Путь Моргана - Колин Маккалоу

Маленькие красные плоды, похожие на сливы, – вишневые гуавы – созрели и были такими нежными на вкус, что приходилось удерживаться, чтобы не съесть их слишком много. Известный чревоугодник врач Джеймисон заявил, что по причине поноса не станет освобождать от работы ни каторжников, ни свободных колонистов. Поспели и бананы. С особым нетерпением Ричард ждал, когда лодки вернутся в лагерь с уловом рыбы. Его вкусы разделяли лишь немногие колонисты, поэтому рыбы всегда оставалось больше, чем Ричард мог съесть за один присест. Он обнаружил, что рыба остается свежей два дня, если погрузить ее в холодную морскую воду, поэтому с радостью начал выменивать свою порцию солонины на презираемую всеми рыбу. Какой вкусной она ему казалась! С виду она напоминала окуня, ее можно было запечь в углях и съесть целиком, обсосав все косточки. Акулье мясо тоже нравилось Ричарду, как и мясо стофунтовых уродливых существ, живущих в трещинах кораллового рифа, не говоря уже о местной солнечной рыбе, достигавшей в длину восьми футов. Единственное, что удручало Ричарда, – капризный рыбий нрав, ибо в некоторые дни лодка наполнялась до краев, а в другие не привозила ни единой рыбешки.

Накануне Рождества лейтенант Кинг решил отослать помощника врача Джона Тернпенни Олтри, Томаса Уэбба и Джуно Андерсона в Болл-Бей, на каменистый берег залива в восточной части острова, где был вынужден встать на якорь «Запас». По словам Кинга, трем мужчинам предстояло расчистить проход в прибрежных скалах, чтобы корабельной шлюпке было удобнее подплывать к берегу: базальтовые глыбы грозили повредить киль. Но подобное решение лейтенанта вызвало немало сальных ухмылок и многозначительных замечаний колонистов. Олтри, чудаковатый неудачник, отказывался лечить заболевших каторжниц на «Леди Пенрин», избегал женщин, точно источников заразы. Его повсюду сопровождал Томас Уэбб, который нашел в Олтри утешителя с тех пор, как его брат влюбился в Бет Хендерсон. Радуясь возможности бросить жену и опостылевшую работу пильщика, Джуно Андерсон охотно последовал за двумя добровольными изгнанниками в Болл-Бей. Расстояние от Сидней-Тауна до залива не превышало мили, но идти приходилось через лес, поэтому однажды Джо Робинсон, возвращавшийся от товарищей, проплутал в чаще целых два дня. Узнав об этом, лейтенант распорядился проложить тропу в Болл-Бей. Для этого не понадобилось рубить деревья, а толстые, запутанные лианы легко расступались под ударами топора. Колонисты, прокладывавшие тропу, обнаружили, что из коры лиан получается прочная, хотя и короткая бечевка.

Ричард лишился сразу двух подчиненных, и заменить их было некем до прибытия «Запаса» – если он вообще когда-нибудь прибудет. Однажды в воскресенье Джим Ричардсон ушел в лес за бананами и сломал ногу, да так, что кость срослась лишь через несколько месяцев. С тех пор он не брался за пилу. Но о потере Джуно Андерсона не сокрушался ни Ричард, ни жена Джуно.

Поразмыслив, Ричард пришел к выводу, что ему придется взяться за пилу самому, а точить пилы во время дневного перерыва продолжительностью три с половиной часа. Но где взять напарника?

– Необходимость заставляет действовать, – заявил комендант, давно забывший о том, какое оскорбление нанес ему Морган. – Я спрошу рядового Уигфолла, не согласится ли он поработать пильщиком за дополнительную плату. Он сложен, как боксер.

– Отличный выбор, сэр, – похвалил Ричард, а потом изобразил испуг. – А если рядовой Уигфолл не сможет держать пилу прямо и мне придется поставить его на дно ямы? Каторжнику не годится осыпать свободного пехотинца дождем опилок…

– Пусть надевает шляпу, – без обиняков отозвался Кинг и удалился.

К счастью, рядовой Уильям Уигфолл был дюжим парнем, довольно флегматичным и покладистым. Он родился в Шеффилде, среди жителей крохотного поселения у него не было друзей.

– Все мои друзья остались в Порт-Джексоне, – объяснил он Ричарду. – Сказать по правде, я рад переменам, тем более что на лесопилке я сумею подзаработать, чтобы пораньше выйти в отставку. Моя мечта – купить акр хорошей земли и маленький коттедж где-нибудь близ Шеффилда. А если я устроюсь матросом на какое-нибудь судно, то доберусь до родины, не тратя денег.

– Вы не против, если я встану на край ямы? – спросил Ричард. – У меня отличный глазомер, мне не терпится узнать, подведет ли он меня, когда мы начнем пилить. И потом, работать на дне ямы легче, чем вверху. К сожалению, вам придется обойтись без шляпы, чтобы встать вплотную к бревну. Но вы можете держать голову опущенной, чтобы опилки не попадали в глаза.

Глазомер не подвел Ричарда в отличие от Уигфолла, который не обладал им вовсе. Работа была тяжкой, как и предполагал Ричард, но в лице Уигфолла он обрел великолепного напарника, способного с силой тащить пилу вниз. «В Порт-Джексоне, на тамошнем скудном пайке я не выдержал бы ни дня на лесопилке. А здесь нам дают рыбу, иногда – черепах, и вдоволь зеленых овощей, не говоря уже о мягком хлебе, поэтому я могу пилить, не теряя лишних сил. В свои сорок лет я выгляжу более крепким, чем лейтенант Кинг в свои двадцать с небольшим».

В канун сочельника комендант распорядился заколоть огромную свинью для каторжников, и в этот пасмурный и ветреный день они искренне радовались, видя, как мясо шипит над огнем, как трескается кожа, как выступают на ней пузыри. Все мужчины и женщины получили двойную порцию мяса с картофелем и полпинты рома, чтобы запить еду. Ричард отведал мяса впервые с тех пор, как покинул «Герб бочара», и нашел его вкус бесподобным и восхитительным, как и вкус картофеля. «Боже милостивый, – молился он той ночью, лежа на мягком матрасе, – как я благодарен тебе! Только лишения учат наслаждаться маленькими праздниками».

Следующие несколько дней шел дождь, ветер был слишком сильным, чтобы продолжать работу под открытым небом, но пильщики под навесами пилили бревна на доски и брусья. В доме лейтенанта Кинга продолжался ремонт, Стивен Донован получил собственный дом рядом с резиденцией коменданта, а пильщикам разрешили распилить несколько бревен на доски для строительства своих жилищ. Хотя у Ричарда уже был свой дом, он не отказался помочь товарищам.

Первый день нового, тысяча семьсот восемьдесят девятого года выдался ясным и тихим; каторжники проработали только полдня, а потом их отпустили по домам и выдали по четверти пинты рома. Подчиненные лейтенанта Кинга уже научились ненавязчиво втолковывать ему, что если они закончат одно дело, то потом смогут всецело посвятить себя новому.

На восьмой день тысяча семьсот восемьдесят девятого года Энн Иннет родила Кингу крепкого и здорового сына. Поскольку никто из обитателей острова не отличался набожностью, Кинг сам окрестил мальчика, назвав его Норфолком.