Нужные вещи - Кинг Стивен

Алан тряхнул головой. Надо было заняться делом. Отвратительным делом, которое неизвестно еще чем закончится, но у него было стойкое ощущение, что этот вопрос нужно было задать. В Касл-Роке творится какой-то кошмар, и Алан почему-то был почти уверен, что ответ был здесь — в голове этого мальчика, за его бледным лбом и печальными, тусклыми глазами.

Алан осмотрелся и заставил себя улыбнуться.

— Скучная комната.

— Да, — согласился Шон хрипло. — Тупая какая-то.

— Может, цветы ее оживят? — сказал Алан и провел правой рукой по левой, ловко выхватывая из-под часов пакетик с бумажным букетом.

Он знал, что испытывает судьбу, но все же решил попытаться. И почти пожалел об этом. Два цветка из бумажного букета порвались, когда он снял петлю и раскрыл букет. Пружина издала усталый, протестующий звон. Несомненно, это представление было последним в жизни данного экземпляра фокуса с раскрывающимся букетом, но на этот раз все получилось… еле-еле. И Шон, в отличие от своего брата, живо отреагировал на фокус, явно удивленный и обрадованный, несмотря на свое состояние и транквилизатор в крови.

— Ух ты, сильно! Как это у вас получается?

— Маленькое волшебство… Хочешь оставить себе? — Алан потянулся, чтобы поставить бумажный букет в графин.

— Не-е. Они ведь бумажные. И порватые. — Шон подумал, решил, что его слова прозвучали невежливо, и добавил: — Хотя клевый фокус. А вы можете их исчезнуть?

Сомневаюсь, сынок, подумал Алан. А вслух сказал:

— Я попробую.

Он поднял букет повыше, чтобы Шону было лучше видно, потом немного согнул правую руку и опустил ее вниз. Он проделывал нужные пассы намного медленнее, чем обычно, учитывая печальное состояние, в котором пребывало изделие Макгаффина, но в итоге сам был удивлен и обрадован неожиданным результатом. Вместо того чтобы сложиться с легким щелчком, как обычно, раскрывающийся букет скрылся в сжатом кулаке, как дым. Алан чувствовал, как старая растянутая пружина пыталась кривляться и протестовать, но в итоге все-таки согласилась сотрудничать.

— Вот это круто, — с уважением заметил Шон, и в глубине души Алан с ним согласился. Это была чудесная вариация на тему фокуса, которым он удивлял школьников на протяжении многих лет, но он сомневался, что сможет повторить ее с новым экземпляром. Из-за тугой новой пружины такого медленного исчезновения будет никак не добиться.

— Спасибо, — сказал Алан и незаметно подсунул бумажный пакетик под ремешок часов. — Если не хочешь цветов, может, тебе подойдет двадцатипятицентовик для автомата с кока-колой?

Алан быстро нагнулся и вытянул монетку из-под Шонова носа. Мальчик улыбнулся.

— Ой, мамочки, я же забыл, что кока-кола теперь стоит семьдесят пять центов! Инфляция, понимаете ли. Ладно, сейчас исправимся. — Он вытянул вторую монетку у Шона изо рта, а третью достал у себя из уха. К тому времени улыбка Шона чуть потускнела, и Алан понял, что пора приступать к делу. Монетки он сложил в нижнем ящике столика. — Когда почувствуешь себя лучше, — сказал он.

— Спасибо, мистер.

— Не за что, Шон.

— А где мой папа? — спросил Шон. Теперь его голос звучал не в пример сильнее.

Вопрос поразил Алана. Он ожидал, что Шон в первую очередь спросит про маму. В конце концов ему же всего семь лет.

— Он скоро приедет, Шон.

— Хорошо бы. Я так его жду.

— Я знаю. — Алан помолчал и добавил: — Мама тоже скоро приедет.

Шон обдумал его слова и медленно, но уверенно покачал головой.

— Она не приедет. Она занята.

— Неужели так занята, что даже не навестит тебя? — спросил Алан.

— Да. Она очень занята. Мама встречается с Королем. Вот почему мне теперь нельзя заходить в ее комнату. Она закрывает дверь, надевает очки и встречается с Королем.

Алан вспомнил, как миссис Раск отвечала на вопросы следователей. Ее голос был сонным и вялым. Рядом с ней на столе лежали очки. Она никак не могла оставить их в покое, постоянно вертела в руках. Она клала их на стол, видимо, опасаясь, что кто-то это заметит, но уже через пару секунд вновь безотчетно хваталась за них. Тогда он подумал, что это либо последствие шока, либо воздействие транквилизатора. Теперь он задумался. А еще он подумал, стоит ли спрашивать Шона о Брайане прямо сейчас или развить тему с мамой. Может, все это как-то связано между собой?

