Отряд - Андрей Посняков

- Это на самом деле Отрепьев, - передвинув королевскую пешку, пояснил самозванец… Самозванец ли? Признаться, Ивана теперь терзали сомнения. - Завтра его покажут народу. Мат!

- Что и говорить, - юноша покачал головой. - Играете вы изрядно.

«Царевич» весело расхохотался:

- Это скорее ты плохой игрок.

Они сыграли еще одну партию - Иван и ее проиграл вчистую, - при этом болтали на разные темы: самозванца сильно интересовала Франция, - может быть, он имел там какие-то свои интересы, а может, и из чистого любопытства - как заметил Иван, «царевич» отличался любознательностью.

А потом к «царевичу» повели Прохора с Митькой, и Иван едва дождался, когда парни вернуться назад.

- Ну как? - бросившись к дверям, спросил.

- Выиграл у Димитрия три партии! - похвастался Митрий. - Не такой уж он и игрок.

- Хитер он, этот Дмитрий, - усмехнулся в усы Прохор. - Хитер и, ничего не скажешь, умен.

- А вот самозванец ли?

- То дело темное… Ты-то сам как мыслишь, Иване?

Иван обвел всех пристальным взглядом:

- Мыслю я так: самозванец ли Дмитрий или пусть даже истинный царь - для нас все равно. Мы-то присягали царю Борису Федоровичу! И никто нас от той присяги не освобождал!

- Верно, Иване! - Прохор взволнованно обнял юношу.

А Митрий одобрительно улыбнулся:

- И верно, хорошо сказал! Истинно!

Глава 7

Мятеж

Мятеж в расположении многотысячной армии казался безрассудной авантюрой.

Кромы - небольшой хорошо укрепленный город - воеводы царя Бориса так и не смогли взять, расположившись рядом обширным и беспокойным лагерем. Шатры, крытые повозки, просто накинутые на колья рогожки - вот и все обустройство, да еще выгребные ямы - по одной на каждый большой отряд. За тем, чтобы все справляли свои дела там, где надо, а не там, где придется, строго следили, опасаясь болезней.

А солнышко уже пригревало вовсю, топило снега, и поначалу только пригорки, а затем и низменности, исходя паром, зачернели землицей, быстро покрываясь молодой нежно-зеленой травкой с желтыми мохнатыми шариками мать-и-мачехи. Наросло свежей крапивы, из которой костровые варили вкуснейшие щи, иногда шли дожди, но большей частью стояло ведро, и небо было таким пронзительно голубым, а воздух - теплым и словно бы каким-то летним, что многих - очень многих - тянуло к земле: пахать, боронить, сеять.

Дворяне-ополченцы, опьяненные запахом весны, собирались кучками, зло критикуя указ царя Бориса, строго-настрого запрещавший воеводам отпускать ратных людей на отдых. Многие мелкие землевладельцы не без оснований опасались за судьбу своих земель - как там, без хозяйского-то пригляду? А никак, скорее всего - мужики все поразбежались, новых нету, пахать да сеять некому. Как жить? На царские подачки? И без того еще не оправились от трехлетнего голода, и вот сейчас на тебе, воюй - а землица как же? Кто за людишками-пахарями присмотрит? Жены? За ними бы кто присмотрел… Заскучали уж, поди, без мужской ласки… а может, кого и нашли?

- Ты смотри, Микита, - горько жаловался немолодой уже ратник в серой поддеве со ржавыми пятнами от доспехов. - Пять десятков тыщ народу пригнали! Пять десятков тыщ! А крепость-то крепость… Тьфу! Для осады и тыщи хватит. И посошников зачем-то пригнали… Понимаю, конечно: пушки, ядра да зелье на чем-то возить надо. Однако наступать-то никто не торопится?

- А зачем, дядько Лявон? - смачно зевнул Микитка - вихрастый парень с круглым веснушчатым лицом. - Чего нам, тут плохо?

- Да затянулось все слишком, вон что! Тсс! - Дядько Лявон поднял с земли короткую, с блестящим широким лезвием пику - совню, - прислушался. - Вроде идет кто-то?

Микитка тоже насторожился, услыхав чьи-то приближающиеся шаги:

- А ведь и верно - идет! Похоже, проверка!

- А может, хрестьяне здешние чего продать привезли? - Ратники обрадованно переглянулись. - Мы бы первые у них и купили б…

- Эй, стой, кто идет!

- Не идет, а едет, - продравшись сквозь кусты, уже тронутые маленькими клейкими листиками, перед воинами возник хитроглазый мужичонка в распахнутом ввиду тепла армячке. Кивнув, ухмыльнулся:

- Здорово, дядько Лявон, и ты будь здоров, Микита. Я смотрю, вы снова на страже. Что, больше ставить некого?

- Не, это ты, Макарий, все в нашу стражу приходишь, - засмеялся Лявон.

- Не прихожу, а приезжаю, - поправил Макарий. - Два воза у меня в грязи застряли, у балки. Помогли б вытащить…

Лявон махнул рукой:

- Поможем, ништо… Верно, Микита?

- Конечно, поможем, дядько Лявон. Макарий, ты чего в этот раз привез-то?

