Гений - Теодор Драйзер

— Да, да, да! Люблю! — с рыданием вырвалось у нее вдруг, и она обвила руками его шею. — Люблю, люблю!

— Не плачьте, Сюзанна, не плачьте, родная! Я совсем потерял голову, я люблю вас! Теперь поцелуйте меня, один только раз. За вашу любовь я готов отдать душу. Поцелуйте меня!

Он прижался губами к ее губам, но она в ужасе вырвалась из его объятий.

— Мне страшно! — воскликнула она. — Боже, что мне делать? Я боюсь! Ради бога, не надо! У меня такой ужас в душе! Что мне делать! Отпустите меня!

Она побелела и, вся дрожа, ломала пальцы.

Юджин ласково притронулся к ее руке.

— Успокойтесь, Сюзанна, — сказал он. — Я больше не скажу ни слова. Вы ничего дурного не сделали. Я напугал вас. Мы сейчас пойдем домой. Успокойтесь. Вам нечего бояться.

Видя ее явный испуг, он сделал над собой усилие, и они направились к роще. Чтобы еще больше успокоить ее, он достал из кармана портсигар, как будто намереваясь закурить, но, убедившись, что она успокоилась, положил сигару обратно.

— Ну, прошло, дорогая? — спросил он нежно.

— Да, но вернемтесь домой.

— Слушайте, Сюзанна. Я пойду с вами только до конца рощи. А дальше идите одна. Я буду стоять на опушке, пока вы не подойдете к дому.

— Хорошо — сказала она успокоенная.

— И вы правда любите меня, Сюзанна?

— Да, да, люблю, но не говорите об этом. Только не сейчас. Не то вы снова меня напугаете. Идемте домой.

Они медленно двинулись дальше. Потом Юджин сказал:

— Только один поцелуй, дорогая, на прощанье. Только один. Жизнь снова открылась передо мной. Вы мой добрый гений. Вы сделали из меня другого человека. У меня такое чувство, будто я никогда раньше не жил. О, какое это дивное ощущение! Какое счастье узнать это, перемениться, как переменился я! Вы заново создали меня, вы вернули мне мое искусство! Теперь я опять могу работать. Я напишу ваш портрет.

Он вряд ли понимал, что говорит. Ему казалось, что, охваченный каким-то пророческим порывом, он внезапно открыл самого себя.

Сюзанна приняла его поцелуй, но была так испугана, так возбуждена, что у нее прерывалось дыхание. Какие-то новые, незнакомые чувства теснили ей грудь. В сущности, она не понимала, о чем он говорит.

— Завтра на опушке рощи, — сказал он. — Завтра. Пусть вам снятся золотые сны. А я никогда уже не буду знать покоя без вашей любви.

Со страстью, тоскою, мукой и восторгом следил он за ее удалявшейся фигуркой, пока она, словно призрак, не растаяла за черной, безмолвной дверью.

Глава VII

Невозможно, даже в таком подробном описании, как наше, передать всю необычайную сложность, всю красоту и весь ужас тех чувств, которые овладели Юджином, а потом передались и Сюзанне, когда любовь захватила его целиком. Миссис Дэйл принадлежала к числу самых близких светских друзей Юджина. С первого же дня их знакомства она стала его убежденной поклонницей, всюду отзываясь о нем как о блестящем издателе и редакторе, художнике с большим дарованием, интересном собеседнике, порядочнейшем и приятнейшем человеке. Из неоднократных бесед с нею Юджин знал, что миссис Дэйл души не чает в старшей дочери. Она говорила ему о том, как трудно в наши дни воспитать светскую молодую девушку, сохранив в ней чистоту души и безыскусственность, и он даже обсуждал с нею этот вопрос. Она призналась ему, что считает нужным предоставить Сюзанне полную свободу в той мере, в какой это совместимо с хорошим воспитанием и здравыми понятиями. Она не стремилась развивать в дочери излишнюю смелость и самоуверенность, но вместе с тем хотела видеть ее естественной и правдивой. Сюзанна, как миссис Дэйл убедилась на основании долгих наблюдений и частых откровенных бесед с нею, была честной и искренней натурой. Миссис Дэйл не совсем понимала свою дочь — ни одна мать не понимает до конца своего ребенка, — но считала, что достаточно разбирается в ее душе, и видела в ней задатки сильной воли и больших способностей, — как у ее покойного отца, — а также естественное тяготение ко всему, что есть в жизни хорошего и достойного.

