Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну - Владимир Брюханов

8. Дредноуты ставят политическую задачу.

Множество анекдотов имеет такое стандартное начало: возвращается муж из командировки, а... – и т.д. Подобные возвращения происходят иногда не только с несчастливыми мужьями, но и с целыми государствами. Такого рода командировкой, оторвавшей Россию от привычной нормальной жизни, и была для нее сначала война на Дальнем Востоке, а потом и революция. Возвращением для России стало появление полноценного главы правительства в лице П.А.Столыпина, разгон совершенно недееспособной I Государственной думы и переход к постепенной политике реформ и модернизации народного хозяйства. Увы, столь нетипичный для России период относительно хорошей жизни оказался недолговечен, но нам пока рано заниматься тем, как и почему так случилось. В данный момент нас, прежде всего, интересует то, к какой же международной ситуации вернулась Россия из своей длительной командировки.

В этой ситуации как раз произошли такие изменения, которые, будучи постепенно оценены и осознаны некоторыми экспертами-аналитиками в течение нескольких последующих лет, и привели затем Европу прямиком к началу Первой Мировой войны.

Постоянным фактором международных отношений, сложившимся в девяностые годы XIX века, с которого мы и начали наше повествование, стала гонка морских вооружений, затеянная Германией по инициативе Вильгельма II.

Поначалу, как мы уже сообщали, англичане изо всех сил делали вид, что этот сюжет их совершенно не волнует. Однако, судя по тем практическим шагам, которые они предпринимали, это было не совсем так. Хотя трудно, на самом деле, понять, что же их могло волновать к концу 1905 года, когда у Англии имелось 65 броненосцев, а у Германии – только 26[723]. Тем не менее, когда в октябре 1904 года пост первого морского лорда – командующего Британским флотом – занял сэр Джон Фишер, то военная стратегия Великобритании приобрела вполне определенные новые черты. Фишер и его единомышленники признали, что Владычице Морей брошен серьезный вызов, на который следует серьезно отвечать.

Чисто практическим решением, на котором остановился Фишер, было не количественное наращивание сил – в ответ на количественное наращивание сил Германией, а переход к качественно иному морскому оружию. В течение последующего столетия (через пару недель после того, как пишутся данные строчки, как раз и наступит октябрь 2004 года) человечество еще не раз сталкивалось с такой ситуацией, когда какая-то из стран пыталась добиться безоговорочного военного преимущества, обзаведясь принципиально новым типом оружия; самая классическая ситуация такого рода – это атомное оружие в американских руках в 1945 году.

Вот и Фишер, заняв высший пост в Британском флоте, попытался обзавестись чем-то подобным.

Несколько специалистов в разных странах, задумавшись о дальнейшем развитии военно-морского вооружения, пришли к идее создания новейшего типа корабля, превосходящего по своим боевым и эксплуатационным возможностям все, известное до сего времени.

Этими специалистами были итальянский инженер Куниберти, австрийский инженер Зигфрид Поппер, американский лейтенант флота Паундсон[724].

Они осознали и обосновали практическую возможность постройки корабля со столь мощной силовой двигательной установкой, что появлялась возможность значительно увеличить общую массу с одновременным увеличением скорости. Это позволяло создать цельнометаллический корабль с броней невиданной толщины и оснастить его артиллерийским оружием немыслимой мощности. По сравнению с таким кораблем все прежние боевые корабли превращались как бы в маленькие катера, да еще и движущиеся со смехотворно низкой скоростью; можно сказать даже, что не в катера, а в маленькие шлюпочки или лодочки!

Фишер первым понял, что практическая реализация такого проекта является именно тем, в чем нуждается Англия в данный исторический момент. Уже в этом сказалось преимущество Фишера по сравнению с его германскими коллегами, до которых дошло то же самое только тогда, когда Англия приступила к практической постройке первого корабля такого типа. Собственное название этого первенца – «Дредноут» (Непобедимый) и стало названием всего этого типа кораблей, хотя уже после Первой Мировой войны в международном морском лексиконе в основном вернулись к традиционному наименованию, бытующему применительно к основному типу боевых кораблей еще парусного флота – линейный корабль, линкор.

