Хронико либеральной революции - Олег Мороз

Руцкой:

– Васильев, Васильев, на связь! Я тебя прошу – гостиницу “Мир” (блокировать)!.. Блокировать гостиницу “Мир”! Потом их возьмем оттудова.

Краснов:

– Александр Владимирович, Краснов говорит. Спасибо вам большое! Давайте блокируем! Давайте не будем воевать! Они сами выйдут. Нет проблем. Там нормальные ребята, они все понимают…

В 16-26 прорезается софринский комбриг.

Васильев:

– Я полковник Васильев. Обращаюсь к генерал-майору Руцкому! Прошу хладнокровия! Не стрелять! Убиты мои два солдата. За все ответит, кто виноват. Я не могу подступиться с безоружными солдатами против своры скотов, которые открыли… огонь. Я знаю, откуда стреляли. Я сам с ними сейчас разберусь.

Руцкой:

– Потом рассчитаемся. Блокируй гостиницу “Мир”! Блокируй гостиницу “Мир”! Там все это осиное гнездо.

Интересно, как безоружным солдатам “блокировать” гостиницу? Взявшись за руки, что ли, образовав цепь?

Краснов:

– Александр Владимирович!.. Это Краснов говорит. Они согласны блокировать сами (кто это “они”? – О.М.). Только не бросайте туда людей безоружных! Убедительно прошу вас!

Руцкой:

– Понял тебя, понял тебя. Давай вместе с ним, с бригадой Софрино на блокировку гостиницы “Мир”!

Краснов еще раз благодарит Руцкого и принимается агитировать милицию, призывая последовать примеру Софринской бригады.

Краснов:

– Ребята, милиция, так сказать! Никто вас не тронет, гарантии от Руцкого. Никто вас не тронет. Блокируйте гостиницу, чтоб не было передвижения там, чтоб люди спокойно выходили оттуда! Спасибо вам за службу!

Руцкой:

– Краснов, Васильев! Прошу бригадой блокировать гостиницу “Мир”! Прошу бригадой, прошу бригадой блокировать гостиницу “Мир”!

Милиционеры:

– Чмо Руцкой!

Краснов:

– Александр Владимирович, они оттуда уже ушли, руководители (то есть эмвэдэшное начальство покинуло гостиницу “Мир”. – О.М.).

Руцкой:

– Взять тех, кто вел радиообмен, кто командовал открыть огонь!

Васильев:

– Александр Владимирович, говорит полковник Васильев. Солдаты… Толпа… Проливается кровь. У здания штаба.

Руцкой:

– …(Те, кто находится в) гостинице “Мир”!.. Прошу перейти на сторону, убедительно прошу перейти на сторону народа!

Милиционеры:

– Ни ты, ни Хасбулатов, ни Ельцин (- это не народ)! Надоели вы! Кровопийцы вы!

– Козел!

Время 16-40. Руцкой снова переключается на софринцев.

Руцкой:

– …Софринцы!.. Молодцы, софринцы! Слава вам, ребята! Взять гостиницу “Мир”, арестовать всех преступников, которые выполняли преступные приказы Ерина!..

Милиционеры:

– Руцкой, ты смертник!

– Руцкой, будь ты трижды распроклят, таракан усатый!

Руцкой:

– Парень, я тебе прощаю, я понимаю тебя. Тебя одурачили до такой степени, что ты вообще ничего не понимаешь, что ты творишь.

Милиционеры:

– Ты сам не понимаешь, что творишь! Убийца! Чмо!..

– Вот это правильно!..

– Иди, выйди в лес и застрелись!..

– Руцкой – убийца!

– Руцкой – козел!..

– Петух гамбургский!..

– Руцкой – ты авантюрист, авантюрист, твое дело прогорело!.. Не ерепенься! Ну-ка сматывайся, пока не поздно, пока мы тебя не достали, мразь!

Один из эмвэдэшников одергивает своих разгорячившихся сослуживцев:

– Может, хватит вам эти песни! Давайте послушаем!

Краснов:

– Ребята, говорит председатель Красной Пресни. Убедительная просьба – спокойствие! Я понимаю, что вы нервничаете. Но спокойнее, так сказать! Не деритесь сейчас! Не стреляйте ни в кого! Не надо стрелять! Давайте мы спокойно разберемся политическими методами! Не ругайтесь, все успокоится!..

Милиционеры:

– Да, крови уже…

Краснов:

– Не стреляйте друг в друга!

Милиционеры:

– Да всю эту дрисню перестрелять!

Руцкой:

– …Командиры частей дивизии Дзержинского! Командиры подразделений ОМОНа! К вам обращается генерал-майор Руцкой! Арестовать Панкратова! Арестовать начальника УВД Восточного округа Москвы! Они давали приказ на ведение огня по людям. Все, кто перешел на сторону народа, сбор у меня командиров частей в 21-00!.. Арестовать позывную “Артем” генерал-майора Панкратова!

Милиционеры:

– Я тя арестую, я тя арестую, гад!