Были ли у нее какие-нибудь таланты? На этот вопрос миссис Дэйл не могла дать определенного ответа. В Сюзанне чувствовалось смутное стремление к чему-то, имевшему очень мало общего с развлечениями так называемого высшего общества. Ее нисколько не интересовали молодые люди и девушки, с которыми она встречалась. Она любила ездить в гости, но и тут ее больше всего прельщали прогулки верхом или в автомобиле. К азартным играм ее не тянуло. Салонные разговоры забавляли ее, но не больше. Ее влекло к интересным людям, она любила хорошие книги и картины. Она видела полотна Юджина, и они произвели на нее большое впечатление. Она зачитывалась стихами — но все это не мешало ей любить и понимать шутку. Чья-нибудь неожиданная неловкость могла вызвать у нее приступ безудержного смеха, и она всегда с удовольствием читала юмористические приложения к газете. Она внимательно присматривалась к людям, не исключая и собственной матери, и ей постепенно становилось ясно, — пожалуй, яснее, чем даже самой миссис Дэйл, — какими мотивами та руководствуется в своем отношении к ней. Если строго разобраться, то Сюзанна была одареннее матери, но ее способности были иного свойства. Ей не хватало еще уравновешенности и широкого умственного кругозора, но зато ее поэтическая натура сильнее откликалась на все окружающее, а суждения говорили о богатой фантазии и тонком своеобразии вкуса. Своей собственной волнующей красоты Сюзанна не замечала или не хотела замечать. Она знала, что хороша собой, что мужчины теряют голову из-за нее, но это ее почти не трогало. «Охота им так глупо себя вести», думала она. Сама она ничего не делала, чтобы привлечь к себе поклонников, наоборот, избегала всего, что было похоже на флирт. Мать со всею откровенностью предупредила ее, как легко увлекаются мужчины, как мало им можно верить и как нужно следить за каждым своим взглядом, каждым жестом. И Сюзанна жила весело и беспечно, никому не причиняя зла, стараясь не вызывать ни в ком безнадежной любви и порой задумываясь над тем, что принесет ей будущее. А потом появился Юджин.

С его появлением, хотя она едва ли сознавала это, в жизни Сюзанны наступила новая полоса. Она встречала немало мужчин в обществе, но все те, кто принадлежал к особо избранному кругу, казались ей невыносимо скучными. Мать не раз говорила Сюзанне, как для нее важно найти себе богатого жениха с положением, но каков он будет как человек, это оставалось для Сюзанны загадкой. В типичных представителях «высшего» круга она не видела ничего «высокого». Ей приходилось встречать знаменитых богачей и отпрысков влиятельных фамилий, но в них было так мало человеческого, что для нее они просто не существовали. Почти все они представлялись ее поэтической натуре холодными, самовлюбленными и насквозь фальшивыми. Существовали, разумеется, люди действительно выдающиеся, о которых писали газеты, — финансисты, политические деятели, писатели, ученые, издатели, но, насколько понимала Сюзанна, мало кто из них был принят в высшем обществе, огромному большинству из них доступ туда был закрыт. Кое-кого из них она знала, но в большинстве случаев это были старики или же люди, настолько ушедшие в себя, что они не обращали на нее ни малейшего внимания. А Юджин появился на ее пути, окруженный славой талантливого, выдающегося человека, и к тому же он был молод. Он обладал красивой внешностью, был непринужденно весел и умел смеяться от души. Вначале Сюзанне даже не верилось, чтобы человек, столь молодой на вид, у которого не сходила с лица улыбка, мог занимать такое положение, как рассказывала ее мама. Впоследствии, узнав Юджина ближе, она решила, что его мало назвать одаренным. Казалось, он способен справиться с любой задачей, за какую бы ни взялся. Однажды она вместе с матерью зашла к нему в издательство, и ее поразило огромное, отделанное с большим вкусом здание и роскошно обставленный кабинет Юджина. Для нее он был самым замечательным из всех знакомых молодых мужчин. А потом началось пылкое ухаживание, когда каждая встреча приносила столько света и радости… А потом…

Юджина мучил вопрос, как быть дальше. После того памятного вечера перед ним встала во весь рост проблема всей его жизни. Он был женат и занимал значительное положение в обществе — более значительное, чем когда-либо. Он был тесно связан с Колфаксом, так тесно, что боялся его, ибо Колфакс, хотя и позволял себе шалости на стороне (как это было известно Юджину), тем не менее строго придерживался условностей. Он не допускал даже мысли, что подобные интрижки могут хоть в какой-то степени отразиться на его семейной жизни. Уинфилд тоже никогда не нарушал законов приличия. У него была любовница, но он, очевидно, раз и навсегда указал ей ее место. Юджин видел эту женщину на открытии нового казино и был поражен ее красотой. Она была эффектна, смела, элегантна. Глядя на нее, Юджин подумал о том, наступит ли время, когда и для него возможна будет подобная связь. Столько женатых людей поступали так. Отважится ли он когда-нибудь на такую попытку?