Кости холмов. Империя серебра - Конн Иггульден

– Тогда убедись, Джучи, что наша встреча не напрасная трата времени. Пригласи меня в дом, и мы поговорим.

Джучи колебался. Перед ним был старый друг, которому он доверял больше всех в мире. Но с появлением этого человека Джучи почуял опасность. Он не мог разгадать замыслы Субудая и не мог игнорировать нараставшее чувство страха.

– Рад видеть тебя, – тихо сказал Субудай.

– Я тоже, старый друг, – кивнул Джучи. – Добро пожаловать в мой лагерь. Выпей со мной соленого чая. И я дам тебе еще немного пожить.

Джучи отпустил воинов, и Субудай поднялся по деревянным ступенькам, на которых оставалась грязь с сапог, и меньше ее попадало в дом. Джучи пропустил Субудая вперед, и тот вошел в тесное пространство внутри маленького деревянного дома.

Когда Джучи закрывал дверь, Субудай заметил собиравшихся на улице вооруженных людей. Намек был достаточно прозрачен, но полководец постарался расслабиться, как только услышал шипение железного котелка на печи. Джучи разлил бледный чай, добавив туда молока и по щепоточке соли из мешка, что висел возле двери. В доме была только одна кровать, и Субудай сидел на полу, потягивая чай маленькими глотками. Горячий напиток приятно согревал ему замерзшую грудь. Джучи, казалось, был сильно взволнован, чаша дрожала в его руках.

– Здорова ли мать? – спросил он.

Субудай кивнул:

– В жарких странах ей гораздо лучше, чем многим из нас. Твои братья мужают с каждым годом. Угэдэй уже командует туменом. У Толуя тоже есть свой, правда у него пока только мальчишки. Не хотел бы увидеть их на войне. Твой отец…

– Мне нет дела до отца, Субудай, – огрызнулся Джучи. – Он прислал тебя, чтобы убить меня?

Субудай вздрогнул, словно обжег себе губы, и осторожно поставил на пол недопитую чашу. Он много раз обдумывал, что будет говорить, однако ничто не помогло ему подготовиться к чувству отчаяния, которое он испытывал, глядя на Джучи. Субудай отдал бы сейчас все что угодно, чтобы оказаться далеко-далеко от этого дома, в лесу, воюя новые земли для хана.

– Чингис дал суровый приказ, Джучи. Я был против.

– И все же ты здесь, как его верный пес, – произнес Джучи, не выбирая выражений. – Тогда скажи, чего ему от меня надо.

Субудай сделал глубокий вдох:

– Джучи, ты увел почти семь тысяч воинов. Им не выстоять против моих. Их судьба зависит от того, что я тебе скажу. – (Джучи сидел как каменное изваяние, позволив Субудаю договорить до конца.) – Если вернешься сам, людей не тронут. Если нет, мне придется убить их.

– Если сможешь, – ответил Джучи, вспыхнув гневом.

– Ты знаешь, что смогу.

– Если я не прикончу тебя прямо здесь, командир. Мне известны эти леса. Люди будут сражаться за свои дома.

– Если нарушите перемирие, – быстро возразил Субудай, – мои станут мстить за меня. Джучи, рассуждай как вождь. Ты привел их сюда, далеко от твоего отца. От тебя зависит их честь и их жизнь. Ты хочешь увидеть, как их убьют?

Джучи вскочил на ноги, опрокинув чашу, и чай пролился на пол.

– Ты думаешь, я вернусь на собственную казнь? Брошу все, что создал здесь? Да ты не в себе.

– Твоему отцу не нужны твои люди, Джучи. Предав его, ты публично нанес ему оскорбление. Да, ты умрешь. Думал, я стану лгать? Тебя казнят в назидание всем остальным, кто вздумал пойти против него. Но твоих людей оставят в покое. Как только они покинут эти места, никто не будет искать их. Никогда, пока я жив.

Субудай тоже встал, чтобы смотреть Джучи прямо в глаза, и выражение его лица стало серьезнее, чем прежде.

– Они оказались тут по твоей вине, Джучи. Их жизнь в твоих руках. Или их убьют, или ты идешь со мной, и они будут жить. Ты должен сделать выбор, и сделать его прямо сейчас.

Видя страдания молодого человека, Субудай сам чувствовал боль в груди. Как и ханский сын, он не имел иного выбора. Внутренняя борьба, бушевавшая в Джучи, вырвалась наружу с медленным выдохом, молодой человек покачнулся назад и присел на постель. Безжизненные глаза тупо уставились в пустоту.

– Мне следовало знать, что отец никогда не отпустит меня, – произнес он почти шепотом. – Я все отдал ему, но ему нужны даже мои следы.

Усталая улыбка Джучи тронула Субудая до глубины души, едва не разбив ему сердце.

– Что значит одна-единственная жизнь, Субудай? Даже моя. – Джучи выпрямил спину и провел рукой по лицу, чтобы полководец не увидел его слезящихся глаз. – Здесь хорошее место, Субудай. Мы даже начали торговать мехами. Продаем их в другие земли. Мои люди добыли себе в походах жен, и скоро тут появятся дети, которые никогда не слышали имени Чингиса. Ты можешь это понять?

– Могу. Ты устроил им хорошую жизнь, но за все надо платить.

Джучи долго смотрел на него в молчании. Наконец он зажмурил глаза.

– Хорошо, командир. Кажется, отец знал, кого присылать, чтобы вернуть меня.

Снова взяв себя в руки, Джучи поднялся и открыл дверь на улицу, впустив в тесную комнату поток холодного ветра.