Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

- Станислав Андреевич! Что стряслось? Я у матушки в деревне гостил, так что раньше прибыть ну никак не мог.

- Да вроде уже все нормально, Петр Иванович. Одному дивлюсь, где ты весь этот даун-хаус набрал? Все, как один – полные идиоты.

- Ох, Станислав Андреевич, сам мучаюсь, но других бог не дал, – прослушав Ирин пульс, а затем пульс Радного, сказал Петр Иванович.

Затем он померил Ире давление. Удовлетворенно кивнул головой и избавил Радного с Ирой от связывавшей их трубки. Потом он осмотрел Ирину рану.

- Странно… очень странно… из-за такой ерунды такая потеря крови, – он заглянул в лежащие на тумбочке бумажки, – притом, что свертываемость в полной норме. Как Вас угораздило-то?

- Сама не знаю. Случайно смахнула нож с тумбочки и поранилась.

- И что дальше?

- Тут же схватилась за ранку и чувствую, что джинсы уже мокрые. Как ни пыталась остановить сама, не смогла и позвонила знакомому.

- А скорую сразу вызвать не вариант было?

- Знаете, я как-то не подумала, что это настолько серьезно. Ранка-то маленькая совсем. По сути – царапина.

- Станислав Андреевич, а Вы, как себя чувствуете?

- Мне-то что?

- Как что? Кровушкой-то с барышней поделились по-царски!

- Вы ж знаете – от меня не убудет.

- Знаю-знаю, но все ж предлагаю Вам ночь провести у нас. На всякий случай.

- Ни к чему. Я в полном порядке.

- Как скажете, – рассеянно проговорил Петр Иванович, еще раз пробегая глазами бумажки лежавшие на тумбочке. – Препараты все хорошо переносите? – спросил он у Иры, поднимая глаза.

- Вроде да.

Он ненадолго вышел и вернулся со шприцем и ампулой.

- Что это? – спросила Ира.

- Ничего сверхъестественного. Рана ныть перестанет, и выспитесь, как следует, – ответил он и ввел ей в вену лекарство.

- - -

Утром на удивление самой себе Ира чувствовала себя замечательно. Она встала с кровати и прошлась. Рана немного ныла, но особого беспокойства не причиняла. Особое беспокойство причиняло то, что ее разрезанные и окровавленные джинсы использованию по назначению более не подлежали. Однако, вопрос Чернышевского «что делать?» стоял лишь до того, как Ира, к своей неописуемой радости, обнаружила, что ее родной мобильник на счастье с ней, и тут же набрала Генку.

- Доброе утро, Геночка!

- Ирчик! Ты жива! – завопил он.

- А ты что, надеялся от меня раз и навсегда отделаться?

- Во! И даже шутишь – значит, всё в порядке!

- Нет, Генка, не всё.

- Ирчик! В чем проблемы?

- Приезжай сюда – узнаешь. Надеюсь, ты в курсе, где я? А то для меня самой это тайна, покрытая мраком.

- В курсе, Ирчик, в курсе. Скоро буду.

Появился он на пороге палаты уже через пятнадцать минут.

- Ирчик! Как ты!

- Ген, все нормально за исключением того, что из палаты я выходить, к сожалению, не могу.

Она села и вытащила из-под кровати свои изуродованные джинсы.

- Мама дорогая! – воскликнул Генка.

- Вот именно.

- Что же ты сразу-то не сказала?

- Видишь ли, с собой у меня других нет, так что придется покупать новые.

- Так что же ты сразу не сказала?

- Ну сказала бы я тебе сразу, и что?

- Что-что – купил бы по дороге сюда!

- Ген, дамские джинсы – это не мужская рубашка. Тут знаешь сколько тонкостей?

- Ирчик, ты что забыла, что я на глаз целый кордебалет одевал?

- Чего их там одевать! Они все одинаковые!

- Так, Ирчик, зря ты сомневаешься в моих способностях, – отчеканил Генка и мигом исчез.

