Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер - Дуглас Боттинг

Последнее выступление Даррелла, завершающее его трехмесячный ма­рафон по стране, состоялось в эксклюзивном загородном клубе. Его слуша­телями были американские нувориши, по большей части женщины, пере­шагнувшие за рубеж среднего возраста. «Они были увешаны драгоценно­стями, как рождественские елки, — вспоминал Джеральд. — Когда они перемещались по комнате, то эти висюльки звенели, как музыкальные шкатулки. Я подумал, что, если бы мне удалось заманить хотя бы одну из них в кусты и обобрать ее до нитки, мой Фонд не знал бы бед на протяже­нии нескольких лет».

Даже Джеральд был поражен тем, какое количество спиртного могли поглощать эти дамочки. «Обеду предшествовали два часа плотного пития. Алкоголь лился в таких количествах, что даже трудно себе представить. Если вы заказывали скотч, вам приносили нечто вроде небольшой вазы, в которой находилось полпинты виски, четыре кубика льда, каждый из кото­рых вполне мог бы потопить «Титаник», и чайная ложка содовой, где с тру­дом можно было заметить три-четыре заблудившихся пузырька». К обеду публика еле держалась на ногах. К концу обеда она уже почти ничего не соображала.

«Я начал свою слезную мольбу от лица беззащитных животных, насе­ляющих нашу планету, — вспоминал Джеральд, — перед лицом наиболее несимпатичных млекопитающих, каких мне только доводилось видеть за свою жизнь». Пытаясь перекрыть шум разговоров — публика не имела ни малейшего представления, о чем он говорил, — Джеральд понял, что обра­щается исключительно к женщине, сидящей прямо перед ним. Не выдер­жав веса королевских драгоценностей, красовавшихся на ее прическе, она уронила голову в тарелку с остатками клубничного суфле. «Когда она ды­шала, суфле пузырилось на тарелке. Розовые пузыри лопались со страш­ным шумом. Звук был такой, словно кто-то пытался втягивать густой мо­лочный коктейль через тонкую соломинку». Закончилось последнее высту­пление полным провалом. На торжественном обеде, где присутствовали очень богатые люди, Джеральду удалось собрать всего сто долларов.

Джеральд с радостью вернулся в Нью-Йорк, где ему предстояло высту­пить на радио, телевидении и в прессе. Он готов был говорить все, что угодно, лишь бы собрать деньги для Фонда. «Когда американцы приезжа­ют провести отпуск в Англию, — говорил он, — их дети хотят увидеть только две достопримечательности: Букингемский дворец и зоопарк Дар-релла». В Нью-Йорке Джеральд и Том Лавджой выработали формулу, ко­торая позволила бы успешно функционировать SAFE (после переименова­ния организации в Международный Фонд охраны дикой природы — WPTI). «Если быть более точным, — вспоминал Джеральд, — я расска­зал, что нужно Джерсийскому Фонду, а Том разработал гениальный план, как это получить». Хотя впоследствии функции организации изменились, первоначально она должна была убедить американцев жертвовать средства на работу Джерсийского Фонда и других природоохранных организаций во всем мире. Зоологическое общество Филадельфии предоставило помеще­ние для штаб-квартиры новой организации, Том Лавджой стал ее предсе­дателем, а Джоди Лонгнекер исполнительным администратором.

Первое турне по Америке завершилось с полным успехом. Джеки при­летела в Нью-Йорк и успела на празднование Дня Благодарения у Рокфел­леров. Затем они торжественно отпраздновали ее день рождения в «Уол­дорфе». И после всех праздников чета Дарреллов отплыла во Францию. Неспешное морское путешествие позволило Джеральду и Джеки немного передохнуть после напряженной работы.

«Порой просить денег бывает очень неприятно, — вспоминал Дже­ралъд. — Но в Америке я встретил настолько замечательных и щедрых людей, что полностью примирился со своим занятием. На протяжении многих лет мы были более чем признательны своим американским друзьям за их крупные пожертвования и стипендии, получаемые из-за океана. Без этой весьма ощутимой помощи наш прогресс существенно замедлился бы».

До этого момента карточки членов Фонда спокойно умещались в обув­ной коробке. Но теперь, благодаря усилиям Марго Рокфеллер, ряды чле­нов Фонда начали стремительно расти. Том Лавджой очень быстро понял, что для того, чтобы произвести впечатление на американцев, Фонд должен возглавлять очень известный человек. Джеки предложила княгиню Мона­ко Грейс, бывшую американскую актрису Грейс Келли. «Выбор был сделан идеально, — вспоминал Лавджой. — Княгиня и в то же время американ­ка. К тому же князь Ренъе содержал зоопарк и очень любил горилл».

Обратиться к княгине Грейс поручили Дэвиду Нивену, близкому другу семьи князя Ренье. Была достигнута договоренность о том, что Джеральд и Том Лавджой приедут в Монако, чтобы встретиться с княгиней. Весной 1974 года Джеральд, Джеки, Энн Питерс и Пегги Пил отправились в Мо­нако.

«Не каждый день вас приглашают во дворец Монако, — вспоминал Джеральд. — Я чувствовал, что мы должны вести себя соответственно. Я и сопровождающие меня дамы разместились в роскошном отеле возле боль­шого казино. Восхитительный огуречный суп был съеден, и официанты, замершие в почтительном молчании позади нас, подали свежего лосося в шампанском и сливках. И в этот момент появился Томас Лавджой».

Более всего Лавджой, по воспоминаниям Джеральда, напоминал чело­века, только что пережившего землетрясение. Его костюм был так измят, словно он проспал в нем целые сутки. Рубашка из белой превратилась в се­рую, словно брюхо дохлой рыбы. Ботинки имели ужасающий вид.

«Привет, — как ни в чем не бывало заявил Том, с комфортом распола­гаясь в ближайшем кресле. — Простите, я немного задержался».

«Мои дамы уставились на него так, словно он был жабой, притаившей­ся в их тарелке, — вспоминал Джеральд. — «Надеемся, что хотя бы на встречу с княгиней ты в подобном виде не пойдешь», — заявили они все вместе абсолютно одинаковым зловещим тоном».

В конце концов Джеральд и Том отправились в роскошный розовый дворец, расположившийся на холме. Их провели в личный кабинет княги­ни. «Комната оказалась невероятно красивой и элегантной, — вспоминал Джеральд. — Княгиня Грейс поднялась из-за стола и подошла к нам, улы­баясь. К моему ужасу, я увидел, как Том приветливо машет ей рукой.

— Привет, Грейс, — заявил он.

— Ваша светлость, было очень любезно с вашей стороны уделить нам время, — пробормотал Джеральд, пытаясь загладить промах своего амери­канского приятеля. — Это доктор Томас Лавджой, председатель американ­ского отделения нашего Фонда, а моя фамилия Даррелл.

Княгиня усадила их на широкий диван, сама расположилась между ни­ми. Джеральд подробно объяснил цель их визита. Казалось, княгиня Грейс отклонит их предложение. Она сказала, что и так очень загружена благо­творительной деятельностью.