов в Москве и Волгодонске Березовский во всеуслышанье заявлял, что это злодеяние – дело рук чеченских боевиков.

«Я располагаю доказательствами того, что бомбы были подложены чеченцами, а не ФСБ», – уверял он, например, голландскую газету De Telegraaf весной 2000-го. А на вопрос корреспондента «Штерна": „Кто стоял за взрывами? Чеченцы или ФСБ?“, Борис Абрамович ответствовал с не менее хладнокровной логикой:

«Против версии о причастности ФСБ говорит уже одно то, что я не знаю никого, кто в ФСБ обладал бы интеллектуальным потенциалом для осуществления чего-либо серьезного».

Однако пройдет всего год и о прежних своих заверениях Березовский забудет моментально; наоборот, теперь он будет кричать на каждом углу, что именно российские спецслужбы «ответственны за взрывы домов». Он даже инициирует создание специальной общественной комиссии, куда войдут тогдашние друзья его либералы, и профинансирует съемки фильма «Покушение на Россию». (Лента анонсировалась как документальная, однако по всем параметрам являлась сугубо художественной.)

Едва ли не основным свидетелем обвинения во всех этих пропагандистских акциях выступал бывший директор НИИ «Росконверсвзрывцентр» Никита Чекулин, весной 2002-го бежавший в Лондон от развязанной против него милицейской травли.

Чекулин, действительно, знал кое-что о хищении взрывчатых веществ, но никакой связи с ФСБ это не имело. Тем не менее, Березовский носился с ним, точно с писаной торбой, и даже ежемесячно выплачивал специальный грант – 10 тысяч долларов.

Правда, потом, когда интерес олигарха к гексогеновой истории поутих, размер содержания начал резко снижаться…

«Ни одного доказательства причастности ФСБ к этим терактам, – признается Чекулин теперь, – ни у меня, ни у кого из членов общественной комиссии никогда не имелось. Все озвученные Березовским свидетельские показания были сфальсифицированы от начала до конца. Заявлялось, например, что некий майор ФСБ Кондратьев признался, что взрывал дома в Волгодонске и Москве по приказу своего руководства. Однако общественная комиссия не сумела найти подтверждения существованию такого человека. Были еще письменные показания террористов Батчаева и Крымшамхалова, которые-де подтвердили, что действовали по заданию ФСБ. Но и это – чистой воды провокация».

Никита Чекулин утверждает, что к Батчаеву и Крымшамхалову, скрывавшимся тогда в Панкийском ущелье, были специально направлены эмиссары Березовского.

«Они хорошо им заплатили, и террористы под их диктовку написали требующиеся ответы. Если внимательно проанализировать текст заявлений, это станет очевидно. Ну, например. Они указывали, что приказ об организации взрывов отдавал зам. директора ФСБ адмирал Угрюмов. Но я сильно сомневаюсь, что полуграмотные ваххабиты могли знать такую фамилию, в принципе. Аналогичный сценарий задумывался и с третьим террористом – Гочияевым. Через посредников он тоже согласился написать нужную текстовку. Фельштинский (один из нынешних сподвижников Березовского. – Авт.) с Литвиненко выехали к нему в Грузию, но случилось непредвиденное. Той же ночью началось проведение контртеррористической операции силами российского спецназа. Батчаева убили на месте. Гочияев скрылся. Крымшамхалова захватили. Фельштинский рассказывал мне, что они с Литвиненко чудом успели спастись».