Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

Генетор был закутан в мантию густого красного цвета, рукава и подол которой окаймляли золотые узоры в форме зубцов шестеренки. На шее у него висела увесистая цепь с шестеренкой — руной Марса, символ которой повторялся на нескольких металлических штифтах над правым глазом Нексина. Кроме искусственного легкого, на нем больше не было внешних признаков механической аугментации, характерной для его собратьев из Механикум, но кожа генетора странно сверкала, словно была из серебра. Его глаза также казались необычными, слишком большими для лица, без видимых радужек и с темно-красными зрачками. Учитывая особую специализацию Нексина — генетор магос биологис, — Коракс решил, что оперативник Механикум улучшил себя иными, не столь явными способами.

— Жизни моих воинов важнее любого оборудования, — ответил Агапито. — Мы уже потеряли достаточно легионеров, и я не позволю им погибнуть без веской причины.

— Видимо, ты не понимаешь, что поставлено на кон, — парировал Нексин. — Обычный воин ограничен. Он может достигнуть определенного уровня, прежде чем в нем не погаснет свет. Но оружие, технология, фрагмент наших былых достижений может жить вечно, изменяя жизни миллиардов людей.

— Жизнь — всего лишь товар, да? — прорычал Агапито. Он вплотную приблизился к сухопарому магосу, заставив Нексина ощутимо задрожать. — Я помню подобную точку зрения. Таким было киаварское кредо.

— Командор, в чем проблема? — поспешно вмешался Коракс.

Агапито заговорил, не отрывая тяжелого взгляда от генетора.

— По словам получеловека, нам нельзя здесь стрелять, — сказал командор.

— Снаряды и взрывчатые вещества могут нанести непоправимый ущерб содержимому хранилища, — добавил агент Механикум, посмотрев на Коракса неестественными глазами. — Если мы уничтожим искомое, то вся операция пойдет насмарку.

— И что ты знаешь о нашей цели? — спросил Коракс. — Чему может навредить стрельба?

— Сигиллит не снабдил меня подробной информацией, — сказал Нексин, отодвинувшись от нависающего над ним Агапито. — Но, исходя из моей специализации и умений, я составил собственную гипотезу на этот счет.

— И к какому выводу ты пришел? — осведомился Коракс, жестом приказывая Агапито отступить.

— Раз я генетор, значит, мы ищем что-то связанное с генетикой. Не хочу гадать, но могу предположить, что это каким-то образом связано с одним из трех предыдущих проектов Императора: громовые воины, примархи и Адептус Астартес. Что именно, мне не ведомо.

— Это так? — спросил Агапито, повернув скрытую под шлемом голову к примарху. — Генотех?

— Средство для восстановления легиона, — ответил Коракс. Переведя взгляд с легионера на Механикум, он с явной неохотой продолжил: — Мы Астартес и не расстаемся с оружием. По возможности мы постараемся спасти содержимое хранилища. Но если чья-либо жизнь окажется под угрозой, мы будем действовать без колебаний. Если с остальным разобрались, то огонь без моего приказа никому не открывать.

— Да, лорд, — кивнул Агапито.

— Я со своей свитой подчиняюсь вашему решению, — согласился Нексин.

— Агапито, если нужно что-то обсудить, говори со мной, — сказал Коракс командору, а затем бросил пристальный взгляд на генетора. — Пойми, я и мои воины недолюбливаем тех, кто готов променять жизнь и свободу на промышленную мощь или техническое совершенство. Твое присутствие здесь не обязательно, магос.

— Я хочу лишь участвовать и помогать, — сказал Нексин. — Пожалуйста, поймите также и вы, что мне кое-что известно о вашем легионе. Ваши враги не состояли в Механикум, поэтому было бы нецелесообразно объединять техногильдии вашей родной системы и великое созидание Марса. Тем не менее признаю, что сейчас у нас одна цель, и я приложу все усилия, чтобы мои аколиты не вызвали новый конфликт.

Не зная, можно ли эти слова счесть за извинения, Коракс просто отвернулся от генетора и посмотрел на зал. Вдали в тусклом красном свете были видны три огромные двери.

Добравшись до дальнего конца зала, экспедиция обнаружила, что возле каждой двери находилась панель с двумя кнопками.

