Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Френч Джон

Гидравлическое шипение, сопровождаемое воем доспехов, заставило Коракса повернуться к дверям, ведущим в диспетчерскую башню. На парапет вышел Дорн, теперь полностью закованный в золотые с желтым доспехи, украшенные обсидианом и малахитом, его перчатки были инкрустированы рубинами и черными алмазами. Нахмуренный тяжелый лоб Дорна избороздили морщины.

— У тебя есть все необходимое? — спросил примарх Имперских Кулаков.

— Если чего-то и нет, то волноваться уже поздно, — ответил Коракс. — Мы приспособимся.

Дорн избегал встречаться взглядом с Кораксом и смотрел вдаль, где дождь барабанил по стальным решетчатым помостам и выложенной черной плиткой крыше орудийной башни.

— Я знаю, что Император дал разрешение на это путешествие, но не могу отпустить тебя, не спросив в последний раз, — произнес он. — Ты не приведешь свой легион на Терру?

— Я уже все решил, — ответил Коракс. — Император показал мне способ вернуть Гвардию Ворона обратно в строй, способ, который будет лучшим для всех нас.

— Не знаю, чего ты добиваешься, и в отличие от тебя я предпочитаю не задавать лишних вопросов, — сказал Дорн. — Уверен, Император знает, что делает.

— Это говорит о том, что ты не до конца в меня веришь.

— Если этого пожелал Император, тогда я согласен. Я не сомневаюсь в тебе, брат. Мы всегда должны считать решения Императора неоспоримыми, в противном случае у нас появятся вопросы, а не являемся ли мы порождениями тщеславия? Он — Повелитель человечества, и он поведет нас к Просвещению.

— Он сделал нас теми, кто мы есть, но я не в силах постичь его замысел, — признался Коракс. — Думаешь, мы проиграли?

— Мы завоевали Галактику во имя его, брат. Мы привели человечество к свету из мрака Долгой Ночи. Он создал нас исключительно для этой цели.

— Но Император также создал Хоруса и сделал его Воителем, — парировал Коракс, встревоженный словами Дорна. — Он впустил в свои замыслы таких, как Ночной Призрак.

— А что еще ему оставалось делать? — спросил Дорн. — Курц — один из нас, хотя он и жертва обстоятельств, которых мы и представить себе не можем. Мне лучше других известно, на что он способен.

Коракс мрачно кивнул.

— Курц и Ангрон были надломлены в самом начале. Ты знаешь, к какой крайней мере мог прибегнуть Император. Он мог…

Дорн протянул руку, не дав ему закончить.

— У тебя тревожные мысли, брат. — Складки на его лбу стали глубже от раздражения, когда он оглянулся на шаттлы и стиснул кулаки. — Император все еще желает, чтобы человечество повелевало Галактикой.

— И мы проследим, чтобы так оно и было, — ответил Коракс. Он крепко сжал руку Дорна и заставил Имперского Кулака посмотреть ему в глаза. — Я не совершу ничего, что угрожало бы Империуму, брат. Мне просто нужно это сделать. Ты не видел, как в течение нескольких минут истребляют твой легион, не слышал голоса сынов. Пойми, брат, я пойду на все, чтобы уничтожить Хоруса.

— Я мельком увидел то, что Император показал тебе. Причина войны не только в Хорусе. Во Вселенной есть извечные силы, жаждущие обрести власть над человечеством, их ведет желание сделать людей своими рабами и игрушками. Хорус — всего лишь пешка. Его следует уничтожить, но ценой этому не должно стать поражение в более масштабной войне. Здесь не может быть места жалости.

— У меня нет жалости к предателям, — отрезал Коракс.

— Нет, я предупреждаю тебя о жалости к самому себе, — спокойно ответил Дорн. — Направленная на себя или на других, твоя жалость в конечном итоге обернется против тебя и станет оружием в руках врага. Ты — примарх, так пусть тебя не трогают потери и не снедает скорбь. Мы были рождены для славы, но мы должны уметь стойко переносить утраты.

Коракс молчал. Он видел, что Дорн искренне переживает, и кивнул, соглашаясь с мудростью брата.

— Что бы ты ни искал, оно не стоит того, чтобы отдать свою жизнь, — сказал Имперский Кулак.

— Это, часом, не забота? — слегка улыбнувшись, спросил Коракс. — Ты становишься сентиментальным, Рогал.

