Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу - Михаил Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О завещании мы пока говорить не можем. Вся документация лежит в банке, и адвокат огласит волю покойной на девятый день. К сожалению, Левин в командировке, как нам сообщила его секретарша, и некоторые аспекты дела от нас все еще скрыты.
— О командировке я ничего не знаю. У Марка, как мне известно, все клиенты столичные и дел на периферии у него нет, а то, что он уехал, я могу подтвердить. Мы с мужем встретили его на восьмидесятом километре Симферопольского шоссе. Он ехал на юг. Я его не расспрашивала, нам не до того было.
— На машине?
— Ну конечно.
— Такие люди привыкли ценить свое время. Самолет решает все проблемы в считанные часы.
— Безусловно. Мы были крайне удивлены, увидев его в дорожной забегаловке. Он набрал полный пакет бутербродов и несколько бутылок сока. Похоже, его ждала долгая дорога,
Мамонов задумался, а Таня взглянула на окно, которое таранила муха. Ее жужжание действовало на нервы.
Но Татьяна, как и многие женщины, была очень наблюдательна и часто делала правильные выводы, вовсе не задумываясь о тонкостях следствия, Человек, о котором она говорила, катил на юг, и его путь был не близок. Сейчас он сидел в другой дорожной забегаловке, где солнце светило ярче и теплее подмосковного. Ему везло, он не сомневался в этом, он шел по следу и снимал пенки со взбитых сливок. Адвокат волей судьбы получал в руки материал, который туг же становился орудием против его оппонента, Теперь он уже не сомневался в виновности Даши и точно знал, как прижать ее к стенке.
Левин сидел за стойкой бара и слушал чужой разговор. Кассирша разговаривала с милиционером, а человек в штатском с умным видом делал записи в блокноте.
— …Конечно, мы его запомнили. И машину запомнили, — деловым тоном докладывала женщина. — Я тебе без балды скажу, Степаныч, этот тип сидел. Сколько лет в пищеблоке работаю, всяких повидала. На правом плече татуировка у него. Череп в восьмиконечной звезде. Куртка на нем была кожаная без рукавов, на голое тело надета. Он понял, что я смотрю на плечо, и встал другим боком, а потом с подносом в дальний угол свалил. Подсел к дорожной шлюшке, голубоглазенькая, с косичкой, на приличную тянет, ну и снял ее тут же. Вместе уехали…
— Ладно, Прасковья. Ты мне шлюхами мозги не засоряй, о парне толкуй.
— Высокий, ладный. Лет двадцать пять с виду. Избалованный, наглый. Пуп земли, одним словом.
— Ну а на маньяка похож?
— А я что, их каждый день вижу?
Участковый снял фуражку и вытер пот со лба.
— Сколько лет на службе, ничего подобного не видел. Такое он там наколбасил. И ведь что непонятно. Машина–то красная в гараже стоит. У судьи такой не было. Убил хозяина и жену, устроил погром и ушел. Чепуха получается.
— Так он ждал хозяев? — спросила кассирша, укладывая бюст на стойку. — Мне показалось, что судья с женой на следующий день приехали. Валька–молочница с ними в одном автобусе от станции ехала.
— Это неизвестно. Может, он их возле дома поджидал. Следователь из центра — мужик толковый. Он думает, что парень застал хозяев врасплох. Стол накрыт: свечи стоят, вино. Очевидно, ужинали. Судью–то он на втором этаже в спальне порешил. Острым концом кочерги полголовы снес с плеч. Ну а жену из пистолета пристрелил. Шесть пуль всадил, три в голову, и все смертельные. Садист! Сейчас там эксперты копошатся, но отпечатков никаких. Профессионал. Правда, промашку все же допустил. В доме следы вытер, а в машине забыл. Что–то тут не так с машиной. Сейчас выясняют. Вот только время упущено. Ушел гад! Ищи теперь.
— А как же их нашли?
— Домработница. Пришла после выходных, а тут на тебе. Жемчуг украли, кольца фамильные, деньги. Все ящики вынуты, все вверх дном. Короче говоря, Москву подключать будем. Ну? — участковый повернул голову к помощнику. — Все записал?
— В основном.
— Пошли докладывать. А может, к Вальке заглянуть? Кого она там и где видела. Короче, трогаем. А ты, Прасковья, потом зайдешь, протокол оформим.
— Мы с Иваном придем. У него память хорошая.
Левин сидел тихо и пил кофе. После ухода милиции он выпил еще одну чашку и незаметно ретировался. Дом судьи находился в трех километрах, и Левин хотел посмотреть на него. Иногда полезно послушать, о чем соседи судачат. Местный люд всегда много знает, но перед грозным стражем закона тут же теряется и забывает главное. А в толпе они все помнят и еще поспорить могут.
Не так далеко от дома судьи произошло еще одно побоище. Сотня километров к югу, и опять взрыв насилия. После бурных событий всегда наступает похмелье. Люди с больными головами рассматривают места былой славы и поражаются, как слабая человеческая натура может сокрушить на своем пути больше, чем увидеть.
Двое офицеров милиции из Курска на побоище оказались случайно. Они получили сигнал и искали определенных лиц, но местный обслуживающий персонал гостиницы «Маяк» с испугом и надеждой относился к милицейским мундирам. Их встретили как родных, в то время как в областном центре шла оперативка, где решался вопрос, кому доверить работу по делу в гостинице. Вызванная бригада с ночи дремала в машине, ожидая начальства. Все, что они сумели сделать, это запереть третий и второй этажи, переселив постояльцев на четвертый.
Ну а местным как держать язык за зубами? Чаша переполнилась, так и плещет. Чего от милиции скрывать?
Лейтенант ни на шаг не отступал от капитана и старался выглядеть озабоченным. Капитан, в свою очередь, понял, что их приняли за главных, и не хотел упускать момента. Пока те, кому надо, приедут, туг многое узнать можно. В ресторане «Белая ладья» им доложили, что те двое уехали в «Маяк» на серебристом «фольксвагене», и даже запомнили номер
