Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский

В кадре появился медленно крутящийся в невесомости округлый предмет размером с человеческую голову, небрежно запакованный в пакет. Я вгляделся, не понимая, что это такое. Картинка была очень контрастной, но пересвеченной. Шос, видимо, понимая это, остановил вращение предмета, зажал его в ладонях, натянув целлофан, – и резко приблизил к объективу. Из-под целлофана, заляпанного изнутри чёрными пятнами, на меня мутно глянул Пша Володница.

Я узнал его по родимому пятну на лбу. Сломанный нос страшно распух, рот был искривлён, оскален, язык – прикушен.

– Две минуты назад этот человек был жив, Байно. Вы считаетесь мятежником до тех пор, пока не подчинитесь требованиям Императора. Пока вы считаетесь мятежником, каждые полчаса кто-то из ваших товарищей – потенциальных союзников – будет умерщвляться. Как вот этот. – Шос постучал пальцами по щекам головы.

– Генерал-майор, генерал-майор, это всё-таки чересчур! Неоправданная жестокость! – сказал из дальней дали Мусохранов. – Вы всё-таки должны принимать во внимание…

– Действительный тайный советник Мусохранов, вы признали свои дипломатические возможности исчерпанными. Прошу вас не вмешиваться в действия оперативной службы Управления Солнечных колоний. В Молодой земле Палладина Дальняя имеет место мятеж. Мятеж должен быть пресечён в зародыше. Вам ли этого не сознавать. Байно. На борту «Нелюбова» в моём распоряжении ещё трое приков. Предлагаю вам немедленно выразить готовность к прекращению мятежа. Автофайл…

Судья должен сознавать, что любое давление на него – возможно. Судья обязан противостоять любому давлению. Судья не может смягчить свою, единожды выраженную позицию, ни при каких обстоятельствах. Судья имеет право использовать для отстаивания своей позиции…

Три молнии сверкнули у меня под черепом, осветив мой разум. Четвёртая – сожгла моё сердце. Я, Судья, свидетельствую.

Я выломил монокль из гнезда гарнитуры.

– Ейбо,– сказал я.– В «пятидесятый», быстро![121]

…

…Глава 30 Добрая ночь, доброе утро

Вызов загудел моментально. На панели радиостанции перебросились мнениями транспаранты и сошлись на зелёном. Я знал, кто вызывает. Сработал автоответчик.

– Байно, к связи.

– Только одно, – произнёс я. – Не убивайте больше никого. Себя вы уже не спасёте, вы мертвец, но спасите своих. Проявите товарищество.

– Байно, – с глубокой укоризной сказал Шос. – Через двадцать минут я, безусловно, казню следующего заложника. Это будет некто Валехов. Он осведомлён о своей участи. Умоляет о милосердии. Мне так хотелось бы, чтобы вы услышали его молитвы. Вы сейчас его бог. Его жизнь и смерть в ваших руках…

– ТЫ, (…)[122], МРАЗЬ! – «заорал» Ейбо в эфир.

– А это там ещё кто? – искренне удивился Шос.

– ЭТО ТОТ, СУКА, КТО БУДЕТ ТЕБЯ НА ЧАСТИ РВАТЬ!

Я отключил Ейбо от сети.

– Сейчас ваши шутки стоят очень дорого, Байно, – сказал Шос. – Не полчаса, Байно, будет у нас брейк. Пятнадцать минут. Значит, мальчугану Валехову осталось всего пять. Следите за эфиром. И сообщите, как только надумаете подчиниться приказам Императора.

Он замолк. Полутанк с воем взбирался на первый из холмов.

– Капитана Койна к связи, – сказал Шос, переключив канал. – Шос вас беспокоит, капитан.

– Здесь Койн, крестоносец.

– Оставить на Птице гарнизон… Кто там сейчас – пусть там и остаются. Сами немедленно отстыковывайтесь и идите ко мне. Не мешкая. Полная боевая. Ракеты в стволы. Полный набор. Не знаю пока, что мне понадобится. Передаю вам зайчик от полутанка «пятидесятый». Принять, вести, по моей команде уничтожить.

