Любовь, как криптология (СИ) - Пивницкая Елена

— Не очень, — разочаровал меня Фредерик. — Ты устроила мне хорошую рекламу. В перспективе теряю много, зато на первую партию «химеры» могу взвинтить цены до небес. Когда дело касается жизни, люди отдадут любые деньги. Да и Земной Союз наконец-то от меня отстанет — они же кипятком писали, так жаждали заполучить формулу.

— Зачем она им?

— Политика… На Маргуне год от года усиливаются оппозиционные настроения. Будь у Земли «химера», политики любого ранга и из любого лагеря перед ними на цыпочках ходили бы. Эрика Лау хотела получить формулу и заставить замолчать всех причастных. Они пытались пару раз подкупить людей из нодарской лаборатории, спасало то, что формулу целиком знало только трое человек, включая меня.

— Томас тоже?

— Нет, он бы продал меня с потрохами.

Телефон тихо тренькнул — деньги поступили на счет. Фредерик заторможено перевел на взгляд на часы и словно очнулся.

— Говори адрес.

— Я поеду с вами. Хочу объясниться с Заком.

— Машина за углом.

— Один звонок только сделаю…

— Кому? — он подозрительно сощурился.

— Не волнуйся, хотела бы тебя сдать, сделала бы это уже давно, — буркнула я, набирая номер страхового агента.

Невзрачная комната отеля. Сколько мы их поменяли за последнее время? Я уже сбилась со счета… Маргунец дремал поверх одеяла в одежде.

— Зак! — позвала я.

Проснулся он мгновенно.

— Что-то с Роком, да? — мальчишка подлетел ко мне, с тревогой вглядываясь в лицо.

— Нет, с ним… — язык не поворачивался сказать, что в порядке. Совсем не в порядке… — Он в том же состоянии. Тут такое дело… Ты только выслушай меня до конца. Ладно? — я села и потянула его за руку, усаживая рядом с собой.

— Ну.

— Року на операцию нужны деньги. Большие деньги. Я испробовала разные варианты, но такую сумму не соберу. Вот… И… Мне нужно было позвонить. Мой телефон разбился, поэтому я взяла твой… — я выудила из кармана телефон.

— Это мамин.

— Правда? Так вот… На него позвонил твой отец…

— Что ему нужно? — враждебно процедил мальчишка.

— Он волновался, предупреждал опасаться Томаса.

— Его предупреждение несколько опоздало, — зло хмыкнул Зак.

— В общем… Мы поговорили…

— И?

— Он ждет тебя в коридоре…

— Что?! — Зак вскочил. — Да как ты могла?! Постой, я понял… Килкени тебе заплатил. Что молчишь? Заплатил?!

— Да.

— Сука! — прошипел сквозь зубы мальчишка. В его глазах пылала такая концентрированная ненависть, что казалось, еще секунда — и я вспыхну в ее огне.

— Пойми, Року не выжить, если не достать денег… — озвучила я беспрерывно терзающий меня кошмар.

Маргунец снова сел на диван, спрятав лицо в руках.

— И еще… Килкени утверждает, что не убивал твою маму. Зак, она действительно давно страдала синдромом Реля?

Он дернул плечами.

— Она хорошо выглядела, не как на последних стадиях… Да и какая теперь разница?!

— Думаю, для тебя разница есть.

— Иди к черту. Он там? — Зак мотнул головой в сторону двери.

— Да.

— Убирайся.

Я только сейчас заметила, что когда Зак зол, интонации его голоса до боли напоминают манеру говорить Килкени. И не верь после этого в генетику.

В коридоре, прислонившись к противоположной стене, терпеливо ждал Килкени.

— Здравствуй, Зак, — Фредерик казался спокойным и расслабленным, но в голосе ощущалась тревога. — Поговорим?

— Как будто у меня есть выбор, — поджал губы мальчишка. — Заходи.

Дверь захлопнулась перед моим носом, отрезая от разговора. Я прижалась ухом к полотнищу двери, но ничего не услышала.

Они вышли из номера через десять минут. Зак нес контейнер с «химерой», а Килкени тащил рюкзак и выглядел крайне глупо в своем официальном костюме и с подростковым рюкзаком через плечо.