— Вовсе нет, — сердито ответил примарх. — У меня и так почти не осталось союзников. Потеря еще одного мне совсем не с руки. Ты намереваешься покинуть Терру, как только добудешь желаемое?

— Да, я должен вернуться на Освобождение. До отбытия мы больше не увидимся.

— Тогда удачного путешествия и славного боя, Корвус, — сказал Дорн.

— Защищай Императора, Рогал, — ответил Коракс.

Они сжали друг другу запястья и расстались, уважительно кивнув друг другу на прощание.

Мелкий снег засыпал продуваемый всеми ветрами скальный гребень. У Коракса, направляемого лишь обрывочными воспоминаниями, данными ему Императором, ушло несколько дней, чтобы отыскать это место. Найти одну гору среди множества было непростой задачей, которая усложнилась по прошествии десятилетий с тех пор, как Император был здесь в последний раз. В столь суровых условиях провести разведку с воздуха было невозможно, поэтому Гвардия Ворона искала самостоятельно — тяжелая задача для закованных в доспехи воинов, вынужденных пробиваться через снежные наносы метровой толщины, скрывавшие ущелья и коварные утесы.

Пока Гвардейцы Ворона разгружали снаряжение, винты орнитоптеров стали покрываться льдом. Выгрузкой руководил Агапито, в воздух поднимался пар из решеток шлемов и ранцевых воздухоотводов Гвардейцев Ворона, помогавших сервиторам выносить поклажу, чтобы шаттлы улетели отсюда прежде, чем переохладятся двигатели.

Альфарий делал то, что было приказано, быстро спускаясь по мостку грузоперевозчика с ящиком болтерных снарядов. Он не чувствовал себя уязвленным, выполняя работу, которую обычно поручали сервам и сервиторам, но радовался вместе с приемными братьями тому, что они наконец достигли цели. Легионеры и полулюди-сервиторы утрамбовали снег до состояния плотной ледяной корки, но сапоги легионера хорошо держались на скользкой поверхности.

Поставив ящик на отведенное место, Альфарий шагнул в сторону. Под большим навесом, защищавшим уступ от снега, он заметил Коракса. Казалось, примарх просто смотрит на скалу.

Цель задания им объяснили лишь в общих чертах. Агапито просто сказал Гвардейцам Ворона, что они направляются на заброшенный склад за оружием для легиона. Услышав это, Альфарий задрожал от волнения. Очевидно, это и была та причина, по которой его внедрили в Гвардию Ворона. Что бы ни хранилось на складе — хорошо защищенном складе, судя по количеству выгруженного снаряжения, — оно представляло немалую ценность для Альфа-Легиона. Омегон сможет подтвердить его выводы, только когда они вернутся на Освобождение, но Альфарий не сомневался, что его настоящее задание начинается прямо сейчас.

— Не думаю, что все так уж сложно, — раздался позади Альфария голос Лукара, отвлекая его от размышлений.

— Что? — спросил Альфарий, не уверенный в том, не пропустил ли он начало разговора.

— Что бы здесь ни спрятали, оно не может быть таким уж важным, — объяснил Лукар.

— Почему? — к ним у груды ящиков присоединился сержант Дор. — Дело достаточно важное, чтобы остаться на Терре.

— Здесь нет ни башен, ни оборонительных турелей — вообще ничего, что могло бы защищать склад, — продолжил Лукар. — Будь здесь что-то стоящее, это место охранялось бы сильнее Шпиля Ворона.

Поразмыслив, Альфарий пришел к неудовлетворительному выводу, что Лукар мог быть прав. Внезапно он услышал хруст снега и, оглянувшись, увидел подошедшего к ним Коракса. Очевидно, тот обратил внимание на их разговор.

— Весьма примитивный подход к вопросу обороны, — с недовольным видом заметил примарх. — Ты забыл доктрины Гвардии Ворона?

Лукар недоуменно уставился на сержанта Дора.

— Действительно мощная оборона никогда не выставляется напоказ, — напомнил сержант, постучав по шлему Лукара.

— Здесь нет ничего, что говорило бы «атакуй меня», вроде десятикилометровой куртины или сотни орудийных башен, — пояснил Коракс, окинув взглядом голый утес. — С другой стороны, непримечательный участок скалы может стать идеальным местом, чтобы скрыть мощное оружие.