— На самом деле вы ведь не волшебник? — вдруг спросил Шон. — Вы полицейский?

— Ага.

— А вы из полиции штата? Вы ездите на такой синей быстрой машине?

— Нет, я шериф этого округа. Обычно у меня коричневая машина со звездой на боку, тоже достаточно быстрая, кстати. Но сегодня я приехал на своей старой колымаге, которую все забываю продать. — Алан усмехнулся. — Она совсем медленно ездит.

Это вызвало некоторый интерес.

— А почему вы приехали не на коричневой полицейской машине?

Чтобы не напугать Джилл Мислабурски и твоего брата, подумал Алан. Не знаю, как насчет Джилл, но с Брайаном это не особенно помогло.

— Я уж и не помню, — ответил он. — День был долгий.

— А вы настоящий шериф, как в «Молодых стрелках»?

— Ну… да, наверное. Что-то типа того.

— Мы с Брайаном взяли кассету в прокате и посмотрели. Так клево было. Мы хотели сходить на «Молодых стрелков-2», когда они шли в «Волшебном фонаре» в Бриджтоне, но нас не пустила мама, потому что фильм был до 16-ти. Нам нельзя смотреть такие кины, хотя папа нам иногда включает такие кассеты дома. Нам с Брайаном очень понравились «Молодые стрелки». — Шон запнулся и посерьезнел. — Но это было еще до того, как у Брайана появилась эта карточка.

— Какая карточка?

Впервые за весь разговор на лице Шона отразилось по-настоящему сильное чувство. Страх.

— Бейсбольная карточка. Какая-то особая суперская бейсбольная карточка.

— А… — Алан вспомнил про пенопластовый холодильник, набитый бейсбольными карточками — обменками, как их назвал Брайан. — Брайан собирал бейсбольные карточки?

— Да. На это он его и поймал. Наверное, у него все разное для разных людей.

Алан подался вперед.

— Кто, Шон? Кто его поймал?

— Брайан покончил с собой. Я все видел. Это было в гараже.

— Я знаю. Мне очень жаль.

— У него из головы вытекло что-то противное, нехорошее. Не только кровь, а еще и какая-то гадость. Желтая гадость.

Алан не знал, что сказать. Сердце билось в груди тяжело и натужно, во рту было сухо, как в пустыне, а о желудке вообще лучше молчать. В голове, словно колокол, который раскачивает посреди ночи какой-нибудь идиот, звенело имя погибшего сына.

— Я не хотел, чтобы он это делал, — сказал Шон. Его голос был очень спокойным, но из глаз выкатилось по слезинке. Они потекли по щекам, оставляя мокрые следы. — Теперь мы уже не посмотрим вместе «Молодых стрелков-2», когда их выпустят на видео. Мне придется смотреть одному, но без глупых шуточек Брайана все будет не так. Не так…

— Ты сильно любил своего брата, — сипло сказал Алан. Он просунул руку сквозь прутья ограничительной решетки. Шон Раск крепко сжал руку Алана. Рука у мальчика была горячей. И такой маленькой… Очень маленькой.

— Да. Брайан хотел играть за «Ред Сокс», когда вырастет. Он говорил, что научится кидать мяч «сухим листом», как Майк Боддикер. А теперь он уже ничему не научится. Он сказал, чтобы я не подходил близко, а то на меня попадут брызги. Я плакал. Я испугался. Это было не как в кино. Это было у нас в гараже.

— Я знаю, — сказал Алан. Он вспомнил машину Энни. Разбитые окна. Пятна крови на сиденьях. Тоже совсем не похоже на «как в кино». Алан заплакал. — Я знаю, сынок.

— Он сказал, чтобы я кое-что пообещал, и я поклялся ему и сдержу эту клятву. На всю жизнь сдержу.

— А что ты ему обещал, сынок?

Свободной рукой Алан вытер лицо, но слезы текли и текли. Перед ним лежал мальчик, лицо которого было чуть ли не таким же белым, как наволочка у него на подушке; этот мальчик видел, как его брат совершил самоубийство, видел, как мозги брата шмякнулись о стену, словно свежие сопли, и где в это время была его мать? Встречалась с Королем. Она закрывает дверь, надевает очки и встречается с Королем.