Все радости — завтра - Бертрис Смолл

Он хмыкнул:

— А ты можешь поверить, что эти проклятые, невозможные ирландцы прекратят сражаться с нами, англичанами, дорогая?

Ее сапфировые глаза невинно раскрылись от удивления:

— Как, Адам, ведь это не ирландцы сражаются с англичанами, а англичане с ирландцами!

— Но только не с этим англичанином, — прошептал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

Сердце Скай бешено забилось, как каждый раз в последнее время, когда он ласкал ее.

— Дьявол! — прошептала она. — Если ты не прекратишь свои непристойные приставания, я устрою сцену!

— Дорогая, — тихо сказала Габи, — простите мое вторжение, но королева требует, чтобы сегодня ночью мой сын принял герцогиню Беврон.

Их смех разом оборвался.

— Никогда, мама! — Лицо Адама исказила гримаса отвращения.

— Адам, нельзя отказывать королеве — Атенаис одна из ее фавориток. Я знаю, герцогиня не сможет заставить тебя изменить свое решение, и мне бы этого не хотелось, но, так как за нее просит сама королева, ты должен обойтись с Атенаис вежливо.

— Адам, — вмешалась Скай, — помнишь, сколько раз я хотела отказать Елизавете Тюдор, и всегда вы с Робби убеждали меня не делать этого. То, что хорошо для меня, должно быть хорошо и для тебя. Так что ступай и поговори с этой шлюхой. Я не возражаю!

— Я, конечно, понимаю, что не следует злить Екатерину Медичи, особенно учитывая, что нам придется жить во Франции. Отлично, дорогая, я позволю Атенаис потерзать меня своей болтовней и обещаю, что не сверну ее поганую маленькую шейку. — И он зашагал через весь зал к герцогине де Беврон, с самодовольной улыбкой сидевшей рядом с королевой.

— Вы так хорошо действуете на него, дорогая, — мягко сказала Габи, — я уже много лет не видела его счастливым. А теперь вы — причина его счастья, и я вечно буду благодарна вам за это.

— Но ведь сделать Адама счастливым — так просто, Габи! Я люблю его, — тихо произнесла Скай, — и если бы он не думал столько о моем благе, мы уже давно бы поженились. Но теперь нас ничто не удержит.

— Мадам Бурк?

Дамы повернулись и, увидев перед собой герцога Анжуйского, присели в реверансе.

— Ваше высочество!

Он церемонно поклонился и сказал:

— Мадам Бурк, моя мать хотела бы поговорить с вами приватно. Пожалуйста, следуйте за мной!

— Королева Екатерина хочет говорить со мной? Извините, месье герцог, но я вас не понимаю!

— Я полагаю, мадам, что моя мать хочет передать вам особое личное послание вашей королеве. Они сейчас находятся в тесных сношениях в связи с тем, что наши семьи должны соединиться узами брака между моим братом герцогом Алансонским и Елизаветой.

— О, — воскликнула Габи, — королева оказывает вам честь, желая лично говорить с вами, дорогая! — Габи по-матерински поправила Скай прическу и платье. — Ну, дорогая, теперь вы готовы. Вперед! Вперед!

Герцог Анжуйский, приятно улыбаясь, увел Скай за собой.

— Должен признаться, мадам, — сказал он, когда они покинули зал, — что ваше платье — просто сенсация сегодняшнего дня! Эта лиловато-розовая ткань так выгодно подчеркивает великолепный сливочный оттенок вашей кожи! Я бы никогда не додумался так выгодно использовать для подола юбки чередование серебряных и розовых бисеринок! Очевидно, у вас французская, а не английская портниха.

— Вы просто разоблачаете меня, месье герцог, — отвечала Скай. — Это платье сделано портнихой замка Аршамбо.

— И она же придумала расцветку?

— Нет, ткань и цвета я всегда выбираю сама.

— О, у вас есть вкус, мадам! Как мне известно, большинство женщин предпочитают, чтобы их платья выбирали за них, и в результате они часто выглядят так нелепо.

— Куда мы идем? — спросила Скай герцога Анжуйского, видя, что они все дальше удаляются от бального зала.

— У матери есть потайной кабинет во дворце, где никто не может потревожить ее. Кое-кому не по нраву возможный брак между моим сводным братом и вашей королевой, так что вы должны понять ее стремление сохранить вашу встречу в тайне, мадам.

— Разумеется, — ответила Скай, следуя за герцогом по дворцовым переходам. Сначала она пыталась запоминать последовательность поворотов, но потом отказалась от этой бесплодной затеи. Наконец герцог поднялся по двум узким лестничным пролетам к небольшой деревянной дверце.

Отворив ее, он галантно отступил в сторону.

— Прошу вас, мадам, входите. Через несколько минут моя мать присоединится к вам.

— Спасибо, — ответила она, проходя мимо него, и вдруг что-то взорвалось у нее в голове, а потом все погрузилось во мрак.

И когда Скай выплыла из этой мглы, она обнаружила, что находится в небольшой комнате и лежит на кровати в алькове. Может, она споткнулась и упала? Может, она перенесла удар и из-за этого так болит голова? Она осторожно попыталась сесть, но обнаружила, что руки связаны за спиной у запястий. Некоторое время она мучительно пыталась сообразить, где она и почему. Постепенно ее память прояснилась, и она вспомнила, что герцог Анжуйский передал ей просьбу его матери поговорить с ней и она позволила отвести себя в потайной кабинет королевы. И только она вошла в него, как упала в обморок. Но почему у нее связаны руки?

Наконец ей удалось сесть. Одна из занавесей алькова была открыта наружу, в комнату.

— Месье герцог… — позвала она. — Вы здесь, герцог Анжуйский? — Ответа не последовало. В комнате царила тишина. Она была слишком слаба, чтобы встать, и решила пока осмотреть альков. И тут она с ужасом обнаружила, что ее бальное платье лежит, аккуратно сложенное, на стуле рядом с кроватью. Она испуганно оглядела себя и увидела, что на ней только нижняя юбка и блузка. Все остальное белье, в том числе чулки и подвязки, также лежит на стуле. Она вдруг услышала звук открывшейся двери комнаты и уверенные шаги мужчины, направлявшегося к ней.

Звякнули медные кольца отодвигаемой занавеси алькова. Перед ней, широко улыбаясь, стоял герцог Наваррский. Довольным тоном он произнес:

— Ага, дорогая, вы все-таки пришли! Я весь вечер мучаюсь мыслью, уж не измените ли вы своего решения!

Скай в ту же секунду поняла, что ее заманили в ловушку. Но кто и зачем? При французском дворе она всего лишь гостья. Какое отношение она имеет к местным интригам? Очевидно, герцог Наваррский не принадлежит к заговорщикам, во всяком случае, он ничего не знал о заговоре. Его используют так же, как и ее.

— Месье герцог, — проговорила она, надеясь, что ее голос звучит уверенно и холодно, — что вы имеете в виду?

Разве вы не видите, что я здесь не по своей воле? У меня связаны руки!

Генрих вошел в альков, сел на кровать рядом с ней и сказал:

— Дорогая, но ведь вы ответили на одну из моих любовных записок и сообщили, что будете ожидать меня в потайном кабинете моей тещи в половине второго ночи во время этого бала.