Хронико либеральной революции - Олег Мороз

Было ясно, что очередной тур переговоров также обречен на провал.

Около шести вечера 1 октября в районе Белого дома появились шесть БТРов, занявших позиции во внешнем кольце оцепления.

В семь часов в здании опять отключили свет.

Вечером 1 октября посольство Молдавии в Москве подтвердило, что в обороне Белого дома действительно участвует подразделение батальона “Днестр”. Оно сообщило также, что в Дом Советов из Тирасполя доставлены боеприпасы, продовольствие, крупные суммы денег.

Впрочем, в данном случае молдавское посольство нельзя считать надежным источником информации.

В первом часу ночи 2 октября, перед началом нового раунда переговоров, Юрий Лужков в интервью ОРТ изложил позицию президентской стороны, перечислил требования, которые выдвигаются ею. В первую очередь, это изъятие оружия у тех, кто не имеет права на его ношение, и складирование его не в Белом доме, а там, где определят органы МВД. Второе требование: сотрудники рижского ОМОНа, жители Осетии, Приднестровья, а также граждане Югославии, которые в данный момент находятся, по словам Лужкова, в Доме Советов, должны покинуть это здание и вообще Москву. После этого можно будет ослабить плотность оцепления Белого дома.

Здесь, кажется, впервые в числе защитников Дома Советов, наряду с рижскими омоновцами и приднестровскими боевиками, были названы “жители Осетии” и “граждане Югославии”. Обращает на себя внимание и то, что представителей Абхазии столичный мэр тут не упомянул (в неофициальных разговорах их по-прежнему продолжали называть среди оппозиционных “ополченцев”, несмотря на то, что как раз в это время, как уже говорилось, в самой кавказской республике происходили критически важные события и абхазцам было не до московского конфликта).

Бой на Смоленской

2 октября состоялась прелюдия к событиям, которые в полную силу развернулись на московских улицах на следующий день. По рассказам, в субботу свердловский ОМОН (а тогда в столицу были вызваны ОМОНы чуть ли не со всей России) стал разгонять демонстрантов на Смоленской площади. Действовал жестко. Появились тяжелораненые и будто бы даже убитые. В ответ демонстранты принялись разбирать импровизированную концертную эстраду, собранную из арматуры (в этот день, несмотря на грозовую обстановку, в столице отмечался День города). Омоновцы открыли огонь на поражение, но под ударами железных прутьев обратились в бегство. Сторонники ВС восприняли это как победу.

В результате столкновения несколько омоновцев попали в госпиталь, двое были позднее комиссованы.

Демонстранты перегородили Садовое кольцо, построили баррикады, стали жечь деревянные ящики, автопокрышки. Какое-то время они еще отбивались от сотрудников МВД…

Кстати, в эпицентре этих событий едва не оказался сам Ельцин: как раз в это время он совершал прогулку по Арбату. Охране пришлось спешно его эвакуировать.

БЕССМЫСЛЕННЫЙ И БЕСПОЩАДНЫЙ

Прорыв по Садовому

В общем-то, в сентябрьско-октябрьских событиях надо различать две фазы, довольно сильно разнящиеся между собой. Первая – с восьми вечера 21 сентября до 14-20 3 октября и вторая – с 14-20 3 октября до 18-00 4-го. Во время первой фазы было довольно жесткое противостояние президента и Белого дома, с взаимными угрозами и даже отдельными столкновениями, однако была надежда, что все так или иначе кончится миром. Вторая фаза – вооруженный мятеж, поднятый наиболее экстремистской частью сторонников ВС.

Мятеж начался 3 октября на Октябрьской площади. Участники проходившего здесь митинга – около трех с половиной – четырех тысяч человек (по другим данным, двадцать – тридцать тысяч) – примерно в двадцать минут третьего неожиданно двинулись к Крымскому мосту, прорвали кордоны милиции и внутренних войск возле него и ринулись дальше по Садовому кольцу, сминая на своем пути безоружные милицейские и солдатские заслоны. Без особого труда можно было заметить: на острие прорыва действуют не простые демонстранты, а хорошо подготовленные и организованные боевики, вооруженные арматурой, дубинками, камнями. По всем правилам военного искусства они охватывали милицейские силы с флангов, после чего совершали прорыв.