«Дредноут» был построен в Англии всего за один год, спущен на воду 10 февраля 1906 года и полностью вступил в строй в 1907 году. Он еще не был спущен на воду, когда все остальные специалисты во всех флотах мира уже поняли, что это такое.

И тут возникла ситуация, которую явно не сразу осознали Фишер и прочие его умнейшие коллеги в Британском флоте: «Дредноут» настолько качественно превосходил все прежнее, что все старые корабли внезапно настолько устарели, что годились только к немедленному списанию. Это практически было почти эквивалентно тому, что все прежние боевые корабли всего мира вдруг сразу и одновременно ушли на дно! Вся гонка строительства кораблей, которой занималась Германия уже десяток лет, вдруг оказалась совершенно бесполезной! По-видимому, именно эта идея и привела английских адмиралов в такое эйфорическое состояние, что они не сразу поняли, что наиболее пострадавшей стороной оказалась не кто-нибудь, а Англия!

Действительно, арифметика весьма простая:

Сколько у Англии было современных боевых кораблей высшего класса в 1905 году?

– 65!

А у Германии?

– 26!

А сколько у них стало в 1907 году?

– Один у Англии и ни одного у Германии!

Конечно, если вычислять соотношение, то было 65:26, а стало 1:0 – т.е. преимущество стало бесконечным. Радость была недолгой, и закончилась в тот момент, когда стало ясно, что новый виток гонки вооружений начался теперь практически с нуля: отныне все морское преимущество Англии сохранялось исключительно за счет кораблей устаревших типов. Конечно, они не превратились в шлюпочки или лодочки, но и полноценными кораблями они уже не были.

Это оказалось шоком: отныне, фактически, сравнивать приходилось не наличные корабли, а производственные мощности судостроительных промышленностей Англии и Германии.

Да и другие страны, коль скоро им теперь приходилось сравнивать собственные силы с мощнейшими флотами в составе одного или нескольких кораблей, могли не на шутку задуматься: а не обзавестись ли и им самым мощнейшим флотом в мире?

Российские моряки даже прямо пришли к такой идее. Морской Генеральный штаб (МГШ), только что созданный в России в начале 1906 года, прямо заявил: «Мы без особого труда можем в несколько лет создать такой флот, который в состоянии будет бороться с германским». В войну «мы потеряли то, что уже непригодно для современного боя. Другие державы, в том числе Германия, не потеряли ни одного корабля от войны, но тем не менее все их прекрасные корабли, построенные до русско-японской войны, уже мало пригодны для современного боя, и им приходится создавать эскадренные броненосцы так же как и нам» – это было заявлено на совещании в Морском министерстве, где решался вопрос о том, что теперь делать с отечественной судостроительной промышленностью[725]. Одно только непонятно: почему российские моряки брались сравнивать свой флот с германским, а не прямо с мощнейшим английским?

Фактом остается то, что в те годы мания обзаводиться дредноутами охватила чуть ни весь мир, включая такие мощнейшие морские державы как Аргентина и даже Чили!

Если говорить всерьез, то даже непонятно, как же можно было в те годы сравнивать истинное соотношение сил флотов различных держав. Практика как критерий истины, почти ничего не дает в этом отношении: морские сражения Первой Мировой войны не привели в практическое противоборство основные силы борющихся сторон; единственное исключение – Ютландский бой 31 мая – 1 июня 1916 года, первая фаза которого завершилась практически вничью, после чего обе стороны (и англичане, и немцы) увели свои корабли в собственные базы. Так что арифметика так и продолжала оставаться чисто бумажной, хотя почему-то и считалось, что Британский флот сохранял свое преимущество и действительно практически осуществлял блокаду германских берегов.

Похоже, на самом деле, на то, что это было чистейшим блефом со стороны англичан, но никто, кроме десятка их высших адмиралов и морских штабников, а также нескольких английских министров, так и не понял, что это был именно блеф. Эти же, посвященные в данную тайну, хранили ее, как Кощей Бессмертный хранит свою смерть!