История России в рассказах для детей - Александра Ишимова

Итак, нейтральные корабли благодаря покровительству Англии долго пользовались своими правами и без опаски привозили товары даже в такие государства, которые вели войну. Но великодушие Англичан продолжалось до тех пор, пока на морях у них были опасные соперники — Французы. Но когда однажды во время войны с Францией им удалось истребить почти всю морскую силу этого государства и стать повелителями всех морей, дело приняло другой оборот: Англичане увидели, что защита торговли нейтральных государств лишает их больших выгод, и только их одних, потому что все другие государства уже не имели возможности спорить с ними на море. Для чего же и против кого защищать то, что только они одни могли брать, без всяких споров, по праву сильного? Рассуждая таким образом, Англичане начали поступать совершенно против заведенных правил, не так, как поступали прежде, и если теперь они вели войну с каким-либо государством, то всякий корабль, шедший туда или оттуда, становился их законной добычей, как только они захватывали его. В это время они уже не обращали внимания на то, что такой корабль мог быть нейтральным: они присваивали его себе, и это было тем удобнее, что они вели войну со многими государствами, особенно с тех пор, как начались беспокойства в их Американских владениях и некоторые из Европейских государств вмешались в эти ссоры.

Таким образом, торговля, притесняемая одним из сильнейших морских государств, не могла не прийти в упадок. Каждое государство в той или иной степени почувствовало это, но ни одно не осмеливалось спорить с могущественной, непобедимой на море Англией. Положение многочисленного класса людей, занимавшихся торговлей, стало особенно стеснительно с 1778 года, когда началась открытая война Англичан с Французами в Америке. Расскажем подробнее о причинах этой войны.

Англичане, всегда славившиеся торговыми делами и мореходством, основали много колоний в Северной Америке. Эти колонии, состоявшие первоначально из нескольких семейств, начали быстро увеличиваться за счет переселенцев из Англии, а впоследствии и из других Европейских государств. Таким образом, Английские провинции в Северной Америке стали, наконец, настолько многолюдны и сильны, что могли уже представлять собой отдельное государство, не зависящее от прежнего его Отечества — Англии. Отдаленность этого Отечества, неудобства в поддержании контактов с ним и происходившие от этого беспорядки в управлении заставляли Американских Англичан стремиться к освобождению от зависимости от Старой Англии. Но они не достигли бы так скоро исполнения своего желания, если бы Французы не помогли им и деньгами, и войском.

И вот началась та война в Америке, о которой мы теперь говорим и во время которой Англичане больше, чем когда-либо, притесняли торговлю не только воевавших с ними государств, но даже нейтральных стран. Все жаловались, роптали на эту несправедливость, но никто не смел вступиться за обиженных. Наконец, появилась великодушная защитница, и это была Русская государыня. Трудно было взять на себя это важное дело, но Екатерина не боялась трудностей: в ее необыкновенном уме уже был разработан прекрасный план защиты. Он заключался в предполагаемом союзе государей, добровольно объединившихся, чтобы покровительствовать нейтральным кораблям и защищать их от нападений тех государств, которые вели между собой войну. Этот союз был назван вооруженным нейтралитетом. Его правила были разработаны самой императрицей и могут быть интересны для вас.

В первой и главной статье их было сказано, что нейтральные корабли имеют полное право ездить по всем морям и входить во все гавани воюющих государств; что все грузы, находящиеся на таких кораблях, хотя бы и на неприятельских, считаются неприкосновенными, кроме контрабандных[414], то есть запрещенных товаров, а в этом случае запрещенными товарами считались только военные снаряды и припасы, которые могли быть полезны для неприятелей. Такие контрабандные товары отбирались правительством воюющего государства, все же остальное могло беспрепятственно перевозиться на нейтральном корабле. Правила вооруженного нейтралитета заключались торжественным объявлением императрицы, что всех их нарушителей она будет считать своими врагами и что ее флот всегда будет готов наказать их.

