Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Годится! — бросил беловолосый, дыша бесшумно, почти спокойно, и ушел не попрощавшись.

— Приходите завтра сюда же, — сказал Василию нездорового вида одутловатый наниматель, проверявший документы. — Будет директор школы, познакомится с вами и определит круг задач.

Василий, потирая ключицу, куда пришелся локоть экзаменатора, вышел в сопровождении Кости на улицу.

— А ведь он использовал не весь свой потенциал, — проговорил Злобин, наблюдавший за боем. — У этого арийца хатидан, если не кюдан[91]. Не нравится мне эта контора, Василич, уж больно профессионально подходит к контакту И ему тоже не нравится, подумал про себя Василий, прислушиваясь к собственным ощущениям. «Клеймо» продолжало гореть на спине, и означало это лишь одно: за ним установили слежку с применением спецсредств. В свою очередь последнее соображение говорило в пользу того, что его здесь ждали.

В полной мере Балуев проверил верность своих ощущений вечером, когда за ним пришли.

Остановился он у приятеля в Митино, а не у Кости Злобина, о чем впоследствии не раз пожалел. Приятель, доцент Московского авиационного института Хлебников, и не подозревал, кем на самом деле был Балуев, с которым он учился когда-то в одной группе.

Они проговорили до одиннадцати вечера, вспоминали однокашников, преподавателей, подруг и друзей, делились скромными успехами, рассказывали каждый о своей работе, хотя Василий как бы мимолетно заметил, что работает в «одном секретном ящике». Когда в дверь позвонили, его подозрения тотчас обрели реальную почву, и он сразу понял, что пришли за ним.

— Интересно, — проговорил он медленно, останавливая двинувшегося к двери приятеля Юрия. — Из каких соображений исходила муха, садясь на липкую бумагу?

— Что? — растерялся тот.

— Это я о себе. Балкон есть?

— Лоджия, вход из спальни.

— Тогда бывай, Юра, я ухожу нестандартным путем, но ты об этом никому не говори. Я у тебя был и ушел еще засветло. Понял?

— П-понял, н-нет, не понял. Что случилось? Чего ты всполошился? Погоди, еще поговорим, пойду открою, звонят…

— Откроешь, когда меня не будет. Потом объясню, в чем дело. Иди, потяни время у двери, будто ты ничего не понимаешь, только проснулся.

Василий вышел на балкон, несколько мгновений прислушиваясь к тишине, дом стоял в парковой зоне, вокруг громоздились новостройки с возвышающимися над ними кранами, до шоссе было далеко, но внизу ощущалось какое-то движение, скрытое от глаз темнотой. Квартира Юрия была на двенадцатом этаже шестнадцатиэтажки, но это не смущало Василия. Смущало другое — отсутствие страховки у тех, кто за ним явился. Они наверняка должны были как-то перекрыть пути его отступления через балконы.

Мелькнула мысль может, напрасно он психует и пришли вовсе не за ним? Но тут в спину Василия дохнуло вдруг таким ледяным ветром опасности, что он сиганул на нижнюю лоджию, не раздумывая ни секунды, хваля Бога, что район еще не обжит и хозяева не успели застеклить лоджии.

Так, с лоджии на лоджию — по диагонали вдоль стены дома — он опускался до третьего этажа, пока не попалась открытая дверь с лоджии в квартиру. Шмыгнул в темную комнату, где на постели спал с потухшей в пальцах сигаретой хозяин или квартирант, бесшумно нащупал входные запоры и выскользнул за дверь в коридор, готовый с ходу вступить в схватку.

Но никого. Все-таки его маневр — он вышел аж в третьем от перекрытого подъезде — если и не остался незамеченным, то застал преследователей врасплох: все подъезды блокировать они не успели или не догадались.

Василии вышел из подъезда вместе с компанией парней и девушек, возвращавшихся с вечеринки, притворясь слегка хмельным и своим парнем. Наметанным глазом определил, что за ним явился армейский спецназ — если судить по машинам с военными номерами и «гориллам» в пятнистой форме, вооруженным бесшумными автоматами «АПБ» калибра девять миллиметров и «никонами» (десантный вариант).

Молчаливые парни с профессионатьным хватом автоматов обратили на него внимание, лишь когда он остался один во дворе, так как места в кабинах «тойот», «волъво», вазовских шестнадцатых моделей ему не хватило.

— Эй, малый, постой-ка! — позвал его рослый командир группы захвата.

В то же мгновение ожил мотор одиноко стоящего во дворе «джипа-чероки» с затемненными стеклами, машина прыгнула навстречу Василию с визгом шин, открылась дверца и чей-то полузабытый голос рявкнул.

— Садись, быстро!

Помедлив мгновение, ровно столько, сколько понадобилось для оценки дружественности предлагаемой помощи, Балуев нырнул в кабину. Промедли он еще хоть секунду — и не выручили бы его ни навыки ганфайтера, ни умение маскироваться и быстро бегать.

«Джип» снова с визгом шин рванул за угол и, попетляв немного, вырвался на улицу. Только теперь Василий обратил внимание на водителя — в кабине больше никого не было.

— Кто вы?

— Своих не узнаешь? — Водитель обернулся, и Василий изумленно воскликнул:

— Валерка, ты?

Это был Валерий Шевченко, бывший агент ФСК класса «супер», списанный вчистую из-за ранения года два назад.

— Как ты здесь оказался?

— Тебя ждал. Держись, будем отрываться, эти ребята шутить не любят.

— Кто они?

— Спецкоманда Юргена, главного телохрана министра обороны. Видать, ты им здорово насолил, раз они примчались сюда двумя отделениями.

— В том-то все и заключается, что я ничего такого не сделал!

— Ладно, потом расскажешь!

«Джип» свернул с шоссе в лес, на заасфальтированную дорогу, остановился возле затрапезного вида «москвича». Оба быстро пересели в «москвич», шофер которого занял место Валерия за рулем «джипа». И машина тут же помчалась по Можайскому шоссе к Москве.

ФЕРМЕРЫ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

Астрал — кто бы что под этим ни подразумевал — настолько сложное и странное «болото», что видящие входят в него при строжайших ограничениях собственных побуждений. Но соблазн проникновения в его глубины и высоты столь велик, что редко кто удерживается на грани простого созерцания волшебных панорам или мерзких тварей низшего слоя, возбуждаемого самыми низменными желаниями человека. Матвей убедился в непреодолимости этого соблазна, с трудом вернувшись «в тело» из очередного путешествия, выполненного не во сне, а вполне осознанно. Вернее, почти осознанно, по воле собственного «я», свободного от оков здравого смысла. Впредь он решил действовать более осмотрительно, потому что испытал самый тривиальный ужас, заплутав в горизонтах инобытия и с громадным трудом выплыв на уровень, обеспечивающий знание всех языков, на которых разговаривало человечество. А оттуда уже было «рукой подать» до воплощенной в материальные структуры земной реальности.