Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия

— Как? И после всего этого ты?.. — Маргарита руками обвела вокруг и запнулась.

Чем дальше в лес, тем больше дров. Кирилл и здесь посуетился.

— Продолжаю на него работать? — Высказал немой вопрос Городков. — Продолжаю. Выбора нет. Ясно дали понять, что меня для всех давно схоронили и, если рипнусь дать кому-то знать, что жив — ни мне, ни родителям житья не будет. И куда б пошел? Наркотой заказал себе одну дорогу: не Плантатор, так Сизый убрал. Если б свезло добраться до ментовки и попасть на честного следака, посадили вместо Чернышевского. А ты знаешь, мне далеко до Олега. На нарах не выжил бы. Посему помимо поводов ненавидеть Плантатора, у меня есть поводы быть ему благодарным.

— А как же справедливость? — Слезы самовольно покатились из глаз.

— Я на игле сидел. Хорошо так сидел. Я б за дозу мать родную продал. Ты мне про справедливость. — Пашка презрительно поморщился. — Знаешь каково это, когда тебя ломает? Когда кости сворачивает и думать не можешь ни о чем, кроме как уколоться?

— Меня ломало по-другому. — Глухо отозвалась Маргарита.

— Всем нам было нелегко. — Философски изрек. — Первый год я света белого не видел. Думал подохну там на*ер. Но ничего, втянулся. То ли к дозе поменьше привык, то ли организм стал справляться. Меня Калач взял к своим пацанам учиться, чтоб в охрану потом. Конечно, серьезное стеречь не подпускали. Так, по мелочи, склады неважнецкие. Но всегда при деле.

— Стоп! — Оборвала Одинцова. Разум озарила мысль, от которой становилось дурно. — Если тебя охранять что-то серьезное не допускали, как здесь оказался?

— Да *ер его. Калач прислал. Говорит: хватит тебе в тени сидеть, пора за серьезную работу браться. Я до последнего не знал, что тебя сторожить буду.

— Черт! Нет-нет! Нет!

Маргарита в ужасе подскочила. Калач. Опять Калач. Он выследил её; узнал, что Олег работает в СБУ; похоже, забрал Руслана, еще и это. Павел не напрасно появился именно сейчас. Тимур что-то задумал.

— Эй, ты чего? — Подхватившись следом, удивился Пашка. — Калач нормальный мужик.

— Ага, нормальный! Как же! — Маргарита стала отчаянно лупить по кнопке вызова диспетчера. — Нам нужно отсюда выбираться.

— Нужно. Но мне показалось, ты сама не прочь здесь застрять. — Громким шепотом отозвался Городков, подкрадываясь сзади. Проведя ладонью по её шее: — Может, это знак?..

— Ты охренел?! — Обернувшись, Одинцова влепила звонкую пощечину.

— Ну чего ты, Ритусь? — Растирая щеку, удивился Павел. Но назад отступил. — Ты не просто так на тот завод поперлась? Ты меня любила. Может, до сих пор любишь, а?

— Какой ты все-таки… — Смерив презрительным взглядом Павла.

— Мерзкий? Гадкий? Я и сам знаю. Конечно, что меня любить, когда вокруг вон какие мужики крутятся. Один другого краше. Что Плантатор, как видит тебя, в умалишенного кобеля превращается. Что Чернышевский. Оба при власти и бабках. Но, знаешь, Ритка, я ведь тебя любил. Все эти годы. Каждый божий день. Не знал, что ты в борделе была. До тех пор, пока Плантатор тебя не забрал.

— Если так любил, почему не нашел способ дать о себе знать? Рассказать куда и к кому я попала?

— Чтоб это дало? После борделя оказаться птичкой в золотой клетке Рощина не худшая перспектива. И что мог сделать? Чем помочь? Конченый наркоман, который со своей жизнью совладать неспособен.

— Ты знаешь, зачем я Кириллу?

— Зачем, по-твоему, красивая баба обычно нужна мужику?

— А если серьезно?

— Если серьезно, про это каждая собака на привязи у Калача знает. Твой батя не последний человек в СБУ. Пока ты у Плантатора, ему есть чем отбиваться от органов. Ты козырь, имея который победа в кармане.

— Откуда знаешь? — Маргарита была удивлена ответом. Сомнительно, что отцу есть до неё дело.

— Я много чего знаю. — Павел, прислонившись к стенке, вытащил из кармана телефон, что-то спешно набирая.

