Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март

сиденья. Ствол револьвера смотрел ей в сердце, и она не сомневалась, что в этих руках он непременно выстрелит.

Машина стояла на окраине маленького городка, возле аптеки. В двух шагах от машины ходили люди, но никому и в голову не приходило заглядывать в чужой автомобиль.

— Иди, малявка, в аптеку и купи все необходимое. Нам нужны перевязочные материалы. — Взмокшее лицо Карлова со стальными водянистыми глазами походило на скалу, омываемую волнами. — И не валяй дурака, малявка. Пожалей свою красивую башку. Жаль, если она разлетится вдребезги.

Девушка кивнула. Она и не думала бежать. Слишком просто и глупо. От такого волчары так просто не уйдешь. Он слабеет с каждой минутой. Долго не выдержит: или уснет, или потеряет сознание. Вот тогда…

— Я не собираюсь бежать. Вам нужен врач. Вы потеряли много крови.

— Врач принесет мне погибель, а не спасение. Механизм запущен, глупое создание. Ты будешь моим врачом, и я отблагодарю тебя за это. А теперь топай, детка.

Даша вышла из машины и направилась к стеклянным дверям аптеки. Сквозь витрину был виден весь торговый зал с пальмами в кадках и редкими посетителями.

Карлов смотрел вслед стройной фигурке и не мог удержать зрение в фокусе. Девушка расплывалась в яркое пятно. Но он точно знал, что стоит ему закрыть глаза, как наступит конец. Старый волк, стратег, авантюрист, обладающий острым нюхом, умеющий делать точные расчеты, не мог подохнуть так глупо. Он не мог позволить себе проиграть схватку какому–то сопляку с куриными мозгами. Мелюзге, забравшему у него единственную женщину, которую Карлов любил, и она подчинилась и ушла. Поганец. Кусок красивого мяса, и больше ничего. На кого она его променяла? Нет. Если ему суждено умереть, то только не сейчас. Он должен закончить начатую партию в любом раскладе. А ранения ерунда. Достойное оправдание перед боссом. Царапины быстро заживают. Душу вылечить невозможно.

Карлов скрипел зубами от боли. Правая ключица раздроблена пулей, как он теперь сможет стрелять? Он едва переключал рычаг скорости в машине. Плечо онемело, распухло, а боль стала тупой и дергающей, словно кто–то время от времени дергал за ниточку, к которой подвязаны нервные окончания.

Девушка вернулась с полным пакетом медикаментов. Глаза ее повеселели, страх отступил на задний план. Она все еще играла в куклы, и ей нравилась идея стать лекарем, хотя бы на время. Перелом произошел в тот момент, когда ей предложили из заложницы превратиться в участницу событий. Получится или нет? В жизни все нужно испытать, а вид крови ее уже давно не пугал. Глядя на своего подопытного кролика, Даше показалось, что ее пациент может умереть.

— Нужно найти хорошее место возле чистой воды. Нам подойдет какой–нибудь лесок с проточным ручьем. У вас хватит сил доехать? Здесь слишком многолюдно.

— Головастая девушка.

Карлов не переставал удивлять свою пленницу силой воли и твердостью духа. Он включил двигатель, и машина сорвалась с места.

Кроме головастой девчушки существовал головастый мальчуган, который давно уже нашел место в лесу. Милый уголок на краю болота, где в двух шагах находился родник. Картина со стороны выглядела ужасающей, если не знать, что здесь произошло двумя часами ранее. Дим–Дэнди лежал на подстилке, расстеленной поверх лапника. Его руки были вытянуты над головой и привязаны автомобильным тросом к дереву. Ноги перетягивал галстук, а сорочка на теле превратилась в лоскуты. Парень на растяжке выглядел, как шкурка кролика на просушке. Рядом у костра валялись две пустые бутылки из–под водки. Антон не походил на злодея, но его действия выглядели кровожадно. Мальчишка раскаливал на костре лезвие ножа. Все это действо сопровождалось кошмарным хриплым воем вперемешку с матом. Дэнди знакомил лесной массив с народным фольклором: «Шумел камыш, деревья гнулись…» Камыша здесь хватало, но шумел вовсе не он, погода стояла тихая и безветренная.

Подготовительная процедура закончилась, и Антон скинул окровавленную повязку с простреленной ноги раненого.

— Теперь, Димыч, закуси удила, будет больно.

Пьяный голос что–то гаркнул и вновь запел. Нож вонзился в мышцу и сделал глубокий надрез. Мужеству Дэнди можно было только позавидовать и восхищаться им. Он выл по–волчьи и кусал губы до крови, он пел, перевирая слова, и вновь завывал, пыжился, как роженица, обливался слезами, но не дрогнул и не шелохнулся.

И вот наконец все кончилось. Перед потухающим сознанием Дэнди мелькнул пинцет, в котором была зажата пуля. Он взглянул на небольшой помятый шарик, который раздробил ему кость и доставил столько боли и мучений. Комментариев не было. Дэнди улыбнулся и потерял сознание.

Проснулся он от щебетания птиц. Боль отступила. Во рту пересохло, а голова гудела, как ветер в дымоходе. Антон сидел на кочке возле трясины с соломинкой во рту. Приподняв голову, Дэнди осмотрелся. Ноги и руки развязаны, рана стянута бинтами, а возле лапника стоит фляжка с водой.

— Привет, доктор. И как это тебе удалось меня приволочь сюда? Я же тяжелее вдвое.

— А я жилистый, — ответил Антон, не отрывая глаз от сидевшей на кочке лягушки.

— А почему люди не могут быть амфибиями?

— Кем? — переспросил Дэнди.

— Амфибиями. Теми, кто может жить и на суще, и под водой. Помнишь фильм «Человек— амфибия»? Какая красивая и благородная идея. Свободное от рабства человечество. Царство покоя и справедливости.

— Чудик! Там же акулы плавают. Правда, в океане их меньше, чем на суще, но справедливость в живом мире искать бессмысленно. Закон природы гласит: «Выживает сильнейший». Хочешь жить — будь сильным.

— Я так думаю, что ты не прав.

Лягушка сделала прыжок и исчезла в тине.

— Утонула? Нет, спряталась. А для человека такой прыжок кончится смертью.

— Ну хватит нудить, лекарь! Ты мне вот что скажи. Ты машину водить умеешь?

Антон встрепенулся.

— Как тебе сказать. Мальчишкой в деревне, на элеваторе, дядька мой учил крутить баранку. Вроде получалось.

— Отлично. Поведешь «фольксваген».

— Брось, Димыч. С такой штукой я не справлюсь.

— Научишься. Не век же нам в лесу сидеть. Надо ехать. Где–то здесь бродит тень Боба Карлова. Я должен его достать, или он нас достанет. Третьего не дано.

— Но он же упал! Ты убил его. Он мертв!

— Брось, пацан! Боба так просто не убьешь. Под окнами я никого не видел. Трупы не умеют ползать. В крайнем случае он ногу подвернул, но там высота слишком условная. Будь уверен, парень, этот тип где–то рядом.

— Но тогда надо было машину загнать в лес, а