Время для жизни - taramans

пакостное… оно всегда трудно искоренимо! Это к чему хорошему человека нужно за шиворот тянуть. А в дерьме он и сам с удовольствием вымажется! Так что… есть такое дело. Не в открытую, конечно, далеко нет… Без знаний к кому обратиться – не найдешь! Но, если у людей есть деньги, да есть дурь в башке, то и дурь всегда найдется, - Калошин засмеялся получившемуся каламбуру.

- Особенно в таких местах, где разные дядечки любят погулять… там и определенные девицы всегда ошиваются. А девицы, если под марафетом – они, ох и бойкие! И дядечкам это нравится. Дорого – это само собой! И опасность загреметь – тоже есть. Но – запретный плод сладок! Слышал такую сентенцию?

Иван кивнул.

«М-да… времена идут, меняются. А люди – остаются прежними! Определенная часть людей!».

- А ты, юный поэт, не имел дела с девицами под марафетом? – Калошин, смеясь, смотрел на Ивана.

- Нет. И даже не знаю – стоит ли?

- А вот тут я бы не был таким категоричным! Там знаешь ли… такой фейерверк чувств! Такая похоть лезет из, казалось бы, еще недавно такой серьезной и скромной женщины! Так что… не знаю, не знаю… возможно ли такое… да без порошочка!

- Ладно! Ты давай, завязывай… меня, такого юного и скромного… совращать! Разными похотливыми наркоманками…

Калошин расхохотался:

- Это ты – юный и скромный?! Ха! Насмешил! – Игорь вытер слезы, выступившие в уголках глаз, - ну ладно еще – юный… Но скромный? Ага! Ты еще монашком прикинься! А представь – так вот, после ресторана, когда девушки уже изрядно поднабрались, везут их… к примеру – в баню! Есть! Есть места! И вот там – еще и марафет! Там такое начинает творится, что ты! Доводилось мне пару-тройку раз в такой компании людей песнями радовать!

- И что… власти, ну – партийные там всякие… на это дело просто так смотрят?

- Ну как же… не смотрят, конечно! Но кто ж об этом во всеуслышание рассказывает? А среди начальства – даже среди военных, а уж тем более – всяких хозяйственников… там тоже… есть любители повеселиться. Только все это в таких местах происходит, куда постороннему хода нет. А платят там, Ваня!!! Я порой и за месяц работы столько не получал!

- Ну ладно, ладно… Разошелся! Тоже мне… Мефистофель нашелся. Ты мне лучше расскажи, как там Варя?

Калошин опять развеселился:

- Ну вот, а говорил – скромный, да юный! А чуть разговор зашел о девках – сразу про Варьку вспомнил!

- Да хватит уже! Сказал же! И мне, действительно, не безразлично, как там у нее дела.

Игорь чуть успокоился, попивая компот.

- Да так же, как и у нас! Она же думала – ухватила Бога за бороду! Ага! Прыгнула в койку тому хрену из культуры и все! Жизнь удалась! Да не тут-то было! Ее в той филармонии ждали еще пуще, чем нас… как же! Там уже все ступеньки расписаны, и все-все девицы расставлены по ранжиру! Кто, что и с кем! Там такие змеи есть – ты не поверишь! А я говорил Варьке! Ну как же! Послушает она! Вот и настучал кто-то из этих змеюк жене того хмыря! И стало Вареньке и больно, и страшно! А эти… суки… еще и потешаются! В общем, предложил я ей с нами уйти. А она, дура, еще на что-то надеется… сомневается.

- Так ты ж тоже – согласился тогда в филармонию уйти! Чего же тогда над Варей куражишься?

- Да не куражусь я! И - да, тоже дурака свалял! Понадеялся! А ведь знаю эту клоаку творческую…

- Так где она сейчас? Чем занимается?

- А-а-а-а… также – ездит по всяким выездным. Шпыняют ее, суют куда ни попадя…

- Да, кстати, - Калошин оживился, - ты слышал, как филармония твои песни записала? Нет? Ха-ха! Лучше и не слушай, в таком разе! Это что-то совсем страшное!

- Что же там страшного-то?

- Да там такие певцы – слушать противно! Уши заворачиваются, и скрежет зубовный!

- Да скажи ты толком!

- А что говорить… Есть у них там… всякие заслуженные певцы. Начальству, как водится – жопу вылизывают. А вот голос… хотя и голос вроде есть, но петь не умеют! Песни… с чувством нужно петь, с чувством! А не этот елей и патока! Там такая срань получилась, не могу передать!

- Да мне как-то… все равно! – тут Иван, конечно, лукавил. Ему было не все равно!

- Ага-ага! Ты бы услышал – так бы не говорил!

Немного помолчали. Потом Калошин спросил:

- А ты-то что в филармонии делал?

- Да я сам толком не понял. Попросили заехать, пояснить, как договоры подписывали, да еще какие-то вопросы задавали.

- А кто?

- Мужик… представился фининспектором.

- Ага! Значит и правда – не врал слушок! Так им, сукам и надо! Пусть сейчас повертятся! Сейчас их за жопу-то возьмут!

- Да ты объясни толком, что происходит?!

- Я сам точно не знаю. Просто слышал разговор, что эти песни Ваши филармония как-то криво оформила. По всем кабакам города своих шпионов разослали, да застращали всех по поводу рапортичек, и отчислений. А сами… шепчутся люди, что и Вас они дурили, и государству что-то недоплачивали. Вот их за жопу-то и взяли! Ай, как хорошо!

Сам Косов не мог определить свое отношение к этому. Денег он будет получать больше? Ну… вроде бы и хорошо! Жучков этих на чистую воду выведут? Тоже, наверное, неплохо! Но что бы так радоваться, как Калошин? Поводов – не видел.

- Ты просто не понимаешь, Ваня! Там руководство… материться хочется! Небожители, блядь! Ну, и круг приближенных к ним! А остальные – если и не рабы, то где-то близко! Вот их сейчас и причешут, бар этих! Ведь сами они ни хренашеньки в творчестве не понимают, а гонору – поверх бровей! Так! Такую новость нужно непременно отметить!

Калошин вскочил и пошел к раздаче. Там он негромко переговорил с какой-то женщиной, и через несколько минут вернулся с заварником в руках.

- Так-то тут нельзя… Но если хорошие люди просят, то – можно! Давай, по стопке примем! У них там, по слухам, опять же… и без того грешков хватает! Там и концерты левые, которые по предприятиям, да мимо кассы. И еще – по хозяйственной части. Так что солоно им придется, если