Теперь вы понимаете, каким великим благодеянием была эта мысль Екатерины для торговли всех стран? С невольным чувством удивления законодательницей был принят ее новый закон почти всеми Европейскими государствами. Франция и Испания были первые, открыто одобрившие намерения Русской императрицы и даже вступившие в ее знаменитый союз. Их примеру тотчас последовали Дания, Швеция, Голландия, Пруссия, Австрия, Португалия и королевство обеих Сицилий. Англия, хотя и не вступила в этот союз, но и не отвергала его благородных правил, а, напротив, показала к ним заслуженное уважение. Она надеялась, что благодаря войне, все еще продолжавшейся в Америке, и волнениям, которые начинались тогда во Франции и уже предвещали ужасный переворот, союз вооруженного нейтралитета будет существовать недолго и прекратит свое существование сам собой, без опасного спора с его учредительницей. Ожидания Англии вследствие ее тайных стараний точно исполнились, но, по крайней мере, еще несколько лет подряд торговые люди всего света благословляли великую государыню России за свою безопасность и счастье.

Новая слава Екатерины добавила ей новых почитателей во всех странах, куда доходили слухи о ее делах.

Не говоря уже о многих государях, не говоря об отличнейших ученых Франции и Германии, с которыми она переписывалась и которые давно уже оценили ее гениальный ум и высокие достоинства. В 1780 году, спустя три месяца после обнародования манифеста о вооруженном нейтралитете, к числу приверженцев северной царицы прибавилось знаменитое лицо: Австрийский император Иосиф II, сын Марии-Терезии. Он приехал в Россию только для того, чтобы лично познакомиться с великой государыней, которую его мать очень не любила. Не разделяя этого нерасположения, но наслушавшись о нем, Иосиф приехал к Русским с предубеждением против Екатерины. Но как изменились его чувства, когда он увидел ее! Это памятное свидание проходило в Белоруссии, которую императрица ездила осматривать в 1780 году — в первый раз после присоединения этой страны к ее древнему Отечеству. Иосиф, услышав об этом, просил у нее позволения приехать туда же. Екатерина, с удовольствием соглашаясь на его просьбу, определила город Могилев местом свидания. Нетерпеливый император под именем графа Фалькенштейна приехал туда раньше государыни и, чтобы увидеть ее несколькими часами ранее, ездил даже к местечку Шклов, где представился ей, и потом поспешил вперед, чтобы иметь удовольствие встретить ее при въезде в Могилев.

Эта картина совершенно необычна, поскольку на ней императрица Екатерина II изображена не в парадном, а домашнем платье. Создавая образ доброй и мудрой императрицы в повести «Капитанская дочка», А.С. Пушкин, по-видимому, смотрел на этот портрет. Рассказывая о встрече главной героини Марьи Ивановны с государыней, он написал так: «Марья Ивановна успела рассмотреть даму с ног до головы. Она была в белом утреннем платье, в ночном чепце и душегрейке. Ей казалось лет сорок. Лицо ее, полное и румяное, выражало важность и спокойствие, а голубые глаза и легкая улыбка имели прелесть неизъяснимую».

Это был торжественный въезд: жители всей Белоруссии желали показать свое усердие государыне, и все их сословия участвовали в пышной встрече, ей оказанной. Иосиф, пользуясь своим инкогнито[415], смешивался в это время с толпами народа и был свидетелем той искренней привязанности, которую чувствовали к Екатерине ее подданные и которой поддавались все вокруг нее. Невольно покорился и он этому очарованию, и предубеждение, внушенное ему матерью, рассеялось при первом же разговоре с Екатериной: высокий ум, величие, которым исполнен был вид императрицы, благородство, которым дышало каждое ее слово, и при всем этом приятная простота обхождения так поразили сына Марии-Терезии, что он, почти не обращая внимания на великолепные праздники двора, которые устраивались в Могилеве, желал наслаждаться только беседой с государыней. С этого времени прежние частые разногласия между Русским и Австрийским дворами сменились искренним дружеским расположением, которое через четыре месяца еще более утвердилось: Мария-Терезия скончалась, и Иосиф стал единственным обладателем престола.