- Квасу две корчаги, да мучицы чуть, да рыбы… рыбы много.

- А пирогов, пирогов не напекла твоя баба? Я бы полдюжины взял.

Макарий засмеялся:

- Напекла, а как же! Еще теплые. Ну, пирогами я вас и так угощу, забесплатно, коли уж поможете возы вытолкать. Я-то, ишь, думал, подсохнет, ан нет - сыровато. Да и рано еще… Думаю, поеду-ка сегодня поране других - скорей расторгуюсь да за дела.

- Это ты правильно решил.

Бережно припрятав совни в березняке, ратники, прибавив шагу, пошли вслед за Макарием.

Утреннее апрельское солнышко еще таилось за деревьями, за ближним лесом, но первые - самые проворные - лучи его уже золотили вершины берез. Благостно было кругом, лишь парила на опушке земля, да радостно пели птицы.

- Жаворонок, - спрыгнув с воза, улыбнулся Митрий. - Ей-богу, жаворонок!

Прохор скептически покачал головой:

- Какой же это жаворонок? Жаворонок вовсе и не так поет. Это малиновка.

- Да рано еще малиновке.

- Ладно вам спорить, - передернув плечами, Иван поплотнее запахнул армяк. - Что-то озяб, скорей бы солнышко вышло.

- Ничо! - расхохотался Прохор. - Сейчас вернется хозяин, начнем возы из грязищи вытаскивать - ужо, согреешься!

- Да уж…

- Чего-то Макария нашего долгонько нет, - окропив мочою березу, забеспокоился Митрий. - Не попался ли?

- Не попадется, - отмахнулся Иван. - Тут таких, как он, мужиков, знаешь сколько?

И, словно в ответ на его слова, из ближней рощицы донеслись голоса. Парни насторожились, готовые к любым неожиданностям. Впрочем, судя по беспечности говоривших, все было в полном порядке. Ага, вот на опушке показался Макарий, а с ним двое мужиков, вернее, ратников, судя по ржавым пятам на поддевках. Видать, часовые, кто же еще-то? Макарий сказывал - как раз где-то здесь пост должен быть.

Иван усмехнулся: вот раздолбаи - даже поленились брони одеть. Правда, оба при саблях… но, похоже, настроены вполне добродушно - ишь, улыбаются.

- Это наши, деревенские, - Макарий кивнул на парней. - Ну что, робяты, вот нам подмога! Взялись?

- Взялись, - решительно кивнув, Прохор сбросил наземь сермягу и закатал рукава.

- Силен, парнище! - кивнув на него, подмигнул Макарию один из ратников, тот, что постарше, его называли «дядько Лявон». - Такой и один справится.

Шутил, конечно, возы-то увязли основательно - по самые оси.

- Хорошо б хворосту подложить под колеса, - предложил Митрий. - Или веток нарубить…

- Во-во, нарубите, - Макарий одобрительно кивнул. - Сходите вон, с Микитой, а мы пока прикинем, с чего начать.

Веток нарубили быстро, сноровисто - вот и пригодилась сабля, Микита ее не жалел, рубил с плеча - только свист стоял, а Митька едва успевал подбирать ветки. Кинув их под колеса, навалились… стегнули лошадь…

- И-и - раз… И-и - два…

С третьей попытки вытолкали. Посидели немного, вытирая пот, да пошли ко второму возу - с этим уже возились недолго, там и место было посуше, да и телега не так перегружена.

- Ну, благодарствую всем! - обрадованно приговаривал Макарий, доставая из-под рогожки увесистую баклажку. - Инда теперь и выпить не грех. Вы как, ратнички?

- А наливай!

Сели под куст, выпили. И за знакомство, и так, с устатку - попробуй-ко, возы потягай, чай, не лошади!

- Ну что, как у вас тут? - протягивая часовым кусок пирога, поинтересовался Макарий.

- Да как и всегда, - дядько Лявон вяло махнул рукою. - Одна тягомотина. Воеводы, Голицыны-князюшки, незнамо что думают. Сидят под этакой крепостицей, высиживают, - нет, чтоб единым махом прихлопнуть. Тогда уж и самозванец бы задергался, а так… А вообще, надоело все. Весна ить пришла - пахать скоро. А кому? Мы вон с Микиткой, не смотри, что пищальники, а все ж из дворян. Крестьяне поразбежались все, Микитка во прошлое лето в холопи запродаться хотел, с голодухи, так какая-то собака выдала - чуть головы не лишился, царский-то ведь указ запрещает служилым людишкам в холопи верстаться - ктой тогда за царя-батюшку воевать будет?!

- Воевать? - Макарий усмехнулся. - А стрельцы на что?

- Ага, они навоюют… Не о том у стрельцов башка болит, а о том, как торговлишку свою мелкую, ремеслишко наладить - с того ведь, считай, и кормятся. Почти у всех ведь семьи. Думали - отпустит по весне государь на роздых - так ведь нет, не отпускает. Народ недоволен зело, да и так - от безделья мается. - Дядько Лявон допил баклажку и, блаженно улыбнувшись, поднялся на ноги. - Ну, мы пошли, пожалуй. Отхожее место постережем - кабы кто мимо, в кусты не пошел.