Пять дней после катастрофы. Жизнь и смерть в разрушенной ураганом больнице - Шери Финк

мог успокоиться. Как-никак, он был католиком и в жизни обычно действовал так, как подсказывала ему его вера. Намеренное лишение человека жизни, по понятиям Миньярда, было очень дурным поступком. «Одному богу известно, когда мы умрем», – часто говорил он своим ученикам.

Миньярд постоянно думал о деле Мемориала, вытеснившем из его мыслей все остальное. Оно даже снилось ему по ночам, всякий раз заставляя проснуться. Он снова и снова беседовал с экспертами в надежде, что они подскажут ему, какую позицию следует занять.

* * *

В феврале 2007 года, с приближением празднования Марди Гра настроение у жителей Нового Орлеана понемногу улучшилось. До этого людям портили жизнь бесконечная борьба за получение страховых выплат, нелегкие поиски честных строительных подрядчиков, а также многочисленные хлопоты, связанные с подачей заявлений на получении субсидий из общественного фонда восстановления города (в большинстве случаев они оказывались безрезультатными). Уличные карнавалы участников фестиваля Марди Гра несколько разрядили обстановку. Люди наряжались и отправлялись на балы. Однако Анне Поу было не до праздника. Ее дело снова стало объектом повышенного внимания средств массовой информации.

Репортер «Таймс-Пикаюн» Гвен Филоза сообщила, что в Новом Орлеане прошли выборы присяжных. Предыдущий состав жюри уже вынес вердикты по большому количеству дел после урагана «Катрина». Новый же должен был заняться в первую очередь делом о гибели пациентов в Мемориале. Представляющий обвинение молодой сотрудник офиса окружного прокурора Майкл Моралес, написала Гвен Филоза, собирался использовать большое жюри как «инструмент расследования». Журналистка не преминула отметить, что такой ход был весьма необычным. Другими словами, вместо того чтобы представить присяжным все имевшиеся доказательства, чтобы те могли вынести вердикт, Моралес планировал предложить им выступить вместе с офисом окружного прокурора в качестве следователей и решить, какие именно из элементов доказательной базы они захотят принять во внимание. Моралес объяснил свою позицию сложностью дела.

Заявление коронера, попавшее на страницы газет, как и лоббистская деятельность Рика Симмонса, не охладили пыл стороны обвинения. Поэтому, когда стало ясно, что судьбу Поу, скорее всего, решат настроения общественности, Симмонс, журналисты и другие ее сторонники организовали еще более широкую поддержку Анны. При этом они старались действовать осмотрительно, чтобы их усилия не вызвали обратного эффекта. Руководство общенациональной ассоциации хирургов-онкологов, специализирующихся на патологиях головы и шеи, выпустило пресс-релиз, в котором обрушилось на сторону обвинения. Ее подвергли жесткой критике за то, что дело все же было представлено на рассмотрение присяжных, несмотря на заявление коронера об отсутствии фактов, свидетельствующих об убийстве пациентов. «Героизм доктора Поу должен быть вознагражден, а не наказан», – говорилось в пресс-релизе. В нем также выражалось опасение, что возбуждение уголовного дела против доктора Анны Поу приведет к тому, что в будущем врачи и другие медики не станут действовать с такой же самоотверженностью в экстремальных ситуациях. «Предъявленные Анне Поу обвинения совершенно несовместимы с нашими представлениями о ее личности и характере, а также полностью расходятся с объективными данными о ее профессиональной карьере и отношении к пациентам».

Эти слова поддержали Анну Поу эмоционально, но за несколько дней до заседания большого жюри она почувствовала себя «очень одинокой, брошенной и преданной» – так она сама сказала впоследствии. Как-то она встретила на улице свою старую подругу, с которой не виделась четверть века. Та предложила ей вместе съездить к отцу Зеелосу. «А кто такой отец Зеелос?» – поинтересовалась Поу. Подруга ответила, что речь идет о месте, где люди ищут исцеления. «Садись в машину», – сказала она.

Женщина привезла Поу в один из бедных районов Нового Орлеана – так называемый Ирландский канал, расположенный на Констанс-стрит. Машина остановилась перед сложенным из красного кирпича зданием церкви Успения Пресвятой Девы Марии. В ней находилась гробница святого отца Франциска Ксаверия Зеелоса, за которым закрепилось прозвище «жизнерадостный аскет». Когда-то, еще в XIX веке, он, будучи членом католического монашеского ордена редемптористов, некоторое время служил настоятелем этого прихода и снискал известность своей искренней заботой о бедных и одиноких людях. Он ухаживал за больными желтой лихорадкой и сам умер от этой болезни в 1867 году, через год после своего появления в городе. В 2000 году Папа Римский Иоанн Павел II причислил его к лику святых.

Поу стала посещать церковь Успения Пресвятой Девы Марии всякий раз, когда бывала в Новом Орлеане. Служители, ухаживавшие за гробницей, поспособствовали тому, что к ней вернулась вера в Бога и людей. Господь послал ей помощь, и она поверила в способность отца Зеелоса исцелять как тело, так и душу. Сама Анна говорила, что «очень нуждалась в исцелении души и сердца». Она пережила период депрессии, моменты, когда ей хотелось все бросить и перестать сопротивляться обстоятельствам, дни, когда ее друзья, слыша отчаяние в ее голосе, осторожно предлагали ей «поговорить с кем-нибудь». Мать Анны сказала ей, что Бог о ней позаботится. Молясь в церкви вместе с другими людьми, Поу нашла в себе силы продолжать жить и бороться. Это, по ее словам, произошло «благодаря милости Господа – самого лучшего целителя».

Поу почти ежедневно подолгу разговаривала с Риком Симмонсом. Она делилась с ним своими тревогами и опасениями, зачастую доверяя ему то, о чем не могла рассказать никому другому. Она следовала его совету не смотреть новости и полностью переложила на него общение с прессой, в том числе решение вопросов об интервью и ответы на предложения об издании книги, посвященной событиям в Мемориале. Рик Симмонс пока не принял ни одно из них, говоря, что будет лучше, если Анна как можно выгоднее продаст свою историю в случае, если ее признают виновной, поскольку расходы на оплату юридических услуг будут огромными.

Поу знала, что общественное мнение на ее стороне и стороне двух медсестер. Это удалось выяснить благодаря устроенному Симмонсом опросу потенциальных присяжных. Адвокат заявил, что ему необходимо провести это исследование, чтобы понять, не стоит ли перенести слушания в другой суд. По словам Симмонса, в результате опроса выяснилось, что 76 процентов жителей прихода Орлеан были на стороне медиков и выступали против вынесения им обвинительного приговора, и только 8 процентов считали, что они должны быть осуждены. Остальные респонденты не высказали какого-либо определенного мнения.

О широкой общественной поддержке трех женщин-медиков можно было судить и по письмам, которые приходили по почте Шери Ландри и Лори Будо. Они были полны теплых слов. «Меня там не было, но я тоже медсестра и прекрасно вас понимаю, и одна из моих родственниц – тоже медсестра». «Я – бывший пациент и хочу выразить вам свое уважение». «Я – врач, ваш коллега, и я знаю, что