Маргунец остановился в дверном проеме и, не глядя мне в лицо, произнес:

— Просто, чтоб ты знала — я тебя ненавижу. И отдай телефон, он мамин.

— Держи, — я протянула коммуникатор.

— Ну, — он ухватился за корпус, но я не спешила отпускать, пока не поймала взгляд Зака.

— Прости меня. Пожалуйста, — пальцы разжались.

Он ушел молча, не оглянувшись. Килкени кивнул на прощание и прикрыл за собой дверь.

Я сползла по стенке и закрыла глаза.

Предательство — это всегда мерзко и противно. Но я не видела иного пути. Не прилетел вдруг волшебник на голубом вертолете, чтоб вручить мне желанные деньги, администрация больницы не прониклась сочувствием к страждущим, «аномалия» тоже не спешила рассасываться. Проблемы не решались щелчком пальцев… И хорошего выхода из безвыходной ситуации не существовало…

Последние две недели я сомнамбулой бродила по больнице. Меня преследовала навязчивая идея: пока я смотрю на Рока, ничего плохого не случится, но стоит только отвернуться… В общем, я торчала у стеклянной стены, не отрывая взгляда от медкапсулы. Зеленая точка его сердцебиения на дисплее стала моим пульсом. Рока по-прежнему держали в искусственной коме.

Я сняла комнатку, больше похожую на келью, в гостинице при больнице, расположенной в правом крыле здания. Самым страшным было оставлять Рока одного на те несколько часов, что требовались на сон (я бы могла ночевать на мягкой скамейке у палаты, но меня оттуда выгоняли на ночь).

Знаю, что это глупо и маниакально. Знаю…

Один раз даже удалось подлизаться к дежурному врачу двойным капучино и на минутку проскользнуть в палату, чтоб взглянуть на Рока вблизи. Он был до того бледный, словно в нем не осталось ни капли крови. Лишь размеренный писк аппарата доказывал, что он еще жив.

Килкени сдержал обещание и перечислил оставшуюся сумму. Между тем закончилось действие «аномалии», консульство подтвердило оплату лечения с Крета. Проблема денег больше не стояла, и мой мир сузился до пределов больницы. Вне этих стен господствовала пустота.

Две недели ожидания… Это изнуряет…

Рока привели в сознание только на пару минут перед операцией, пока везли по коридору. Он бездумно смотрел пустыми глазами сквозь пластик медкапсулы, вряд ли узнавая хоть что-то.

Потом три часа и двадцать семь минут ожидания… После операции хирург наконец-то сообщил, что самое страшное позади и можно надеяться на лучшее. Рока еще сутки подержали под наблюдением, но не помещали больше в медкапсулу, а затем перевезли в отдельную палату, куда пустили меня.

— К вечеру должен очнуться, — доброжелательно улыбнулась медсестра, закрепляя датчики на участках тела, не закрытых стерильными повязками.

Я осторожно присела на краешек кресла, дивясь тому, что наконец-то нахожусь так близко от него. Едва касаясь, провела кончиками пальцев по здоровой руке, просто чтоб убедиться, что не брежу. Так хотелось прижаться щекой к его ладони, но я боялась причинить боль.

По щеке поползли слезы, и я впервые не пыталась их сдержать.

Ты так сильно мне нужен… Ты даже представить не сможешь, насколько…

Пожалуйста, возвращайся.

Просто живи… Мне даже все равно, где и с кем. Пускай не со мной и за миллионы световых лет… Не важно. Мне просто нужно знать, что где-то во вселенной ты есть…

Глава 44. О трудностях выздоровления

Как же хочется пить… Во рту пересохло, язык превратился в сухую пористую губку. То, что я нахожусь в больнице, понял сразу по запаху медикаментов и специфичной слабости, которая могла быть лишь следствием наркоза и обезболивающих. Шевелиться не хотелось, но жажда оказалась сильнее — пришлось открыть глаза, чтоб сориентироваться в пространстве-времени. Сбоку раздался шорох, и передо мной возникло лицо Кары.

— Рок? — шепотом позвала она. — Ты очнулся?

— Воды, — прохрипел так тихо, что сам не разобрал слов.

— М-м-м… — Кара озадаченно нахмурилась, но через мгновение догадалась: — Дать пить, да?

Я слабо кивнул, поняв, что внятно говорить пока не в силах.