Утверждения, будто события 3 октября начались стихийно, как порыв неорганизованных участников митинга на Октябрьской площади, опровергают сами же участники тех событий. Одно из таких свидетельств приводит Иван Иванов в своей “Анафеме”:

“…Примерно в 14-10 появилась стройная колонна демонстрантов во главе с Ильей Константиновым. Эта колонна беспрепятственно достигла середины Октябрьской площади. В этот момент словно растаяли, рассыпались многочисленные оцепления, и площадь превратилась в бурлящий людской котел. На какое-то время показалось, что вот-вот начнется запланированный митинг. Однако дальше произошло следующее. Неожиданно для многих собравшихся, в центре площади образовалось некое плотное людское ядро, которое резко двинулось на Садовое кольцо, в направлении Крымского моста. Раздались недоуменные возгласы типа: “Вы куда? Мы же так не договаривались. Митинг назначен здесь, на Октябрьской”. Но с Садового кольца уже неслись призывы: “Вперед, к Белому дому!..”

Вот так. “Договаривались” просто провести митинг, однако возникшая как из-под земли “стройная колонна” образовала “плотное ядро”, “резко двинулась” на Садовое кольцо и увлекла за собой остальных.

Стоит также добавить, что, по свидетельству того же Иванова, весь путь от Октябрьской площади до Белого дома в рядах “демонстрантов” проделал помощник Руцкого Андрей Федоров с рацией в руках. Возможно, там были и другие такие же “стихийные демонстранты”.

По свидетельству очевидцев, весть о том, что “демонстранты” прорываются к Белому дому, в самом Белом доме была встречена с восторгом: “Москва поднялась!”. Депутаты бросились к окнам, поздравляли друг друга…

Жестокость в ответ на жестокость

Белодомовские мемуаристы потратили много слов на описание жестокости ОМОНа и внутренних войск во время событий 3 – 4 октября. Жестокость, конечно, была, но ведь как все начиналось… Опять-таки свидетельствуют тогдашние “демонстранты” (в пересказе Иванова), которым, как вы понимаете, нет смысла представлять происходившее в выгодном для их противников свете:

“…На самом мосту через Москву-реку (Крымском. – О.М.) в районе отводных лестниц стоял ОМОН. При приближении демонстрантов мост ощетинился. Колонна остановилась в ста метрах, и, чтобы избежать столкновения, на переговоры с ОМОНом отправилась группа во главе с батюшкой, но щиты не разошлись. И под песню “Варяг” колонна угрюмо двинулась на заграждение. История научила: оружие демонстрантов – камни. Люди добывали их, выковыривая асфальт из трещин на дорожном покрытии моста. Но добытого хватило только на первый бросок, домашних заготовок не было! Началась драка, скрежет щитов, удары дубинок, крики, мат, первая кровь. За несколько минут ОМОН был практически смят”.

Оставив в стороне батюшку и “Варяга”, подумайте: горстка безоружных омоновцев (100 – 150 человек), выполняя приказ, пытается остановить агрессивную трех-четырехтысячную толпу, швыряющую в них булыжники (на сколько бросков их там хватило, поди теперь посчитай), орудующую палками, железными прутьями… Естественно, эта горстка смята. Как вы полагаете, эти избитые омоновцы или их сослуживцы потом не припомнят “демонстрантам” те унизительные, кошмарные для них минуты?

Но это омоновцы. Профессионалы. Позади них были солдаты внутренних войск. Срочники. Восемнадцати-девятнадцатилетние юнцы. Снова свидетельство с “той” стороны:

“В заграждении стояли военнослужащие внутренних войск, совсем мальчишки. Кто успел, убежал по боковым лестницам вниз. Но странное дело: они не убегали к машинам на безопасное расстояние, а стояли как бараны около моста, прикрываясь щитами от камней. Видимо, приказа отступать в случае столкновения не было! За их спиной на безопасном расстоянии маячили группки эмвэдэшного и гражданского начальства. Оставшиеся на мосту побитые солдаты были испуганы, многие плакали…”

Вы бы уж хоть про плачущих побитых солдат не писали, если хотите нас убедить, что октябрьские события начались с “мирной демонстрации”! Воздержались бы от воспоминаний, как эти ребята, словно истуканы (“бараны”!), стояли под градом камней, тщетно пытаясь закрыться от них щитами! А то ведь как-то не верится во все эти рассказы про благородных, миролюбивых, ищущих справедливости демонстрантов.

Вся штука, однако, в том, что Иванова и других мемуаристов буквально распирает от искушения вновь и вновь пережить эйфорию тех победных часов. Белодомовский летописец беспрестанно “прокручивает” в памяти увиденные им самим или другими сцены недолгого триумфа:

“Авангард колонны – около тысячи бегущих людей разного возраста – вооружался по дороге камнями и дубинами, выламывая скамьи из омоновских машин, прихватывая в местах дорожных работ все, что могло сгодиться во время столкновения. К колонне с боковых переулков присоединялись все новые люди. Коммерческие ларьки не громили! Частные машины, припаркованные к обочинам, не трогали! Гнев людей выплескивался только на омоновскую технику, когда разбивали стекла в брошенных военных грузовиках и эмвэдэшных автобусах”.