Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - Автор неизвестен

66

Воистину, Хильдебург тогда не радовалась // ни доблести фризов, ни мощи данов… — Яркий пример так называемой литоты, когда сознательно говорится меньше, чем подразумевается: Хильдебург не только не радовалась случившемуся, но должна была быть подавлена горем, так как погибли ее сын и брат. Стиль «Беовульфа» изобилует литотами.

67

Брат ее — Хнаф (см. прим. к ст. 1069).

68

Наследник Фольквальда — Финн (Фольквальд — его отец).

69

…жить под убийцей кольцедарителя… — Это состояние было особенно невыносимо для оставшихся в живых и противоречило законам древнегерманскои этики. Поэтому специально оговаривалось, что фризы не будут насмехаться над данами за такой позор.

70

И тогда на костер // золотые сокровища вместе с воином были возложены… — Обычный способ хоронить убитых. Погребение как основной способ захоронения утвердилось у германцев вместе с христианством. Здесь и в некоторых других местах поэт забывает, что даны по его версии — христиане.

71

… погребальный плач // затянула она… — Часть похоронного ритуала. Беовульфа тоже сжигают под причитанья плакальщицы (3150 след, и прим.).

72

Хунлафинг. — Что такое Хунлафинг, не вполне ясно. Это может быть человек, потомок Хунлафа (как Скильдинги потомки Скильда), но подобным образом мог называться и меч. Нет даже уверенности, что Хунлафинг — это одно слово, а не сочетание Хун (чье-то имя) и Лавинг (название меча). Неясно и то, кто вручил меч Хенгесту. Поэтому события, предшествующие развязке, в какой-тo мере скрыты от нас. Хорошо понятен лишь исход. В настоящем переводе выбран вариант, который представляется наиболее вероятным.

73

А добрый мой Хродульф поддержит славу // юной дружины… — после смерти Хродгара. Хотя, как сказано (см. прим. к ст. 1018), вероломство Хродульфа после смерти Хродгара не следует из текста поэмы, беспокойство Вальхтеов и ее почти льстивые слова, обращенные к племяннику, видимо, не случайны, как не случайна и радость, которую она испытывает при известии, что Беовульф, отныне названый сын Хродгара (ст. 948–949), готов оказывать покровительство ее сыновьям.

74

…кроме Хамы… с ожерельем Бросинга… — Эпизод, видимо, хорошо знакомый слушателям «Беовульфа», сейчас уже почти невозможно восстановить. Эорменрик (он же Эрманарих, Германарих, а в Скандинавии Ёрмунрекк) — знаменитый король остготов. Кто такой Хама, доподлинно неизвестно, хотя он фигурирует и в других источниках. Из текста «Беовульфа» как будто следует, что Хама украл ожерелье у своего конунга. Бросинги, если они тождественны скандинавским Брисингам, — род карликов. Именно их бесценное ожерелье, надетое на богиню Фрейю, скорее всего, упоминается в «Старшей Эдде» («Песнь о Трюме», строфа 15).

75

…под руку Предвечного. — Либо погиб, либо, спасаясь от Эорменрика, принял христианство и умер в монастыре.

76

Внук Свертинга — Хигелак. Свертинг — его дед или дядя. 1204 след. …в последней битве… смерть похитила. — О набеге Хигелака на франков в поэме рассказано четырежды (см. еще стихи 2362 след., 2500 след., 2911 след.). Он также описан в старых хрониках (в частности, Григорием Турским) и, несомненно, принадлежит не легенде, а истории. Около 521 г. н. э. Хигелак (Хогилайкус) вторгся во владения западных фризов и добрался по Рейну до земель хаттуариев. Он одержал над ними победу, но на обратном пути был настигнут сильным войском объединенных племен и убит, а флот его, уже нагруженный трофеями и отосланный вперед, полностью уничтожен. Что же касается ожерелья, то по другой версии (ст. 2172 след.), Беовульф подарил его жене Хигелака Хюгд. Либо Хюгд отдала это ожерелье мужу, либо между двумя версиями нет связи (как часто бывает в эпических поэмах большого объема).

77

Слабейших. — Так иногда называли воинов вражеского племени.

78

Конунгу предан… мне повинуются! — Если Вальхтеов действительно предвидит грядущие смуты и потому так настойчиво просит Беовульфа быть защитником ее детей (ср. прим. к ст. 1018, 1181), то эти слова отмечены почти трагической иронией.