- Ген, подожди, дай я расскажу тебе, что мне нужно! – крикнула ему вслед Ира.

Генка просунул в дверь голову и, состроив гротескную рожу, сказал:

- Ни к чему!

Он вернулся через полчаса, протягивая Ире пакет:

- Меряй! – торжественно продекламировал он.

- Может, ты хоть отвернешься?

- Ой! Извини! – Генка жеманно отвернулся и добавил. – Если Гаров узнает, что ты в моем присутствии надевала штаны, он меня точно со свету сживет!

- Генка! Не паясничай!

- Как скажешь!

Ира влезла в джинсы и отметила, что сидят они идеально.

- Геночка! Ты гений! Дай я тебя обниму!

- Обнимай, только вот об этом Гарову ни за что не рассказывай!

- Договорились! Не расскажу!

Генка оглядел Иру со всех сторон.

- А ты классно выглядишь, Палладина! Так! Стой! – вдруг спохватился он. – А что ты собираешься делать?

- Как что? – удивилась Ира. – Лечить пораненную ножку.

- Это правда? – недоверчиво спросил Генка. – А то мне сейчас показалось – на одну минуту – что весь этот переполох с джинсами исключительно для того ты затеяла, чтобы удрать на фабрику. Тебе ж здесь вон халатик, я вижу, выдали!

- Генка! – воскликнула Ира. – Ты в своем уме? Какая фабрика? Я ж чуть не померла намедни!

- А джинсы тогда зачем? – подозрительно спросил Генка.

- Ген, ну не выношу я больничную одежду!

- Ладно… Смотри мне!

- Да, слушай, извини, ради бога…

- Что такое?

- Да что-то сразу не сообразила, может, ты мне кроссвордов каких принесешь, а то скучно.

- Ну конечно принесу!

Генка вмиг скрылся, и через пять минут Ирино желание было исполнено. Он уселся рядом с ней, и они немного поболтали, а потом Ира убедительно изобразила усталость, и Генка свалил. Ира немного выждала, повалявшись в постели, затем встала и выглянула в окно. Очень даже кстати выглянула – Генка стоял у центрального входа и курил.

- Не поверил… – задумчиво произнесла Ира, наблюдая за ним.

Генка ушел только минут через десять. Ира отвернулась от окна и тут же услышала доносящийся из коридора голос Петра Ивановича. Она быстро стянула с себя новые джинсы, спрятала их в тумбочку и легла в постель. Как раз вовремя – Петр Иванович зашел в палату. Он осмотрел ее ранку, поинтересовался самочувствием, измерил температуру, пульс и давление.

- Ну что ж, я думаю, дня через три Вы будете в полном порядке, – заключил он и, порекомендовав Ире все эти три дня сохранять полный покой, удалился.

«Как бы ни так», – подумала Ира и, лишь только его шаги растаяли в дебрях больничных коридоров, встала с кровати. Тут она обнаружила, что есть еще одна проблема с побегом – обувь. При ней были ее тапочки, которые своим внешним видом вполне сгодились бы в качестве уличной обуви в родном теплом Сочи. Здесь же столбик термометра вряд ли поднимался выше минус пяти, а всю поверхность тротуара покрывал утрамбованный слой снега. Ира извлекла из-под кровати свои старые джинсы и, порывшись в карманах, обнаружила четыре десятки и полтинник. «Хоть что-то», – заключила она, не имея понятия, как далеко от отеля она находится и сколько денег понадобится, чтобы добраться на такси. Тем не менее, она выскользнула из палаты и, стараясь не попадаться никому на глаза, покинула здание больницы. Расценки таксистов, по сравнению с родным Сочи, здесь оказались прямо пропорциональны температуре воздуха. Так что, когда Ира зашла в отель, четыре десятки продолжали покоиться в кармане. Она без проблем поднялась к себе в номер, оделась, как полагается, и на том же такси подъехала к новому, уже почти полноправному корпусу мебельной фабрики.