Так заканчивается этот фрагмент распечатки переговоров на милицейской волне. Гостиница “Мир” захвачена сторонниками Верховного Совета.

Примечательно, что в этих переговорах Руцкой нигде не именует себя президентом – только “генерал”, “генерал-майор”. Понимает, что ничего, кроме дополнительной ярости, слово “президент” у милиционеров не вызовет.

Макашов берется за дело

Штурм мэрии возглавил генерал Макашов. Его напутствие штурмующим было достаточно гуманным:

– Никого не трогать! Обрезать все телефонные связи! Чиновников выкинуть на х… на улицу!

Атака началась в 16-40 и длилась считанные минуты: сопротивления практически не было.

Корреспондентка “Коммерсанта”, находившаяся в тот момент в Белом доме, так описывает эту операцию:

“Тем, кто наблюдал за этим из окон Белого дома, происходящее напоминало съемки американского боевика: пробивание прохода грузовиком, стрельба по окнам, спешный, но никак не беспорядочный отход ОМОНа задними дворами. Мэрия молчала, и боевики картинно стреляли по окнам “с колена”.

После захвата здания Макашов произнес речь с его балкона. Она была выдержана в таком же солдафонском стиле, как и напутствие перед штурмом. Закончил ее генерал, так сказать, выражением глубокого удовлетворения свершенным:

– Больше нет ни мэров, ни пэров, ни херов!

В эти победные для Белого дома часы на его сторону, кроме двух рот Софринской бригады внутренних войск (150 человек), перешли 200 военнослужащих дивизии Дзержинского с тремя БТРами. На этот раз речь перед воинами, построившимися под балконом Белого дома, держал “министр безопасности” Баранников. Произошло это около пяти вечера.

Боевики во главе с Макашовым отправились на грузовиках и автобусах штурмовать следующий намеченный “президентом” объект – телецентр “Останкино”.

Тот, кто включал телевизор 3 октября где-то после трех-четырех, был поражен: на экране толпа избивает милиционеров, омоновцев, солдат, которые выглядят, как жалкие котята, куда-то мчатся грузовики с красными флагами, наполненные возбужденными людьми. Ну, прямо “Ленин в Октябре”, поднявшийся на битву революционный пролетариат. Было полное ощущение, что власть пала, Москвой правят вооруженные мятежники.

В шесть вечера в Белом доме продолжил свою работу Съезд. Выступая на нем, Хасбулатов торжественно провозгласил, что закончился первый этап борьбы с “организаторами переворота” и наступил решительный перелом. Спикер сообщил, что его сторонники взяли “Останкино”, и вновь поставил задачу, уже ранее выдвинутую им, – сегодня же захватить Кремль. Теперь уже сомнений не оставалось: во главе вооруженного мятежа стоят все те же Хасбулатов и Руцкой. По крайней мере они приняли на себя руководство “стихийным народным восстанием”.

Депутаты встретили слова своего шефа аплодисментами, криками “Ура!”. Это была минута высшего торжества мятежников.

Она продолжалась недолго: уже в половине седьмого “Эхо Москвы” опровергло сообщения о захвате телецентра.

Внутренние войска покидают столицу

После избиения милиционеров и солдат на Садовом кольце и возле Белого дома командующий внутренними восками Анатолий Куликов принимает решение вывести свои безоружные, “потрепанные”, по его словам, подразделения в места их постоянной дислокации, вооружить их, посадить “на броню” и вернуть в город уже в боеспособном состоянии.

(Не правда ли, это вообще какая-то фантастика, непонятно, как такое могло случиться: главная вооруженная опора власти – дивизия Дзержинского – в самый критический момент, в самой гуще событий, перед лицом разъяренного противника оказалась оснащенной только шлемами, щитами и резиновыми палками.)

Выясняется, однако, что и это неизбежное в той обстановке решение – об отводе войск – выполнить не так-то просто: непосредственный начальник Куликова министр внутренних дел Виктор Ерин категорически против. В конфликт с нормальной человеческой логикой здесь вступила логика чиновника: а что на это скажет президент? Он ведь за такие дела по головке не погладит. Вслух, конечно, произносится другое: “Ты что? Ты представляешь себе последствия? Бросить город на разграбление…”. Напрасно Куликов настаивает, что с одними резиновыми палками и щитами его солдаты никого защитить не смогут, – министр непреклонен: нет, нет и нет!

Тогда Куликов прибегает к военной хитрости: он сообщает министру (разговор идет по спецсвязи), будто решение об отводе войск принято Военным советом и он, командующий внутренними войсками, обязан его беспрекословно выполнить. На самом деле никакого такого решения Военного совета, во-первых, нет, а во-вторых, даже если бы оно и было, никакой Военный совет, согласно положению, министру не указ. Однако на Ерина слова о решении Военного совета почему-то производят магическое воздействие. То ли он плохо знает положение о Военном совете, то ли еще какая причина… Министр сдается… Основные силы дивизии Дзержинского уходят к себе в подмосковную Балашиху. Что ж, бывает и ложь во спасение.