Паргоронские байки. Том 6 - Александр Валентинович Рудазов

рыцари из сотен разных миров. Зала уходила в бесконечность, простиралась во все стороны.

Были тут и демоны, в том числе высшие. Парочка кэ-миало, несколько гхьетшедариев, десятка два бушуков и почти полсотни других гохерримов. Один из них сидел на походном стуле, облокотившись на меч, и половину его лица скрывала маска, за которой полыхал черный глаз.

Поздравляю со вступлением в Легион, Ардзедатен. Я Худайшидан.

Тело высшего демона оказалось более подходящей оболочкой, чем предыдущие. Оно тоже с трудом выдерживало целый миллион элитных душ, и процессы старения явно уже начались… но на несколько недель его точно хватит. Перехватив поудобней глефу, Легион успокоил паргоронского коня и пошел на снижение.

Ардзедатена, как законного владельца, назначили кормщиком. Тело вел в основном он. Его оно слушалось охотно, двигалось легко и естественно. Даже чересчур легко иногда.

- Какая сила… - пробормотал Ардзедатен вслух, губами. - Какая невероятная сила…

Наверное, так ощущают себя демолорды. Космическая мощь в каждом пальце.

Нет, до демолорда далеко. Уровень вексиллария, думаю.

Не знаю про вексиллариев, не был. А банкиром был. И здесь гораздо больше, чем у банкира.

В Легионе был всего один миллион душ… чуть больше одного миллиона. Но эти души стоили в среднем тридцать-сорок условок, так что конгломерат получался потрясающей энергетичности. К тому же эта энергия хранилась не в Банке Душ, не удаленно, как у демолордов, а прямо здесь, непосредственно.

И теперь, обретя плоть, обретя материальную оболочку, да еще и в теле высшего демона… Ардзедатен шагал по улицам Мпораполиса, его распирало от нового могущества, а за его глазами клубился Легион.

Осторожно! Ведем себя естественно!

Даже когда Нижний Свет горит в полную силу, Мпораполис сумрачен. Этот город не знает ясного дня, знает лишь темное и не очень темное время суток. Но сейчас в нем было почти светло, туман рассеялся, а вечная гроза ненадолго стихла. И в это почти светлое время суток прохожие вдруг раздались в стороны и прижались к стенам.

В воздухе вспыхнуло желтое пятно. Чуть подальше и повыше — второе, точно такое же. Между ними, слегка наискось, прорезалась ломаная, разошедшаяся белыми клыками. Пасть и два глаза попрыгали туда-сюда, словно танцуя дикую пляску, а потом сложились в улыбающуюся кошачью морду.

Низшие демоны замерли, стараясь не привлекать внимания Ксаурра. Из его глаз ударили лучи света. Мощные прожектора ощупали всю улицу из конца в конец… и остановились на Ардзедатене.

- Привет, легионер, - мурлыкнул демолорд, выпуская из воздуха огромную лапу.

- Приветствую, - ответил гордым взглядом гохеррим. - Чем я заслужил внимание Смеющегося Кота?

Лапа исчезла. Морда исчезла. Но тут же снова появилась — теперь вплотную к Ардзедатену. Ксаурр с шумом втянул воздух носом и подвигал треугольными ушами.

Он принюхивался и прислушивался, с подозрением разглядывал гохеррима — и Легион внутри него ушел на самое дно, скрылся за краем сознания. Худайшидан сжимал меч, готовый атаковать, ударить в Ксаурра всем арсеналом.

- Кажется, ты взял хорошую добычу, легионер, - наконец сказал тот. - От тебя… пахнет. Где ты так славно поохотился?

Мгновенное колебание. Сказать?

Предашь нас — погибнешь вместе со всеми.

Ксаурр мгновенно напрягся. Зрачки округлились, мохнатые уши встали торчком. Он присмотрелся к глефе Ардзедатена, потом перевел взгляд на него самого. Уголки губ медленно поднимались, обнажая страшные сабельные клыки.

Тихо-тихо-тихо все! Он нас слышит!

Чего мы ждем?! Давайте нападем первыми! Командуй атаку, Худайшидан!

Ты сдурел?! Это Смеющийся Кот! Сколько раз он успеет убить нас, прежде чем мы шевельнемся?!

Не бойся, всего один.

- Что-то в тебе есть странное, легионер, - тихо сказал Ксаурр. - Интересно, что произойдет, если я выпущу тебе кишки?

- Это будет славная гибель, - произнесли уста гохеррима. - Нет большей чести, чем погибнуть от лапы того, кто лично знал Древнейшего. Но мой вексилларий огорчится.

Это сказал не Ардзедатен. К голосовым связкам подключился Гзанок Эрбернар, дипломат из могущественной межмировой империи.

- Кто твой вексилларий, легионер? - спросил Ксаурр.

- Я из Первого легиона. Форактозана.

- Не будем огорчать Цветочницу, - ухмыльнулся Ксаурр. - Ступай, легионер.

Смеющийся Кот исчез так же частями, как появился — сначала лапа, потом большая часть морды. Улыбка и пара пылающих глаз висели в воздухе дольше остальных, но потом растворились и они. Спало кошмарное давящее напряжение, от которого не по себе даже высшим демонам.

Я не из Первого Легиона, а из Шестого. Мой вексилларий — Раххалаган. Зачем мы соврали?

Раххалаган бесстрашен, как никто, но ему нет дела до своих легионеров. Он сам их убивает за малейшую провинность. А Форактозана… привычка возиться с оранжерейными цветами сказалась на ее отношении к легиону. Она не просто так охраняет Мпораполис. Ее легионеры — по сути элитная городская стража. И она точно попросит объяснить, почему Ксаурр безо всяких причин убил одного из них.

Странно, что Ксаурр не почувствовал ложь.

Это не было ложью. Я был легионером из Первого. Служил при Форактозане. Для меня это не ложь. Значит, для нас всех это не ложь.

Нам нельзя здесь оставаться. Сейчас пронесло, но в следующий раз так не повезет. Они нас ищут.

Значит, уходим. Куда?

Легион зашумел на тысячи голосов. В этом вопросе он все еще не пришел к согласию.

Худайшидану, сохранявшему решающее слово, было все равно. Дворку, хозяину нынешнего тела Ардзедатену и остальным паргоронцам тоже. Но большая часть Легиона родилась в других мирах — и каждому хотелось вернуться в его собственный.

Джанна! Эккебем! Корилл! Йонкрозо! Вайкунтха! Земля! Вигинтосферос! Земля! Сальван! Священная Гора! Оркалла! Кристальная Тьма! Йонта! Вур! Байканария! Инфалион! Рари! Абзу! Хорадзима! Земля! Каф! Эйкр! Лабиринт! Парифат! Земля! Кальвария! Идавёль! Земля! Тир-Нан-Ог! Похъёла! Земля!

Все выкрикивали свое. Но понемногу выделилось несколько самых предпочтительных направлений. Сначала отпали миры далекие, представленные в Легионе всего одной или двумя душами. Потом — близкие, но редко посещаемые Паргороном. Потом отпала Земля — потому что хоть ее и называли чаще