Словами огня и леса Том 1 и Том 2 (СИ) - Светлана Дильдина

снова попробовал звук. На сей раз нота вышла почти чистой. Юноша удовлетворено улыбнулся.

— Тогда я его убью, — заявил Кави совсем по — мальчишечьи. Брат — близнец не сдержал смешка:

— Ага. И все посольство впридачу. А еще сбегай в Асталу и убей парочку Сильнейших, которые сюда не доехали.

— Глупости. Ты же не оставишь ядовитую сколопендру ползать по своему дому! Можешь издеваться, но я его все равно убью.

Качи встал, отложив свирель.

— А зачем?

Брат воззрился на него. Качи продолжал невозмутимо:

— Стоять на пути потерявших разум — занятие бесполезное. Пусть пока делают, что хотят. Южанин уедет в Асталу, и все образуется. Скоро уже.

— А если оставит ей подарочек в память о себе?

— Лиа — целительница. Разве она не поможет дочери?

Кави смотрел на брата, словно на змею — тахилику:

— Я всегда знал, что у тебя холодная голова, но ты себя превзошел! Только не говори, что ты на самом деле так думаешь! Ладно… я все равно соберу ребят. Хоть припугнем этого. Он не посмеет напасть на нас, а посмеет — им же всем хуже.

Сквозь зубы выдохнув воздух, Ила отлипла от угла стены, за которой подслушивала, и зашагала к дому подруги. Сестра — близнец, она всегда чуяла, когда братья затевали очередную проказу. Но это уж слишком.

Ила едва доставала до плеча своим братьям, словно природа отдала им большую часть, ничего не оставив для девушки. Черты лиц всех троих были схожи. Только в лице Илы обычно сквозила задумчивость. А сейчас — никакой задумчивости, решительность только. Широко шагала, маленькая и злая; попробуй сейчас задержать кто, укусила бы, словно дикая белка.

Пришла, села на табурет, скрестив на груди руки, и все подруге выложила. Братья — мальчишки глупые, но кто затеял всю эту бессмыслицу? Соль. Вот и думай теперь!

А Соль только губы кусала, растерянная.

— У Кави хватит ума ограничиться угрозами.

— Я не уверена, — Серебро в голосе Илы, холодное. — Он же влюблен в тебя, как… Сам только не понимает.

Соль переплела пальцы, покосилась на дверь. Тень упала на порог — Соль вздрогнула.

— Я с ним поговорю, — сказала нерешительно.

— С ним не разговаривать надо, а по шее надавать… Думаю, я отцу расскажу.

— А если Кави ему в свой черед о причине расскажет? — с отчаянием сказала Соль. — Они меня тогда точно посадят под замок.

— И что?!

— Так посольство уедет.

— Тебя точно бешеная лиса укусила… Вот запала ты на своего Тахи, а подумай — он старше и опытнее. И кровь у южан горячая… хотя глядя на Кави я уже не уверена. Если братья мои пострадают?

— Он не тронет, — неуверенно произнесла Соль. Привстала: — Я знаю, что делать. Я к нему сама сейчас пойду. Мою мать знают, меня пропустят.

Страшно ей было очутиться под насмешливыми перекрестными взглядами южан, а то и услышать о себе откровенно — оценивающие слова. Но пришла; то белея, то становясь пунцовой, спросила. Услышала — все гости у Кессы сейчас. Куда направятся потом, неизвестно, какой дорогой и во сколько вернутся. И тут сидеть у порога ей никто не позволит, да и вся Тейит смеяться будет.

А рано утром, пока еще солнце не встало, он придет… Тахи придет один.

Приятели Кави — один желтокожий, маленький, другой много выше, с орлиным носом — внимательно выслушали, согласились, что южан давно пора проучить. Идею с убийством не поддержали, конечно. Но вот подстроить, будто неизвестные напали и ограбить решили… Южан терпеть не могут, никто не станет расследовать нападение на одного из сопровождающих. Не послу же морду набили. Да все только одобрят, если один из этих уедет весь в синяках!

И мало того, что порой хватают девушек из далеких поселений, так еще и тут на наших сестер прямо в родной Тейит глаз положили!

Правда, маленький приятель посомневался недолго — а точно ли обойдется? Но Кави высмеял приятеля, резко. А Качи ули в пальцах вертел, разглядывал, ровные ли дырочки просверлил. Больше его ничего не интересовало.

— Лица не показывайте. И хольта не забудьте, — обронил, не отрывая взгляда от свирели. — Если промажете, хоть щит у вас будет.

— Ты что, трусишь, что ли? — нахмурился Кави.

— Дурак. Тебе шестнадцать весен, а ему много больше. Не мышка с хвостиком, у него зубы во! Ты знаешь, что такое Астала? Там вокруг чаща, звери и дикари кишат. Чтоб до соседней деревни прогуляться, надо умений побольше, чем у нашей городской стражи! А его взяли в Тейит посла охранять.

На слова от кого другого взвился бы, но брата послушал. Лучше бы послушал еще больше и вовсе отказался от затеи, но ведь горный баран, хоть и близнец.

Всю ночь держали при себе хольта — маленькие золотистые полусферы из Солнечного камня, оправленные в золото. Кави, такой неугомонный обычно, в эти часы был сам на себя не похож — строгое лицо, сосредоточенное, словно мира вокруг нет, и плевать, а ему обязательно нужно решить некую загадку. Хочешь не хочешь, а придется кристально ясным сделать разум, подобным драгоценному камню, и таким же холодным, если угодно своим Даром воспользоваться. Но все же отвлекался все время. Качи — тому проще. Силы чуть больше, чем у головастика, зато владеет ей куда лучше. Только воином быть не хочет. И брата одного оставлять не пожелал, хотя чего он может, свирелью огреть? Или дунуть в ухо особо противным звуком…

Кави больше всего боялся, что Соль помешает, но узнал, что она осталась дома. И знал, почему; но она девушка, а им было проще разведать, куда направились южане. Пара друзей несколько часов торчали на излюбленных с детства “смотровых точках”, надеясь, что стража не заметит и не прогонит, и следили: нет ли процессии, вереницы огней. А потом, видя, куда свернули, легко прикинули, где пойдет один человек, которому незнаком город.

Дорога до поворота, где собирались ждать, показалась на удивление короткой. Сердце стучало от возбуждение — но Кави, единственный из всех, почувствовал желание повернуть, и снова идти сюда, и снова… хотелось, чтобы никогда не кончалась дорога, в конце которой было унижение врага, дорога, по которой шагаешь, полный колючей пьянящей злости. А потом… он впервые подумал о Соль. Захочет ли она ему сказать хоть слово — после? При всей