Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика - Федор Раззаков

Вернулся ты домой счастливый…»

После поездки в Америку дни Райкина были сочтены. Он осуществил то, о чем самозабвенно мечтал, и больше его в этой жизни уже ничто не держало. Жена была под надежным присмотром врачей и его детей, сами дети ни в чем не нуждались и даже более того – родной сын наследовал от него его детище, его Театр миниатюр, которому он отдал почти полвека.

Была закончена и работа над мемуарами. Последняя магнитофонная запись с Елизаветой Уваровой, литобработчицей книги, состоялась 16 октября. Спустя неделю Райкин справил свой 76-й день рождения. Причем в этот день он вышел на сцену в спектакле «Мир дому твоему» (это было 300-е представление) и, как окажется, это был последний сценический выход Райкина на публику. 28 октября великого сатирика прямо из дома увезли в Кунцевскую больницу. Выйти оттуда живым ему уже будет не суждено. О последних днях жизни артиста вспоминают очевидцы.

Е. Уварова:

«В начале декабря, за две недели до кончины, я была у него в больнице. Мы вышли в парк – ему разрешили двадцатиминутную прогулку. Собственно говоря, прогулка – не то слово, ему можно было посидеть в кресле у входа в корпус. И Райкин снова был Райкиным. По-детски весело смеялся, слушая перепалку одного из больных с медсестрой, заметившей своему подопечному, что тот вышел на улицу в домашних тапочках. Человек в тяжелом зимнем пальто, меховой шапке и… тапочках, по-видимому, был взят актером на заметку.

Потом мы вернулись наверх. Пили чай в палате. Он сильно похудел за время болезни. «Да, мне неплохо бы прибавить килограмма два», – заметил он. Старательно ел булочку, поданную к чаю. О чем мы говорили? Конечно, о театре, о работе. Его волновал спектакль, который готовился силами молодежи (речь идет о спектакле «Служанки», который ставил Роман Виктюк, а главную роль играл Константин Райкин. – Ф. Р.). Собирался вырваться на день из больницы, чтобы посмотреть репетицию. Рассказывал о новых замыслах. Написанный С. Альтовым текст его будущего спектакля «Поезд жизни» лежал на столике у кровати. В ближайшее время рассчитывал поехать в Матвеевское, в Дом ветеранов кино, и там работать. Условились, что туда же приеду и я.

И только когда вышел из палаты проводить меня до лифта, грустно вздохнул: «Сколько людей видел этот коридор! И каких!»…»

Е. Райкина:

«Твоя последняя больница… Мы все по очереди, а иногда вместе с мамой, с Володей (В. Коваль – муж Е. Райкиной. – Ф. Р.), Котей и Алешей навещали тебя. Ты был уже очень болен… В последний раз я навестила тебя в больнице в пятницу (18 декабря. – Ф. Р.). Ты был еще очень слаб, но уже ходил. Медленно, скованно, неуверенно, как бы ощупывая ногами пол. На следующей неделе тебя обещали выписать домой. Твой лечащий врач сказала мне с облегчением, что вроде бы кризис миновал, и даже разрешила мне с тобой погулять. Был не очень морозный, но ветреный вечер. Я закутала тебе пол-лица теплым шарфом. Пятнадцать минут гуляли. Я что-то тебе рассказывала, стараясь отвлечь от грустных мыслей, от тревоги, которая была у тебя в глазах. Ты молчал. Вернувшись в палату, я заверила тебя, что в воскресенье опять приеду. Мы опять погуляем, я принесу тебе последние номера «Огонька»… Но ты, глядя куда-то мимо моего лица, сказал: «Нет, мне сейчас нельзя отвлекаться. Надо заниматься новой программой. С чем выходить сегодня к людям, о чем говорить, какие темы поднимать, в каком ключе? Ты понимаешь, как сейчас это трудно, когда все можно, когда сегодня газета острее любого эстрадного сатирического автора. Надо еще думать о грядущем 50-летии театра…» Ты много думал о юбилее. Искал форму его празднования, говорил об ответственности, о своем волнении, даже страхе…»

