Я закрыл КПСС - Евгений Вадимович Савостьянов

было невозможно) акции выставлялись на аукционы, организаторами которых выступали «временные держатели». На практике никаких свободных аукционов не было: конкурентов устраняли бесцеремонно, и каждый раз фальшь мероприятий особо не скрывалась. Вуаля! — и акции становились собственностью «кредитора». Почему в кавычках? Да потому, что основу банковских активов составляли государственные, народные деньги. Так что государство, как правило, получало в долг свои же средства. Предполагался, правда, и «сухой остаток» — деньги на финансирование избирательной кампании президента.

Инвестиционные конкурсы — продукт еще более мутный. Акции выбранных предприятий передавались «солидному бизнесмену» почти даром под обязательство вложить в предприятие большие средства и облагородить его в интересах создания рабочих мест и будущих налоговых поступлений. Почти всегда планы Росимущества были не более материальны, чем девичьи грезы.

Таким образом, только с 17 ноября по 29 декабря 1995 года заранее назначенная группа получила «Норильский никель», «ЮКОС», «Лукойл», «Сиданко», «Сибнефть», «Сургутнефтегаз», Новолипецкий металлургический комбинат, Новороссийское морское пароходство, «Нафта-Москва», «Мечел», Северо-Западное речное пароходство, Мурманское морское пароходство….

Чтобы завершить сюжет, напомню, что, например, «Сибнефть», за которую дуэт Березовский — Абрамович в 1995 году заплатил государству 100 миллионов долларов (первый на «дуэте» яростно настаивал, а второй наличие «дуэта» столь же яростно отрицал в Высоком суде Лондона и добился желаемого вердикта), через десять лет государство выкупило у Абрамовича за 13 миллиардов долларов. 13000 % прибыли за 10 лет!

После думских выборов 1995 года смысл работы в профсоюзах был для меня исчерпан. Теперь можно подумать и о личном.

Кувалда в космосе

Мне кажется, и этот сюжет уместен на фоне глобальных событий. Как итог года. Он оттеняет их и живописно дополняет, характеризует положение в стране.

Потеряв служебный автотранспорт, решил купить новую машину. Нашу, родную, дабы подержать отечественного производителя. Договорился с руководством ГАЗа, что приеду за товаром сам. Насторожила просьба: «Только вы, Евгений Вадимович, возьмите с собой кого-нибудь. А то у нас людей с машинами бандиты с завода не выпускают без дани». Красноречиво! Не будет преувеличением сказать, что бандиты к этому моменту взяли под контроль малый и средний бизнес, а порой — и часть крупных предприятий. Убийства предпринимателей, в том числе наиболее известных, никого уже особенно не удивляли. А уж автозаводы, особенно ГАЗ и ВАЗ, плотно обложил местный криминалитет.

Проблему решил. Мои ребята, правда, слегка перестарались… Приехали на завод, а там в отдельном боксе с наклейкой РД («Резерв директора») стоит черная красавица (такие у нас еще были потребительские стандарты). Машину забрали, и с ветерком промчались на этом ревевшем, как танк, аппарате до Москвы. Самый веселый автомобиль в моей жизни оказался. Разваливаться начал уже на следующий день («РД», понимаешь). Ну, нижегородские умельцы! Чего только потом в нем не ломалось. Помучившись, поклялся: «Российский автопром — больше никогда».

Потом, позднее, осматривал главный конвейер на ВАЗе. Мы шли с главным инженером вдоль длинного, больше километра, цеха и вдруг я услышал далеко позади какие-то удары явно не в лад с монотонным производственным шумом. Повернулся и увидел, как статный молодец, забравшись на конвейер, кувалдой сажает на место двигатель. «На конвейере не все нужно замечать, Евгений Вадимович», — помог мне выйти из ступора главный инженер. Вспомнил это, когда стали известны причины катастрофы ракеты носителя «Протон-М» в 2013 году, показанной в прямом эфире. Оказалось, при сборке умельцы поставили часть датчиков вверх ногами, хотя расположение посадочных отверстий это делало невозможным. Но не для нашего человека! Кувалдой ли он пользовался или чем-то еще, но смог победить окаянную штуковину. Цена «победы» — три спутника космической навигации «ГЛОНАСС» на глазах у президента Путина, наблюдавшего и запуск, и катастрофу в прямом эфире.

1996 год. Начало ниже нуля

Уход из ФСК потребовал освободить служебную дачу. Учитывая, что городскую квартиру мы сдавали в аренду, появилась опасность оказаться на улице. Спасибо Лужкову — он разрешил нам взять в аренду двухэтажный домик Московского дачного треста в Серебряном Бору (соседом стал известный актер Геннадий Хазанов, а за забором, что важно для последующего, находилась местная пожарная часть, старожил которой — сука московской сторожевой по кличке Дембель — была явно неравнодушна к нашему Крису). В теплые дни, когда мы туда переехали, домик казался более или менее сносным, а уж расположен он был — лучше не придумаешь.

Но, как только наступили холода, выяснилось, что отопление в нем бывает через день.

Уже вскоре пол первого этажа покрылся слоем льда, сантехника стала периодически отключаться. Кончилось тем, что однажды вечером, вернувшись с работы, увидел записку жены: «Я так больше не могу. Уехала с детьми к родителям». Я бы и рад последовать ее примеру, но куда девать собак? Пришлось вспомнить мои чукотские были, рассказы Джека Лондона и популярную в годы моего студенчества группу Three Dog Night и приказать овчарке Байкалу и ротвейлеру Крису обложить хозяина со всех сторон. Собаки были счастливы, было очень тепло, хотя, боюсь, в Доме профсоюзов следующим утром от меня повеяло чем-то новым.

Немудрено, что Новый Год семья встречала совершенно простуженной. В общем, тосковать по этому месту мы не стали, когда вскоре появилась возможность оттуда съехать. Единственным его плюсом было соседство: на другом берегу Москва-реки в Строгино жил наш добрый друг и свидетель на свадьбе Эдуард Григорьянц, с которым мы работали еще на строительстве Ингури ГЭС. У Эдика был дивный дар располагать к себе детей (и своих от двух браков, и чужих). Мои сыновья души в нем не чаяли, и посещения «дяди Эдика» или наши визиты к нему всегда были им в радость.

Ах да, забыл сказать, что, как и объяснял в вышеупомянутом докладе Ельцину, руководство МБ получило по 15 соток земли в Одинцовском районе Московской области и приступило к дачному строительству. Типовой проект нам с женой не понравился, и я обратился к главному архитектору Москвы Леониду Вавакину с просьбой о помощи. Поехали в институт «Граждансельстрой» и выбрали подходящий вариант.

В 94-м году разбили территорию на индивидуальные участки, и работа постепенно двинулась. Постепенно — потому, что денег не хватало, стройматериалы были в большом дефиците, строить хорошие дома тогда еще мало кто умел. А с лета 95-го года и эта работа замерла. Соседи опасались прихода к власти Зюганова и последующей экспроприации, конфискации и прочего 1917-го года. Это, конечно, вожделенное расставание с Серебряным Бором могло отложить надолго. Или, наоборот, ускорить чрезвычайно.

В полынье

Под стать стуже и неустройству нового жилища была и ситуация в стране. Правда, спад ВВП и промышленного производства довольно сильно замедлился — до 4,4 % (лучший с 1990 г. показатель), инфляция сократилась до 162 % (тоже лучший результат), темпы спада капитальных вложений сократились, продолжился рост жилищного строительства. Многие графики, характеризующие