Коллекция - Мария Барышева

— Идем! — сказал он, застегивая брючный ремень. Кира мотнула головой, скользнув взглядом по его голой груди.

— Ты иди, если хочешь, а я пока останусь. Никогда не видела ночной грозы на море.

— По крайней мере, поднимись наверх! Грозу можно смотреть и оттуда, а здесь тебя смоет к чертям!

— Ну и что? — она улыбнулась, и отсвет молнии блеснул на ее зубах. — Заодно и искупаюсь.

— Ополоумела?! — зло спросил Вадим, стараясь перекричать рев моря. — Да тебя тут же в кашу перемелет! Поднимайся, глупая — не пользуйся тем, что я не в силах забросить тебя наверх!

— Слушай, я в советах не нуждаюсь! — крикнула Кира, отступая. — Ты живешь, так как нравится тебе, вот и я соответственно! Я пришла сюда одна…

— Назад!

— … и уйду одна — и когда мне взду…

Огромная волна ударила ее в спину, мокрая скала выскользнула из-под ног, и Киру с силой швырнуло в сторону и вниз — туда, где среди острых камней бурлила вода. Она успела увидеть их лишь краем глаза, потом зажмурилась, вскидывая руки в тщетной попытке уцепиться хоть за что-нибудь, а тело уже обреченно сжалось в предвкушении удара и следующей волны, которая мгновенно набросится на него и потащит прочь, колотя о скалы. Но в этот момент ее крепко схватили за запястье одной руки и предплечье другой и дернули обратно — так, что она чуть не перекувыркнулась, взвизгнув от страха, что сию же секунду полетит обратно. Но этого не произошло, ее ступни больно ударились о камень, сильные руки обхватили ее — крепко и надежно, и она вцепилась в того, кому принадлежали эти руки, вжимаясь лицом в его мокрую грудь. Еще одна волна с размаху ударилась о скалу, прокатившись через них, но Вадим удержал Киру и сам устоял, даже не покачнувшись, словно его ноги срослись с камнем.

Кира подняла голову. Молния расколола небо от края до края, на мгновение осветив лицо Князева, и погасла, но Кире хватило и этой короткой вспышки. Ее ладони перепрыгнули на его плечи, и Вадим стремительно наклонился к ней, прижимая ее к себе так крепко, как это только возможно. Море бесновалось вокруг них, новые и новые волны прокатывались над островком, разбиваясь об их тела, силясь сбросить их вниз, но они стояли и стояли, уже не замечая их и словно бросая вызов взбунтовавшимся стихиям, сами взбунтовавшись против их извечной власти, всегда загонявшей человеческих существ в убежища. Боль и гибель притаились лишь в паре десятков сантиметров от них, за краем скалы в клокочущей воде, но здесь, на скале, под вспышками молний было нечто другое, здесь был поцелуй, сильнее сотен магических ритуалов, наполненный солью, яростью, страхом и беспредельным желанием, для которых нет граней, и в реве негодующего моря, силившегося разрушить это сумасшедшее колдовство, слышалось что-то бессильное.

Они оторвались друг от друга одновременно, словно где-то на берегу рухнул без сил чародей, сплетавший свое полубезумное заклятие. Очередная молния озарила на лице Вадима некое подобие отрезвления, он схватил Киру за руку и дернул за собой. Спотыкаясь, они добежали до ниши, Вадим подсадил девушку на выступающий край скалы и сам взобрался следом. Кое-как они выбрались на тропу, выпрямились, тяжело дыша и глядя на покинутый островок, и в этот момент на древний город обрушился теплый ливень.

— Черт возьми! — прокричал Вадим Кире на ухо. — Давно я не видел такой грозы! Где твои шлепанцы?!

— Смыло! А твоя рубашка и полотенце?!

— Тоже унесло! Черт с ними, а вот плавки жаль! Они мне очень шли!

Она засмеялась, запрокидывая лицо навстречу дождю, — дикий смех восторга и абсолютной свободы, и Вадим засмеялся тоже и подхватил ее на руки, вскидывая над собой и словно снова бросая вызов вспыхивающему в разрядах молний небу — хохочущей женщиной, которая сейчас чувствовала себя живой, как никогда. Потом он опустил ее на землю, притянул к себе, запустив пальцы в ее мокрые волосы, и прерванный поцелуй продолжился — до тех пор, пока оба не начали испытывать серьезную потребность в кислороде.

— Я нарушаю все мыслимые законы природы, — хрипло прошептал Вадим, прижимаясь губами к ее уху.

— Законы? О чем ты?

— Не важно! В сущности, теперь мне наплевать на законы!

— А мне было наплевать на них всегда! — нетерпеливо выкрикнула она и повернула голову, ловя губами его губы. Вадим поцеловал ее еще раз, потом потянул за собой.

— Думаю, прекрасная дама, нам лучше отсюда слинять, иначе ты простудишься! Или в нас ударит молния.

— А разве этого уже не произошло?

Он усмехнулся и сбросил шлепанцы.

— Надевай — здесь полно стекол. Я понимаю, что великоваты, но ты, все же, попробуй бежать — хоть как-то? Сможешь?

— Я-то смогу, но без тебя…

— И я смогу. Я хромой, но не одноногий, — Вадим дернул ее за мокрую прядь и оглянулся на свирепствующее море с неким сожалением. — Пошли! Мне кажется, что рушится мир — не хочу, чтоб нас пристукнуло каким-нибудь из его кусков!

Много позже, вспоминая его слова, Кира думала о том, как сильно он ошибся. Мир начал рушиться гораздо раньше, и та июньская гроза оказалась лишь слабым отзвуком эха. Но это было намного позже, и этой Кире, бегущей под проливным летним дождем, были безразличны любые катастрофы.

Он легко улыбнулся ей, прижимаясь щекой к подушке и держа ладонь на смуглом бедре Киры, потом приоткрыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но она упреждающе коснулась пальцем его губ.

— Нет, ничего не говори.

— Почему? — спросил Вадим слегка озадаченно.

— Слишком хрупкий момент. Разобьешь словами. К тому же если ничего не скажешь сейчас, потом не за что будет оправдываться.

— Может, ты и права, — согласился он с самым серьезным видом. — Но я всего лишь хотел попросить тебя передать мне зажигалку.

— Ты — на редкость приземленный хам! — сердито сказала Кира и пихнула его в бок. — Я настроилась на сантименты и романтические изыски, а ты просишь зажигалку!

Вадим засмеялся и поцеловал ее в подбородок, потом потянулся через нее и подхватил с тумбочки зажигалку. Сел на постели и принялся задумчиво раскуривать сигару. Наблюдая за ним, Кира застенчиво потянула на себя простыню, прикрываясь, но он тут же сдернул ее.

— Э, нет! Нечего прятаться!

— Я замерзну!

— Не успеешь! — сигара ожила в пальцах Вадима и он, запрокинув голову, выпустил из губ густой клуб дыма. Кира осуждающе посмотрела на него, потом осторожно потрогала припухшую нижнюю губу и провела ладонью по шее.

— Ты мне губу прокусил! А на шее будет синяк — я уже это чувствую! Ты животное!

— Это я-то?! — Вадим ухмыльнулся, завел ладонь себе за спину, после чего показал Кире свои пальцы, испещренные влажными красными пятнышками. — А это что?