79

Служили им ложами и подголовьями // скамьи дощатые… — После уничтожения Гренделя воины опять не боятся ночевать в Хеороте (ср. ст. 138–140 и 1671–1673).

80

Роком отмечен // был между ними один брагопийца… — Имеется в виду любимец Хродгара Эскхере, который погибнет ночью, когда в зал явится мать Гренделя (о нем же идет речь в ст. 1251–1252. и 1290 след.).

81

Родитель Гренделя… в болотное логово. — Поэма ясно распадается на несколько частей, и, видимо, предполагалось, что слушатель может понять сюжет, даже если пропустил начало. Так проще всего объяснить места, в которых кратко и почти в тех же словах, что и раньше, пересказывается содержание предыдущих глав.

82

Но мать страшилища… решила кровью // взыскать с виновных… — По германским понятиям, она имела на это несомненное право.

83

…не так ведь могуча // жена в сражении… — Эта фраза есть, скорее всего, дань естественному представлению, что существо женского пола не приспособлено к ратному труду. На самом, же деле победа над матерью Гренделя далась Беовульфу с гораздо большим трудом, чем над самим Гренделем (ср. прим. к ст. 1569). Любопытно, что в подлиннике мать Гренделя несколько раз называется «он». В древнеисландской литературе к наиболее воинственным героиням тоже изредка применяются эпитеты, естественные для характеристики мужчин (правда, ни об одной из них не сказано «он»).

84

Вепря — см. прим. к ст. 305 и ср. ст. 1327, 2152.

85

Тем временем Беовулъф // спал после праздника… гаут всеславный. — Типичный фольклорный мотив: в момент нападения герой отсутствует (иначе сила врага не могла бы проявиться).

86

…владыку Ингвинов спросил он, приветствуя, // счастливо ль минула ночь прошедшая. — Удивительный вопрос, целиком принадлежащий придворному этикету, так как невозможно себе представить, чтобы по дороге в Хеорот воины не рассказали Беовульфу о новой беде.

87

…мертв Эскхере… — Здесь, как и в эпизоде с Хандскио, мы узнаем имя погибшего лишь в самый последний момент.

88

…по волчьим скалам… небо плачет. — Этот замечательный пейзаж (ср. еще ст. 1414–1416) и текстуально и по настроению имеет ряд параллелей, в том числе в «Энеиде» Вергилия и в древнеисландской «Саге о Греттире». Вполне возможно, у него действительно были какие-то литературные источники. Следует иметь в виду, что в древнегерманских памятниках пейзаж очень условен: чаще всего зима (причем детали почти дословно повторяются из одного сочинения в другое) или райский сад (тоже описанный в высшей степени стереотипно). Даже когда мы обнаруживаем, как кажется, элементы оригинального пейзажа, перед нами чаще всего не истинная картина природы. Так, одна из птиц говорит Сигурду: «К Гьюки ведут зеленые тропы» («Старшая Эдда» — «Речи Фафнира», 41,1–2; ср. «по дорогам зеленым» в «Песни о Риге», 1, 6), но «зеленый» означало не столько «покрытый травой», сколько «безопасный, приятный для путешествия», и в древнеанглийской поэзии прямо говорится о зеленых дорогах, к ангелам и о зеленом пути праведника. Однако, хотя и условный, пейзаж в «Беовульфе» не бесполезен для сюжета. Для древних германцев очень важно разделение всего сущего на две сферы: здесь и по ту сторону. Это разделение, отраженное и в эпосе, восходит к мифологическому взгляду на мир. Хотя потустороннее царство в «Беовульфе» начинается почти за порогом, оно отделено от жилищ людей хорошо видимой чертой. Не случайно Грендель с матерью живут в недоступном болоте, и олень скорее погибнет, чем будет искать в нем защиту. Для англосакса развернутое описание логова Гренделя — это прежде всего картина потустороннего царства и лишь потом пейзаж. Естественно, что опыт поэта был частично ограничен тем, что он видел вокруг, но едва ли разумно искать в «Беовульфе» отображение определенной местности, как иногда делалось: распространен взгляд, что Хеорот находился в Зеландии (разумеется, в датской!), где сейчас расположено местечко Лайре (Lejre, др. — исл. Hleidr), и некоторым казалось, что они действительно узнают в лежащем около Лайре болоте жилище двух мрачных англосаксонских троллей.