Звероловы. Сборник - Карл Гагенбек

за Пенгой. Тот сразу определил, что перед ним небольшой крокодил, подкрался к нему сзади, быстрым и точным движением схватил его и мигом вытащил из воды.

Я уже не раз имел дело с крокодилами и знал, что молниеносность нападения и сила челюстей этих хищников не позволяют держать их в качестве домашних животных. Поэтому, когда Кэрол и Джун стали осаждать меня просьбами оставить крокодила в лагере, я наотрез отказал им и велел Пенге бросить его обратно в реку. Я знал, что если поддамся уговорам дочерей, они в скором времени недосчитаются пальцев.

После завтрака Марджори принялась укладывать в корзинку провизию, а я — готовить рыболовные снасти. Мы решили провести утро на рыбалке. Река Лунди изобиловала лещами и тигровой рыбой.

Мы нашли удобное, затененное высоким тростником место на берегу и принялись удить. Вскоре я заметил, что Кэрол, устроившаяся ярдах в двадцати от нас выше по реке, единоборствует с какой-то, должно быть, очень крупной рыбой. Ее удочка была изогнута, как туго натянутый лук, катушка сердито трещала, если рыба дергала лесу. Некоторое время мы с любопытством наблюдали за Кэрол: как-то она управится с рыбой, когда поведет ее к берегу, — как вдруг Кэрол потащило к реке, словно кто-то невидимый толкал ее в спину. С трудом удержавшись на ногах, она повернулась к нам и стала звать на помощь. Добыча явно перетягивала. Через несколько мгновений я уже стоял рядом с Кэрол, подсказывая, что надо делать, но в конце концов был вынужден взять у нее удочку. Иначе Кэрол могла бы сломать удочку или порвать лесу и упустить добычу. Я предполагал, что ей попался большой барбер, разновидность речной рыбы-кота. Эта рыба, по общему признанию довольно ленивая, все же иной раз заставляет удильщика изрядно попотеть. Нередки случаи, когда на удочку попадаются барберы весом свыше ста двадцати фунтов.

Повозившись несколько секунд с удочкой, я почувствовал, что рыба сопротивляется как-то необычно. Она не делала сильных, стремительных рывков и не прыгала картинно, что обычно для тигровой рыбы, но и не водила медленно и упорно, как барбер. Леса дергалась резко, и это было странно и непонятно.

Минуты через три мне удалось вывести добычу на поверхность. Подматывая лесу, я подводил добычу все ближе к берегу, и каково же было наше изумление, когда мы увидели, что Кэрол действительно поймала барбера, которого держал в зубах молодой крокодил!

Если крокодил схватил свою жертву, лишь угроза смерти может заставить его разомкнуть пасть. Зверь, с которым я имел дело, мертвой хваткой держал добычу и почуял неладное, лишь когда его вытащили из родной стихии на сушу. Это был крокодил около двенадцати фунтов весом, в возрасте двух-трех лет. Пока я с ним возился, к нам подбежали Мардж и Джун. Когда крокодил выпустил рыбу и метнулся к воде, мы все бросились врассыпную, ведь наши босые ноги были весьма соблазнительной приманкой для его лязгающих челюстей. После этого маленького происшествия мы снова принялись удить и часа через три вернулись в лагерь с увесистой сумкой лещей, среди которых было и несколько тигровых рыб. Марджори, любительница стряпни под открытым небом, начала готовить рыбу ко второму завтраку.

После еды женщины улеглись в палатке на раскладушках, а я опустился в шезлонг в тени огромного фигового дерева, у которого был разбит наш лагерь. Высоко в небе, над зеленым шатром леса, неподвижно висели или лениво кружили грифы, паря на восходящих потоках и завихрениях горячего воздуха. Жара усиливалась, и жужжание насекомых, казалось, становилось все назойливее и раздражительнее. Изредка раздавалось хриплое карканье ворон. Тогда насекомые на мгновение притихали, но затем хором вступали вновь, еще более решительно и неистово, словно возмущаясь тем, что им помешали.

Края палатки были подвернуты и подвязаны, чтобы ее продувало ветерком, и со своего места я видел, как Марджори и девочки беспокойно ворочаются на раскладушках. В конце концов девочки поднялись и заявили, что лучше пойти прогуляться, чем мучиться от жары в палатке и слушать назойливое гудение насекомых.

Дети так порывисты, что подчас необходимо умерять их пыл, чтобы они не причинили себе вреда. Поэтому я строго-настрого наказал дочерям не уходить слишком далеко от лагеря. Не прошло и трех минут, как они сломя голову примчались обратно с горящими от возбуждения глазами.

— Папа! Папа! — кричали они. — Мы встретили слоненка, он совсем один, недалеко отсюда! Пойди посмотри сам, ну пожалуйста!

И не успел я встать с шезлонга, как они умчались обратно.

Я бросился за ними, Марджори, разбуженная криками, — за мной. Продравшись сквозь кустарник, со всех сторон обступавший наш лагерь, мы увидели девочек. Они стояли на пригорке, у края травянистой равнины, и указывали на молодого четырехгодовалого слона, который стоял совсем мирно, не подозревая о нашем присутствии. Я огляделся вокруг — нет ли поблизости еще слонов, — но, по всей видимости, малютка был действительно один. Мне казалось, что взрослые слоны обязательно должны быть где-то неподалеку, в тени зарослей, окаймлявших равнину: ведь встретить молодого слона совершенно одного, без взрослых — событие из ряда вон выходящее, даже, более того, неслыханное.

Понаблюдав некоторое время за слоненком, я заметил, что ест он совершенно необычным для слонов способом: подкапывает траву передней ногой, прижимает ее к хоботу и медленно продвигает вверх, до самого рта. Было совершенно ясно, что у слоненка поврежден хобот и он не может накручивать на него траву и отправлять ее в рот обычным способом.

Тем временем к нам присоединились трое наших помощников. Они подтвердили мое предположение. И тут Джун, всегда жалевшая увечных животных, внушила мне дерзкую мысль.

— Папа! Давай поймаем его и посмотрим, в чем дело! Я уверена, что он болен.

Как правило, молодые слоны не покидают стадо, не достигнув полной зрелости. Этот одинокий детеныш, вероятно, был единственным уцелевшим представителем стада, перебитого охотниками за слоновой костью, и, возможно, был ранен в хобот при бегстве. Поймав его, мы не только обеспечили бы себя материалом для нашего фильма, но и могли бы попытаться вылечить его. Ведь с парализованным хоботом он был почти так же беспомощен, как человек без рук.

Ловля диких животных — дело сугубо специфическое, требующее немалых навыков и сноровки, а ловить слона моим помощникам вообще никогда не приходилось. Я кратко проинструктировал их перед началом охоты, решив, что недостаток опыта они восполнят энтузиазмом.

Мой план был таков. Мы будем подбираться к слоненку со всех сторон и, воспользовавшись его замешательством, попытаемся затянуть веревку у него на ноге. Нас было шестеро. Я дал каждому из