Аркадий Райкин скончался рано утром в воскресенье, 20 декабря 1987 года. Причем официальные СМИ в течение двух дней не давали никакой информации об этой смерти. Тогда это сделала ленинградская молодежная газета «Смена». Вот как об этом вспоминает Л. Сидоровский:

«…Я уговорил нового редактора питерской «Смены» плюнуть на эту дурацкую традицию, нарушить «табель о рангах» – так наша газета первой в стране сказала своему читателю, что великий артист скончался… Еще в том печальном эссе писал я о том, что необходимо присвоить имя Аркадия Райкина Ленинградскому театру эстрады, что было бы очень правильно поименовать в его честь у нас какую-нибудь уютную улочку. Но к моим предложениям, естественно, не прислушались…»

Вспоминает Е. Райкина:

«Я так и не попала в день папиных похорон на кладбище – не могла оставить маму одну. Я играла перед ней роль, что все хорошо, не подпуская к непрерывно звонящему телефону. Бегала то и дело к двери, скрывая от нее людей, пришедших с соболезнованиями. Только через неделю, в присутствии врача, мы открыли ей, что папы больше нет. Раздался страшный крик. Бедная мама! Частично парализованная (в течение пятнадцати лет) после инсульта, потерявшая речь, она была черной от горя. После этого она прожила еще два года. И все это время говорила всего три слова: «Да», «Нет» и «Вот». Пару раз мучительно сложила фразу: «Я хочу умереть». Будь она здорова – нашла бы способ сразу же последовать за ним…»

Для советского искусства 1987 год стал одним из самых печальных – из жизни ушла целая плеяда знаменитых деятелей советской культуры. Среди них: актер Игорь Ильинский (14 января), режиссер Анатолий Эфрос (14 января), композитор Дмитрий Кабалевский (16 февраля), кинорежиссер Юрий Чулюкин (7 марта), актер Олег Жаков (4 мая), актер Леонид Харитонов (20 июня), актер Анатолий Папанов (5 августа), актер Андрей Миронов (16 августа), актер и кинорежиссер Владимир Басов (17 сентября), актер Михаил Царев (9 ноября). Как видим, Аркадий Райкин замкнул этот скорбный список, что весьма символично – ведь из жизни ушел ПОСЛЕДНИЙ ГЕНИЙ ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ. С его уходом начался отсчет последних месяцев существования и самой империи.

Эпилог

Горбачевская перестройка не стала прорывом в будущее, да и не могла стать таковым. С самого начала ее «оседлали» мелкобуржуазные конвергенцы, которые в первую очередь думали о собственном благе, а не о благе державы. Именно они избрали удобного для них генсека, который достаточно эффективно справился с возложенной на него миссией: подготовил почву для буржуазной контрреволюции. Причем осуществлялась она под красивыми лозунгами «обновления социализма» и «возвращения к ленинским идеалам». Если горбачевская перестройка – это претворение в жизнь ленинских идеалов, в таком случае фашизм – это надежда человечества.

В свете всего этого возьму на себя смелость заявить, что великий артист Аркадий Райкин ушел из жизни вовремя. Ему не выпало «счастье», как нам, жить в «Телемском аббатстве» и увидеть те ужасы, которые начались на втором этапе перестройки – когда она плавно перетекла в перестрелку. Не увидел он и новой капиталистической России, где к жизни вновь возродились вопиющие общественные пороки, уничтоженные некогда советской властью: беспризорничество, нищета, проституция, наркомания, бандитизм и т. д. Не увидел великий сатирик и того, во что превратилось дело всей его жизни – сатира и юмор, ставшие отхожим промыслом для беспринципных людей, стригущих купоны с оболваненной аудитории, для которой юмор скукожился до примитивного уровня. Впрочем, в болванов люди стали превращаться еще в позднебрежневские времена, когда мелкобуржуазная конвергенция на всех парах мчалась к конвергенции империалистической. И все же, если сравнить степень тогдашнего оболванивания и нынешнего, то одно несомненно: сегодня оно достигло небывалого уровня, превратившись, по сути, в конвейерное производство.