Гений - Теодор Драйзер

Теперь, однако, взгляды его резко переменились. Если до сих пор он мечтал о любовной связи, которая напоминала бы отношения Уинфилда с мисс де Кальб (так звали любовницу предприимчивого финансиста) и удовлетворила бы томившую его тоску по чему-то новому, прекрасному, — по женщине, в которой сочетались бы друг и возлюбленная, — то после встречи с Сюзанной он утратил всякий интерес к подобным вещам. Ему хотелось так изменить, переделать свою жизнь, чтобы иметь подле себя Сюзанну, одну лишь Сюзанну. Сюзанна! Сюзанна! Прекрасный сон! Но как добиться ее? Как убрать из своей жизни все, кроме ее близости? С ней он готов был прожить целый век. Да, да, целый век! О, какое видение, какая мечта!

В воскресенье, последовавшее за танцами в загородном клубе, Юджину удалось провести с Сюзанной весь день. Это произошло наполовину случайно, наполовину по безмолвному соглашению, так как если повод для их свидания и возник случайно, то оба постарались воспользоваться случаем и сделали это молча, не договариваясь, почти бессознательно. Если б их так сильно не тянуло друг к другу, ничего бы не было. Но так или иначе, новое свидание доставило им огромное наслаждение. Дело в том, что у миссис Дэйл на другой день после бала разыгралась мигрень. Кинрой предложил своим друзьям отправиться для разнообразия на Саут-Бич — самый жалкий, самый голый и неказистый пляж на всем побережье Стэйтен-Айленд, — и миссис Дэйл позволила Сюзанне поехать с ними, при условии, что Юджин согласится сопровождать ее. Она вполне доверяла ему как спутнику и наставнику.

Юджин ответил, что поедет с удовольствием. Он только и мечтал оказаться где-нибудь наедине с Сюзанной и надеялся, очутившись на пляже, улучить для этого удобную минуту, но старался не выдать себя. Была вызвана машина, которая доставила их к месту, откуда открывалась невзрачная панорама взморья. Шофера отпустили домой, условились, собираясь обратно, вызвать его по телефону. Вся компания двинулась по деревянным мостикам, тянувшимся вдоль пляжа, но почти тотчас же разбилась на группы.

Юджин с Сюзанной сперва остановились пострелять в тире. Затем они забавлялись бросанием колец. Юджин радовался каждой возможности смотреть на свою возлюбленную, видеть ее прелестное личико, ловить ее улыбку, слышать ее сладостный голос. Одно ее кольцо попало в цель. Каждое ее движение было совершенно, каждый взгляд вызывал в нем трепет наслаждения. Юджин чувствовал себя в раю, ничего общего не имевшем с той жалкой действительностью, которая их окружала.

Покатавшись на «чертовом колесе», они пошли по мостикам дальше. Волнение Юджина передалось Сюзанне, и в ней умолк голос благоразумия, который несомненно посоветовал бы ей бежать. Нужна была какая-то встряска, какой-то внезапный толчок, чтобы она увидела, куда ее несет течение, но этого не случилось. Они очутились у нового дансинга, где танцевали несколько официанток со своими кавалерами, и Юджин предложил смеха ради зайти туда. Снова они танцевали вместе, и, хотя окружающая обстановка была самая жалкая, а музыка отвратительная, Юджин чувствовал себя на седьмом небе.

— Давайте убежим от остальных, поедем в Терра-Марин, — предложил Юджин, вспомнив, что немного южнее на побережье есть отель. — Там очень хорошо. А здесь такое убожество…

— Где это? — спросила Сюзанна.

— Милях в трех отсюда, к югу. Мы можем даже пройти пешком.

Но, окинув взглядом раскаленный пляж, от тут же бросил эту мысль.

— А по-моему, останемся, — сказала Сюзанна. — Здесь все такое жалкое, что в этом есть своя прелесть. Мне интересно видеть, как эти люди веселятся.

— Нет, уж очень здесь скверно, — повторил Юджин. — Как бы мне хотелось иметь ваш здоровый взгляд на вещи. Впрочем, если не хотите, не поедем.

Сюзанна в задумчивости молчала. Убежать с ним? Но их будут искать. Остальные, наверно, и так удивляются, куда они запропастились. А впрочем, это не важно. Ее мать вполне спокойна, когда она с Юджином. Можно пойти.

— Хорошо, — сказала она наконец, — мне все равно, пойдемте.

— А что подумают остальные? — нерешительно заметил он.

— Им это совершенно безразлично, — сказала девушка. — Когда они захотят вернуться домой, они вызовут машину. Ведь они знают, что я с вами. И они знают, что я тоже могу вызвать машину, когда захочу. Мама не рассердится.