— Возможно, здесь требуется бинарный код? — предположил Нексин, рассматривая центральную дверь.

— Или палец, — сказал Агапито, ткнув в верхнюю кнопку. — Это же лифт.

Дверь плавно отъехала в потолок, открыв за собой клетку, в которой могли уместиться тридцать-сорок человек или десять легионеров с полным снаряжением.

— Будем спускаться отделениями, — решил Коракс. — Агапито, организуешь здесь все. Я спущусь первым.

Приказ оказалось выполнить не так просто, как думалось вначале. Агапито хотел отправить с примархом несколько Гвардейцев Ворона в качестве авангарда, но Аркат решительно настоял, чтобы в первой партии отправился он со своими воинами. Хотя кустодий не распространялся об истинных намерениях, Агапито счел, что тот не хочет упускать Коракса из виду. Нексин также настаивал, чтобы его включили в первую партию, но при этом не хотел расставаться с двумя массивными орудийными сервиторами.

В конечном итоге решили, что Коракс спустится первым вместе с кустодиями, а Нексин и его бронированные сервиторы будут сопровождать отделение Гвардии. Нескольким легионерам придется смириться и ехать на спинах сервиторов, поскольку для всех в лифте не хватило бы места.

Коракс едва обращал внимание на процесс сборов, уверенный, что Агапито справится со своими обязанностями. Примарх углубился в воспоминания, пытаясь понять, что ждет экспедицию внизу. Как Коракс ни старался, он не мог вспомнить это место — точно так же он ранее не вспомнил главные двери, пока воочию не увидел их. Какие бы дары ни вручил ему Император, они зависели от окружающей обстановки. Кораксу стало интересно, сделал ли это Повелитель человечества намеренно или же это был побочный эффект процесса психического внедрения.

Агапито утопал в красном свечении, пока направлял отделение в правый лифт, и Кораксу пришло на ум совершенно другое воспоминание.

Освещение мерцало оранжевыми и красными оттенками в одном ритме с воющими по всему коридору сиренами. Возле башни транзитной шахты собралась группа из двадцати заключенных в стандартных спецовках и тяжелых ботинках. В руках они сжимали гаечные ключи, заступы, молотки и прочие инструменты — импровизированное оружие, которое на протяжении последних тридцати дней аккуратно выносилось после рабочих смен.

— Ты уверен, что это верная дорога? — спросил Непенна, его испачканное смазкой лицо скривилось от страха, светлые волосы слиплись от машинного масла. Бывший инженер, сидя на корточках, возился у открытого служебного люка, сумка с самодельными инструментами лежала на голом рокритовом полу рядом с ним. — Если мы не отключим подъемники, стражи окажутся здесь через пару минут.

— Путь верный, — заверил его Корвус. План всего здания крепко хранился у него в памяти. Он не мог объяснить товарищам, как ему удалось незамеченным разведать лабиринт коридоров и шахт, но они должны были доверять ему. — Диверсионный бунт в ангарном блоке оттянет силы безопасности от блока стражников и транзитного узла в двух милях по направлению к шпилю. Вот почему я выбрал ангар, чтобы отвлечь их внимание.

— Что, если ты ошибаешься? — Вопрос задал один из самых юных заключенных, мальчик по имени Агапито, интернированный в третьем поколении. Его кожа была землистого цвета, как у всех, кто провел жизнь в искусственном климате. Черные глаза казались задумчивыми.

— Он разве когда-нибудь ошибался?

Дорсис был командиром группы. Корвус поставил его руководить, оценив его хладнокровие и изобретательность. Остальные обернулись к командиру, стараясь найти успокоение в его словах.

— Все знают план действий. Стражники эвакуируют блокпост из башни, мы входим на склады и выносим оружие. Туда и обратно, ничего сверхсложного.

Топот детских ног предупредил Корвуса о приближении Эфрении. Со времени их первой встречи она стала старше на три года. Они пробыли друзьями всего пару месяцев, но из-за стремительно растущего разума и тела он вскоре далеко обогнал девочку в развитии. Тем не менее она все равно оставалась преданной Корвусу. Находчивая и быстроногая, Эфрения исполняла обязанности посыльного, пользуясь лазами и вентиляционными трубами, чтобы обходить пикеты стражей.