Собрание сочинений в 10 томах. Том 1. Ларец Марии Медичи - Еремей Парнов

— Выходит, сон все еще длится?

— Угу. И просыпаться не хочется… С чего начнем? Мысли разбегаются.

— А ты не торопись, — посоветовал Люсин. — Хочешь, я чаю попрошу?

— Нет… Потом, отец. — Березовский перевернул звезду и нежно обвел пальцем причудливые линии. — Ты думаешь, это план?

— А что еще?

— Все может быть, конечно… Но где находится это место?

— Ну ясно! — Люсин сделал вид, что упустил нечто важное. — Как я сразу не сообразил?! Ты же не знаешь еще, что было написано на подвязке!

— Не знаю, — покорно согласился утративший вдруг чувство юмора Березовский. — Покажи.

— Возьми сам. В той же папке.

Березовский, покопавшись в бумагах, нашел наконец листок с несколькими машинописными строчками. Это был третий, а может быть, и четвертый экземпляр.

— Торжествуешь? — Березовский понимающе хмыкнул. — Сам все единолично сотворил, а теперь выдаешь по капле?

— Да, Юр, в гомеопатических дозах. Знаешь, как дают воду алчущим от жажды морякам?.. Не сердишься?

— Нет, благодетель. Что ты?! Я б и сам не утерпел, — механически ответил Березовский, пробегая глазами строчки.

«В лето от P. X. 1466-е, в день Всех Святых, когда король Португалии Альфонс V передал в пожизненное владение Изабелле Бургундской остров в архипелаге Ilhas Tercenas, рыцарь Эрве де Сен-Этьен и кавалер Гвидо Сантурино тайно перевезли туда Это. «Клянитесь и лжесвидетельствуйте, но не выдавайте тайны!»

— И что ты уже знаешь? — спросил Березовский.

— Почти все. Ilhas Tercenas — португальское название Азорских островов.

— Но где именно?

— Слово на перстне, Юра. Перстень ведь тоже должен был когда-то сработать!

— Гвидо? Но это же имя?

— Так мы с тобой до сих пор думали.

— А теперь?

— Теперь это, по всей видимости, остров. В Большом атласе есть хорошая карта Азорского архипелага. Я отыскал на ней крохотный островок Гвидо. Это между Фаялом и Гарсиозой.

— Потрясающе, старик! Неужели сокровища до сих пор там?

— Ишь ты куда хватил?

— А что ты думаешь?

— Не надо заниматься химерами. Это уже не наша забота.

— Значит, ты доложишь обо всем? — Березовский ткнул палец в потолок.

— Конечно. Ты должен помочь мне составить докладную. Чтоб по научной части все было грамотно.

— Надо указать, что это дело первостатейной важности. Кто знает, может, от него зависит весь дальнейший ход научного прогресса! Это же…

— Вот ты и изложи коротенько… Только так, чтоб это поменьше смахивало на сказку. Понял? Сделай посуше.

— Выходит, дело в архив не сдается? Следствие продолжается?

— Там посмотрим… А пока давай-ка наведем справку об этом острове. Начальство любит, когда все лежит на столе готовенькое. Начальству некогда рыться в справочниках.

— Надо выписать из Ленинской лоцию Атлантики.

— У меня есть. Я, слава Богу, Атлантику вдоль и поперек избороздил.

— Ну да, ты же штурман…

— Бывший.

— И на Азорские заходили?

— Нет. Чего не было — того не было.

— Не важно.

— И я так думаю.

— У меня такое впечатление, что нам только кажется, будто мы многое знаем, — сказал вдруг Березовский. — На самом деле мы не знаем почти ничего.

— Как так? — удивился Люсин.

— Это же история. Вот лежат перед нами всякие древние вещицы, а что мы знаем о них? О каждой можно было бы написать роман. Нам известно лишь грубоутилитарное назначение, да и то недостоверно. Из сотен свойств мы знаем лишь одно, возможно, случайное. И можем только гадать о всем многообразии связей. Прошел тайфун, а мы видим лишь тающий туман на стекле. Но даже его не осталось на вещах, вокруг которых гремели грозы людских страстей, бушевали такие тайфуны. Нет, мы ничего не знаем, старик, ровно ничего. Можем лишь только догадываться. Что дает нам наша реконструкция, наша с позволения сказать схема? Монсегюр — папский легат — Флоренция или же неаполитанский двор? Что мы знаем о них? А дальше? Генрих Наваррский — тамплиеры — розенкрейцеры — Калиостро и дело об ожерелье? Мы сочинили некое подобие железнодорожного расписания, но разве оно заменит живую, полнокровную жизнь? Даже если основные вехи верны, то кто нам скажет, как блуждал по ним наш ларец? Кто те люди, которые доставили его с Мальты в Петербург? Какие страсти кипели вокруг них? Кто с кем боролся, кто погиб и кто победил? Нет ответа, нет ответа!

— Ну, так ли уж нет? Кое-что мы ведь знаем.

— Что, дорогой? Что? Ты можешь сказать мне, куда делся красный алмаз? Кто и при каких обстоятельствах подменил его шпинелью? Мы даже не догадываемся о том, чем был этот алмаз столь ценен и знаменит. Ничего мы не знаем.

— Не впадай в крайность, Юра. У меня, в частности, есть заключение специалиста по поводу кинжала.

— Да? — Березовский хотел еще что-то сказать, но вдруг сбился и только переспросил: — Да? И что?

— Он, понимаешь, изготовлен в конце восемнадцатого — в начале девятнадцатого века. А ты говоришь, что мы ничего не знаем!.. То есть мы действительно ничего не знаем. — Люсин улыбнулся и махнул рукой.

— Погоди, старик, я ничего не понимаю!

— А я, думаешь, понимаю?

— Постой, постой… Может быть, его специально изготовили революционеры тех лет… Мало ли зачем он мог им понадобиться? — Юра уже вновь увлеченно размахивал рукой. — Это был символ борьбы с тиранией. Кроме того, на нем они могли давать клятву…

— Ладно, ладно, — остановил его Люсин. — Это уже по твоей части… Давай-ка мы наведем сейчас справки об этом островке.

— Гвидо?

— Угу! — Люсин прошел к телефону и соединился со специальной справочной, назвав абонентский пароль. — Не могли бы вы дать мне сведения об острове Гвидо в группе Азорских островов?.. Да, Гвидо. Григорий — Вероника — Иван — Данил — Ольга… Хорошо. Я подожду, девушка… Спасибо.

Пока он ожидал ответа, Березовский вновь взял в руки кинжал и стал осматривать его с недоверчивой, критической усмешкой.

— Да, да! — сказал Люсин в трубку. — Как нет?.. Что?! На самом деле?.. Очень жаль… Очень!.. Спасибо, извините, пожалуйста! Боюсь, что мы опоздали, — сказал он, положив трубку. — То есть мы действительно опоздали!

— В чем дело?

— В 1957 году вблизи острова Фаял произошло извержение подводного вулкана, и островок Гвидо ушел на дно. Зато рядом с Фаялом появился новый, но это вряд ли нас может утешить. Верно? Мы немного опоздали…

— Вот это удар!.. Чувствуешь руку судьбы, старик?

— Очень жаль, Юра. Действительно, чертовски жаль… Но вдумайся хорошенько, загляни на самое дно души… Понимаешь, погибли какие-то неведомые нам сокровища, может быть, что-то очень ценное, но… вряд ли уж такое необыкновенное… Согласись! Ты же историк! Разве археологи хоть однажды нашли что-нибудь такое, которое… Одним словом, чудес в мире нет, Юра. Скорее всего, их и не было.