— Почему я оказалась на том заводе?

— Вот этого, простите, не знаю. Знаю, что там были люди Сизого, которые тебя забрали. Я, но при большом желании не успел бы написать записку — меня быстро повязали. Плантатор, спасший мою шкуру. Органы, собирающиеся выйти на притон. И как выясняется твоей ненаглядный Чернышевский. Выводы делай сама.

— Это… Кирилл?

— Думаешь ему до того было? Он про меня-то узнал исключительно из-за посредничества при передаче бабок. И не оставил помирать на заводе, чтоб к нему ниточки не привели, если очухаюсь.

— Когда меня забрали люди Сизого и везли в бордель, за нами была погоня. Упоминали Плантатора.

— Не исключаю, что он хотел разобраться с Кротом. Возможно, видел, что там девчонка. Но вряд ли знал кто ты. Хотя тогда ты и не была такой ценностью, как спустя шесть лет.

— Как я вас всех ненавижу! — Прошипела Одинцова, схватившись в отчаянии за голову.

Она не знала кому и чему верить. Новая информация должна прояснить ситуацию, но сильнее запутывала. Кирилл, Олег, непонятно откуда взявшийся отец, Павел… Каждый, по своим словам, белый и пушистый, а по факту? По факту — все источники проблем.

— Рит, ну что ты? — Осторожно касаясь руки, пробурчал Павел. — Я не желаю тебе зла. Никогда не желал.

— Не трогай меня! — Встрепенувшись, как от огня, шикнула.

— Я люблю тебя. Так тебя люблю. — Причитал Городков. — Но знаю, что недостоин тебя. Никогда не был достоин. Теперь и подавно. Что сделать для тебя? Хочешь помогу сбежать? Хочешь? К Чернышевскому? На самом деле ты всегда хотела быть с ним, так ведь?

— Хватит! — Прикрикнула, пытаясь взять себя в руки. С силой нажала на кнопку нужного этажа, пытаясь вернуть лифт в строй. — Ты однажды помог. До сих пор все разгребают.

— Нет, я должен что-то сделать. Я должен как-то искупить вину. — Не унимался Пашка.

Его бросало из крайности в крайность. Конченый наркоман — так, кажется, про себя сказал. От Пашки, которого знала ранее, не осталось и следа. Но в одном прав — он должен искупить вину.

— Раз так много знаешь, помоги достать документы против Кирилла. — Вперившись внимательно взглядом в Городкова, выдала девушка.

— Я не знаю. Не уверен, что получится. — Замешкался мужчина.

В этот момент лифт, после очередной попытки Одинцовой включить, с грохотом двинулся вперед.

— Я не удивлена ответу. — Фыркнула Маргарита.

— Нет, погоди. Я просто не знаю, что из этого получится. Есть одна идея.

Когда лифт, достигнув нужного этажа, открылся, Павел нажал кнопку первого пояснив:

— Пока Калач с Плантатором разбираются со своими делами, мы поедем попытать удачу.

Оставив сказанное без ответа, Маргарита последовала за Городковым, когда вышли на улицу и направились к оставленному на стоянке автомобилю. В результате ей терять нечего. Получила по самое не могу в этой жизни. От Павла сможет защититься при необходимости. Гнев Кирилла — последнее, чего боится. Устала бояться.

Начали путь в гробовом молчании. Ритке, украдкой поглядывающей на Павла, не верилось, что это не дурной сон. Восставший из мертвых, он в какой-то степени и вправду был живым мертвецом.

Наркоман, способный на всё ради дозы…

Мысль, что не может всё так ладно сложиться, слишком поздно пришла в голову. Особенно после изначального нежелания Павлом признавать, кто он такой.

Городков вел себя подозрительно. То и дело постукивал пальцами по рулю, оглядываясь, будто в ожидании погони. Этого Одинцова сама опасалась, но ничего подозрительного не намечалось. Чем ближе подъезжали к окраине города, тем больше внутренних страхов возникало.

Калач сказал: пора за серьезную работу браться…

Конченый наркоман…

Есть поводы быть благодарным Плантатору…

Я много чего знаю…

Сказанное Павлом прокручивалось в голове.

Я должен искупить вину…

Я много чего знаю…

Есть поводы быть благодарным Плантатору…

— Достаточно! — Заорала Маргарита, зажав уши.

Городков от неожиданности на секунды потерял управление и машину заводило по дороге. Но быстро сориентировался, выравнивая транспорт.