Кетополис: Киты и броненосцы - Грэй Грин

Они так и живут теперь под городом – те древние призраки.

Командир голландцев, Иезекиль ван Хоорт, поднялся на вершину Надзорной башни. Руки его были в пороховой гари и крови. «Двенадцать апостолов» болтались на груди в такт шагам.

«Хотел бы я, чтобы вкус похлебки из этого котла почувствовали в Севилье и Мадриде!» – сказал, согласно легенде.

Кето внизу походил на плоскую чашу.

Походил он и на котел.

С тех пор народы вываривались здесь до бледного блеска костей, когда не разобрать, кто ты: немец, сиамец или галл.

Когда это становится и не нужным.

С тех пор Кето стал перекрестком для бродяг, авантюристов, призраков».

Виктор Шкловский.

Город рыбы. Берлин, 1922

«Мы так и не знаем достоверно, кем был основатель династии, знаменитый Август I Строитель. Некоторые исследователи считают его немецким беглецом из Богемии, что, во главе таких же, как и он, отчаянных и отчаявшихся людей, отправился на поиски рая (или же – с желанием такой рай заложить). Самая же безумная идея говорит, что Август Строитель – не кто иной, как шведский принц Густав-Адольф, спасенный с поля боя Тридцатилетней войны и переправленный в тайне от врагов подальше от Европы. А «Август», дескать, не более чем дань прошлому (см. Гжесь Крайни «Беглец от победы: биография Августа I Строителя»). В одном необходимо признать справедливость этой теории: Август Строитель показал себя великим воином и великим королем.

Но самая удивительная легенда связывает с именем Августа Строителя не только перестройку Кето и превращение его из захолустного городка в центр морской державы – говорят, что с будущим монархом прибыли и бежавшие от ужасов Тридцатилетней войны алхимики и натурфилософы: Крайни прежде всего называет среди них учеников Иоганна Валентина Андреа и Яна Амоса Коменского. Здесь, на острове, они, якобы, собрались реализовать проект отца розенкрейцерства и выстроить новое общество, основанное на научно-магическом подвижничестве.

Согласно легендарной традиции магам и механикам было выделено место у подножия Монте-Бока, но вместо того, чтобы тянуться ввысь, алхимики и маги короля Августа направили свой взор и инструменты вглубь: именно они, по мнению авторов, эту версию разрабатывающих, обнаружили (или выстроили) первые подземелья, якобы пронизывающие с тех пор весь Кетополис.

И именно легендарным магам и механикам короля Августа принадлежит немалый кусок славы от побед короля Августа Строителя над Нидерландами и Голландской Ост-Индийской компанией, с которыми новоиспеченному правителю Кето пришлось воевать. Успехи военной кампании Августа привели к тому, что на несколько десятков лет Кето обрел независимость: примененные придворными алхимиками механизмы вызывали ужас у моряков Компании и через тридцать лет по смерти Августа Строителя.

В конце семнадцатого века, однако, относительно мирный период закончился новой войной все с теми же Нидерландскими штатами. На этот раз у Кетополиса не было гениального стратега Августа, да и о магах-механиках успели позабыть: увлеченные своими изысканиями, они все глубже зарывались под землю, пока связь их с внешним миром не истончилась почти совершенно.

Именно тогда и именно в тех обстоятельствах на помощь Кетополису пришли галлийцы – не подданные Короля-Солнце, но самые отъявленные сорвиголовы и горлорезы во всей Ост-Индии: галлийцы острова Свободы. Именно за их помощь королем Кето галлийцам было дано на сто один год право швартоваться на Магаваленских островах. Позднее их место заняли британские каперы и китобои.

Эти события, кстати, сделались чрезвычайно притягательными для многих и многих авторов авантюрных романов, прославивших тем самым Кето среди просвещенных европейцев».

Ажени Батакален.

Краткий очерк истории Кетополиса (1932)

«И попугай начал с невероятной быстротой повторять:

– Пиастры! Пиастры! Пиастры!

И повторял до тех пор, пока не выбивался из сил или пока Джон не покрывал его клетку платком.

– Этой птице, – говорил он, – наверное, лет двести, Хокинс. Попугаи живут без конца. Разве только дьявол повидал на своем веку столько зла, сколько мой попугай. Он плавал с Инглендом, с прославленным капитаном Инглендом, пиратом. Он побывал на Мадагаскаре, на Малабаре, в Кетополисе, на Провиденсе, в Порто-Белло. Он видел, как вылавливают груз с затонувших галеонов. Вот тогда он научился кричать «пиастры». И нечему тут удивляться: в тот день выловили триста пятьдесят тысяч пиастров, Хокинс! Этот попугай присутствовал при нападении на генерал-губернатора Ост-Индии невдалеке от Макао. А с виду он кажется младенцем…»

Роберт Льюис Стивенсон.

Остров сокровищ, часть II, глава X

«Мы стали осторожнее и спрятались за фальшбортом. Когда я решился выглянуть из-за прикрытия, пиратов уже не было на косе, да и самая коса почти пропала. А незадолго до полудня, к невообразимой моей радости, исчезла за горизонтом и самая высокая гора Острова Сокровищ.

Нас было так мало, что приходилось работать сверх сил. Капитан отдавал приказания, лежа на корме на матраце. Он поправился, но ему все еще нужен был покой. Мы держали курс на ближайший порт Кетополис, чтобы подрядить новых матросов. Ветер часто менялся и сбивал наш корабль с пути; кроме того, два раза испытали мы свирепые штормы и совсем измучились, пока добрались до Кетополиса.

Солнце уже садилось, когда мы наконец бросили якорь в живописной закрытой гавани. Нас окружали лодки с бирманцами, сиамцами и местными аборигенами, которые протягивали нам фрукты и овощи и были готовы ежеминутно нырять за брошенными в воду монетками. Добродушные лица (главным образом азиатские), вкусные тропические фрукты и, главное, огоньки, вспыхнувшие на горе Монте-Бока, – все это было так восхитительно, так непохоже на мрачный, залитый кровью Остров Сокровищ! Доктора и сквайра пригласили провести вечер при дворе здешнего короля, Вильгельма Рыболова. Они захватили с собой и меня».

Роберт Льюис Стивенсон.

Остров сокровищ, глава XXXIV

«Мнение, что Остров Сокровищ расположен среди Магаваленских островов, – не выдерживает критики, хотя несомненным является и то, что пиратские легенды Острова Свободы изрядно повлияли на Стивенсона, это признается подавляющим большинством исследователей английской литературы».

Эндрю Ллойд.

Под флагом Катрионы. Глазго, 1913

«Говорят, попугай Моргана жил еще при дворе Вильгельма Рыболова. Игефельд Магаваленский сокрушался, что «треклятая птаха невыносима в своей склочности и при каждом припадке злости начинает костерить всех вокруг черными словами».