Они пошли на вокзал, чтобы поездом доехать до следующей станции. Юджин был счастлив, что проведет целый день вдвоем с Сюзанной. Он не думал ни об Анджеле, оставшейся дома, ни о том, как отнесется к этому миссис Дэйл. Ничего не случится. В их приключении не было ничего предосудительного.

Они сели в поезд и немного спустя очутились в другом мире — на террасе гостиницы, выходившей на набережную. Во дворе гостиницы стояло множество машин, в которых приехали такие же, как Юджин с Сюзанной, любители поразвлечься. Перед гостиницей раскинулась огромная лужайка, на которой высились качели под полосатыми красно-зелено-голубыми тентами, а вдали виднелась пристань, где стояли на якоре маленькие белые катера. Море было гладкое, как зеркало; в отдалении проходили гигантские пароходы, за которыми тянулись пушистые султаны дыма. Солнце ярко пылало, но на террасе, где официанты разносили напитки и всевозможные блюда, было прохладно. На эстраде пел негритянский квартет. Сюзанна и Юджин сперва посидели в креслах, любуясь прекрасным видом, а потом спустились вниз к качелям. Не задумываясь, без слов тянулись они друг к другу, точно под действием какого-то колдовства, уносившего их далеко от реальной жизни. Сидя напротив Юджина на качелях, Сюзанна смотрела на него, — они улыбались или обменивались ничего не значащими шутками, ни словом не выдавая волновавших их чувств.

— Такого дня еще не было в моей жизни, — произнес наконец Юджин с тоской и страстью. — Посмотрите на этот пароход там, вдали. Он кажется совсем игрушечным.

— Да, — ответила Сюзанна. Она дышала неровно, голос ее дрожал. Чудесно.

— Ваши волосы — вы не можете себе представить, как вы хороши сейчас на фоне моря.

— Прошу вас, не говорите обо мне, — взмолилась она. — Воображаю, какая я лохматая! Мне еще в поезде ветром растрепало волосы. Надо бы разыскать горничную и пойти в дамскую комнату.

— Не уходите, — сказал Юджин. — Не покидайте меня. Здесь так хорошо.

— Я не уйду. Я могла бы сидеть так целую вечность. Вот как сейчас — вы тут, а я тут.

— Вы читали «Оду греческой вазе»?[18]

— Да.

— Помните эти строки: «Прекрасный юноша, зачем бежишь…»

— Да, да! — с чувством откликнулась она.

Любовник пламенный, вотще твои порывыОна недостижима, хоть близка.Но тем утешься, что пребудет на векаТвоя любовь и эта красота.

— Не надо, — попросила она.

Он понял. Слишком много волнующего было для нее в высоком пафосе этой мысли. Ей стало больно, как было больно ему. Какая глубокая душа!

Они тихо покачивались; время от времени Юджин отталкивался ногой, и Сюзанна помогала ему. А потом они прошлись по пляжу и уселись на крошечной лужайке, у самой воды. Мимо них проходили другие гуляющие. Юджин обнял Сюзанну за талию, взял ее руку в свою, но что-то в молодой девушке мешало ему заговорить. Они молчали и в гостинице во время обеда и на обратном пути к станции — Сюзанна не захотела вызывать машину, и они шли пешком в темноте. Когда луна засеребрилась в небе, они остановились под высокими деревьями, и он взял ее руку.

— Сюзанна! — произнес он.

— Не надо, — прошептала она, отодвигаясь от него.

— О Сюзанна! — повторил он. — Разрешите мне сказать…

— Нет, нет, — прервала она его. — Не говорите ничего. Прошу вас, не надо. Лучше пойдемте дальше. Только вы да я…

Он умолк, так как ее голос, печальный, испуганный, все же звучал повелительно. Он не мог не повиноваться ей.

Они направились к маленькому домику, стоявшему у железнодорожного полотна и заменявшему вокзал, напевая какую-то забавную песенку из старинной оперетты.

— Помните, Сюзанна, как мы с вами в первый раз играли в теннис? спросил он.

— Помню.

— А знаете, я еще до вашего прихода и потом, во время игры, испытывал какое-то странное волнение. А вы?

— Я тоже.

— Что же это такое, Сюзанна?

— Не знаю.

— И не хотите знать?

— Нет, нет, мистер Витла. Сейчас не надо.

— «Мистер Витла»?

— А как же иначе?

— Сюзанна!

— Давайте думать каждый про себя, — умоляющим голосом сказала она. Здесь так прекрасно.

Они вышли на какой-то станции, ближайшей к Дэйлвью, и оттуда пошли пешком. По дороге он осторожно обнял ее.

— Сюзанна, вы не сердитесь на меня? — с щемящей болью в сердце спросил он. — Правда?

— Не спрашивайте меня. Только не сейчас. Нет, нет!

Он хотел было крепче прижать ее к себе.