– Принято. Цель замкнута.

– Сколько мне вас ждать, капитан?

– Два часа, крестоносец.

– Неприемлемо. Час, капитан.

– Я постараюсь, крестоносец.

– Не старайтесь, капитан. Будьте у меня через час. Флаг.

– Флаг.

Спи-ик!

– Дайм, это я.

– Привет, Нераз. Давно не болтали. У меня две минутки.

– Не передавим, Дайм? Очень уж вы, действительно, рьяно, я даже не ожидал.

– Мятеж.

– Мило, правда? Держите его на планете, Дайм. Но не передавите. Может быть, одного трупа пока хватит? Зачем нам больше?

Затем, что после 12 идёт 13, подумал Шос. И первый был лишним! Как он рванул… Куда он? К развалинам грузовоза? Зачем? Чёртов наркаут! Сорвался.

– Но и вы считали, Нераз, что, неверно оценивая своё положение, Байно с высокой вероятностью…

– Не в эфире, Дайм.

– Ах вот как!

– Не только Император нас может услышать, Дайм. Именем Императора приказываю вам немедленно прекратить убийства его рабов. Вы отстраняетесь от участия в миссии…

– Да-да, я слушаю.

– …но мой приказ вступает в силу после окончания операции по блокированию Байно на Четвёртой. Передоверить эту операцию, к сожалению, некому.

Как по нотам, подумал Шос. Очень тупо, примитивно, – но если не ослабить напор – пройдёт. Я уверен. Я уверен. Надо же быть в чём-то уверенным…

– Роджер, Нераз. Я слуга Императора.

– Самого Байно уж мне не повредите, Дайм.

– Ну что вы. Пылинке не дам на него сесть.

– Как вы решите с ханой?

– Наземная группа нужна так и так. А спускать на Эдем шаттл нам так и так нельзя. У нас новый, конечно, но Судья. Конфискует – и поминай как звали.

– Правильно. Я связываюсь с метрополией.

– Рад за вас. Мне вас ждать у Эдема?

– Пока не знаю. Флаг.

– Флаг.

Валехов сопротивлялся отчаянно. Надеть пакет ему на голову Дейнеко никак не удавалось. Теле у Байно всё равно было выключено, воплей и уговоров не убивать его, пожалуйста! – в эфир ушло достаточно, Шос махнул Дейнеко рукой – она убила Валехова ударом ножа в основание черепа и голову отрезала у мёртвого.

– Следующий будет у нас некто Линёв, – объявил Шос.

Зачем же ему грузовоз, думал он. Радио? Но радио было у него под рукой, мерсшайровское… Как интересно! Тут ему показалось, что он получил ответ. На пульте давно мигал вызов от Рукинштейна. Шос решил ответить.

– Здесь Рукинштейн, вызываю командира! – раздался в кабине «Нелюбова» рваный голос. – Прошу помощи! Немедленной! При свете дня атакован тройником обслей, у меня убиты Никополов и Лейбер! Никополов восстал, присоединился к нападающим! Прошу помощи! Генерал, я не продержусь и десяти минут, снимите нас с грунта.

А-а, вон оно что, подумал с немалым облегчением Шос, слушая крики и визг скорчеров. Так полутанк у нас пустой путешествует! И с нами говорит робот. Молодец, прик! Остроумно. Сидишь там в сугробе, ждёшь шаттла. Жестоко! Не по-товарищески…

– Койн. Открыть огонь по полутанку. Время подлёта ракеты сообщать мне посекундно.

– Рукинштейн. Держитесь. Немедленной эвакуации предоставить не могу. Держитесь. Флаг.

– О-оу, блядь! – близко от микрофона прокричала Салло. Шос перебросил флажок на канал полутанка.

– Байно-о, – позвал он. – Ты, наверное, слышишь и даже видишь, как моих людей режут мертвецы. Ай-ай-ай, космач. Две вещи. Через одиннадцать секунд я уничтожаю полутанк – ракета на подходе,