Знаменитые Стрельцы - Федор Раззаков

В 1965 году Л. Быкову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР.

В те годы он продолжал жить в Ленинграде, однако в кино почти не снимался – ему не нравились предлагаемые роли. Хотя сама жизнь в Ленинграде его устраивала – там он нашел множество друзей, которые ценили в нем редкое качество – будучи знаменитостью, он никогда не «звездил».

Между тем его простой на «Ленфильме» явно затягивался. В 1966 году он снялся в своем последнем фильме на этой киностудии, причем роль была из разряда крошечных: он сыграл извозчика в фильме «В городе С» по А. Чехову. Согласие на эту роль он дал только потому, что это был Чехов, а экранизатором был мэтр советского кинематографа И. Хейфиц (1905, Змея – гармония с Драконом).

О тогдашнем внутреннем состоянии Быкова говорили его письма, которые он отправлял в Украину своим друзьям и коллегам. Так, в письме одному из своих близких друзей по Харьковскому театру Николаю Бориченко он писал следующее: «Уже почти год не снимаюсь. Не хочу. Отказался от 9 сценариев. Не хочу участвовать в лживых и антихудожественных вещах. Конечно, долго не продержишься, надо выполнять план студии. Все чаще думаешь, что надо возвращаться домой. Но в театре, очевидно, то же самое. В чем же суть? Как же сделать, чтобы жить на уровне? Может, это наша проклятая работа?..»

Видимо, понимая ситуацию, в которой оказался Быков, его украинские друзья стали прилагать силы к тому, чтобы он принял решение вернуться на родину. На него посыпались предложения сниматься в фильмах Киностудии имени А. Довженко. Самое интересное, но Быков стал их принимать, хотя шедеврами эти фильмы назвать было нельзя. В итоге в конце 60-х он снялся в двух подобных картинах: «Разведчики» (1969; Сашко Макаренко) и «Счастье Анны» (1970; командир продотряда).

В год выхода на экраны страны последнего фильма Быков принял решение вернуться с семьей в Киев. Тем более, что там его пообещали вернуть в режиссуру. И, кстати, не обманули: он снял для телевидения комедию «Где вы, рыцари?» (1971), где также исполнил и главную роль – Игоря Владимировича Кресовского. Однако в Киеве начала повторяться почти та же история, как и в Ленинграде после «Зайчика»: поманив его перспективной работой, Быкова затем стали игнорировать. А ведь ему надо было кормить семью: жену Тамару, которая посвятила себя семье, уйдя с актерской работы (она могла сделать успешную карьеру в театре и одно время играла в ворошиловградском ТЮЗе), а также двух взрослых детей – Олеся и Марьяну.

Быков, конечно, мог вернуться обратно в Ленинград, где за ним осталась его трехкомнатная квартира, которую он не стал обменивать, рассчитывая, что она ему может еще понадобиться. Но природная гордость Дракона не позволяла ему совершить этот шаг: ему не хотелось выглядеть в глазах ленинградских друзей и коллег в роли проигравшего. Как написано в гороскопе:

«Дракон – довольно сильный знак, но иногда из-за своей доброты он может пострадать. Что бы он ни задумал, воплощение идеи в жизнь для Дракона будет проблемой. Но он будет рассчитывать не только на понимание, но и на ответную честность. Эта черта присуща ему потому, что Дракон – добрый и чистый знак, ему просто нечего скрывать. Оптимизм – вот что помогает жить всем, но Дракон настолько оптимистичен, что найдет что-то хорошее даже в чрезвычайной ситуации…»

Между тем и здесь творческий простой Быкова затягивался. Но он продолжал терпеть и надеяться на лучшее. Как писал он в одном из писем все тому же другу – харьковчанину Николаю Бориченко: «Мне кажется, что я себя потерял. Другого определения найти не могу. Я в простое уже три месяца. Отказался от пяти работ. Уж очень все плохо. Хожу за зарплатой. Стыдно…»

А вот строки из другого письма Л. Быкова: «Всю ночь не спал. Рассказать бы всю правду, как загубили театр. Почему с Киевской киностудии ушли режиссеры Алов и Наумов, Хуциев, Донской, Чухрай? Мы наконец начали судить людей за халатное отношение к технике. А когда мы наконец начнем судить за преступное отношение к людям? Самое страшное – общественное равнодушие. Угодничество. Культ мог вырасти только на почве угодничества…»

Находясь в вынужденном простое, Быков без дела не сидел. Он писал сценарии, которые надеялся поставить в Киеве как режиссер. В его планах было экранизировать «Василия Теркина» А. Твардовского, повесть «Не стреляйте в белых лебедей» Б. Васильева. Однако все эти проекты так и останутся на бумаге, зато Быков реализует другое свое желание.

Давней его мечтой была постановка картины о героизме советских летчиков в годы войны. Любовь к людям этой профессии жила в нем постоянно. Поэтому, когда в начале 70-х забрезжила возможность постановки фильма о военных летчиках, наш герой тут же ухватился за нее. В соавторстве с двумя сценаристами – Евгением Оноприенко и Александром Сацким – им был написан сценарий, основанный на подлинных событиях времен Великой Отечественной войны. В частности, под личностью командира эскадрильи гвардии капитана Титаренко (он же Маэстро) скрывался Герой Советского Союза, парень с Арбата Виталий Попков. В годы войны он служил в легендарном 5-м гвардейском истребительном авиационном полку под командованием Василия Сталина, и его эскадрилья была прозвана «поющей» за то, что в ней имелся собственный хор, а два самолета были подарены фронту оркестром Утесова, и на одном красовалась надпись «Веселые ребята». К слову, полк Василия Сталина дошел до Берлина и сбил рекордное количество вражеских самолетов – 744, имел в своих рядах 27 Героев Советского Союза (14 из них служили непосредственно под началом Маэстро, а самому Попкову после войны в Москве установили бюст как дважды Герою).

Когда Быков писал сценарий, он старался не слишком отходить от действительных событий, хотя кое-что все-таки домыслил и изменил. Например, он придумал новый персонаж – Кузнечика. На самом деле низкие виражи над аэродромом перед девушками выделывал не кто иной, как сам Попков, за что командир приказал запретить ему боевые вылеты на месяц. Но таких отклонений от реальных событий в сценарии было немного, и львиная доля того, что мы видим в фильме, – правда. Это и любовь узбекского Ромео (настоящая фамилия летчика была Марисаев) к русской Джульетте, и их последующая гибель (девушка погибла во время бомбежки столовой, а Ромео сложил голову в одном из боев), и привычка механика крестить перед вылетом самолеты, и попадание Маэстро в плен к своим (для доказательства своей принадлежности к Красной армии ему пришлось врезать одному из конвоиров по морде) и т. д. и т. п.

Когда сценарий был написан и отправлен «наверх», оттуда вскоре пришел неожиданный ответ: дескать, материал негероический. Высокие цензоры возмущались тем, что советские летчики изображены во многих сценах как поющие клоуны. Короче, ставить такой фильм Быкову поначалу запретили. Но он не отчаялся. Чтобы доказать обратное, Быков взялся… «обкатывать» сценарий на сцене. Чтение им отдельных кусков сценария в самых разных городах Советского Союза вызывало у слушателей такой восторг, что никаких сомнений в правильности созданного произведения у цензоров уже не возникало. А тут еще за сценарий стали заступаться люди, которые сами не понаслышке знали о войне. В частности, 14 ноября 1972 года на киностудию Довженко прислал письмо начальник штаба войсковой части 55127 полковник Лезжов. Он писал, что прочитанный им сценарий – это честный рассказ о войне и о людях, которые добыли в ней победу.