Гарри Поттер и Обитель Бессмертия - akchiskosan

— Что нужно сказать? — процедил он, не оборачиваясь.

— Правду, — ответила ведьма. — В дом ворвались Упивающиеся смертью. Хвост преследовал тебя, и его задушило костюмом, зачарованным против воров. Вот только, мистер Лонгботтом, как объяснить Вашей бабушке, что Вы там находились без ее разрешения?

— Не беспокойтесь, я как-нибудь сам, — великодушно предложил Невилл. Однако, голос его дрожал, впрочем, вполне возможно, что от холода.

В те тревожные минуты, когда Гарри наблюдал за приближающимися фигурами, ждал и следил, как они спешиваются, он старался ни о чем не думать, особенно — о Малфоях. Его немного взволновало то, что прибывшие были сотрудниками Министерства и представляли власть, а не Орден Феникса, хотя некоторые из них и состояли в нем. Однако, осознав, что ему в самом скором времени предстоит давать ответы на многочисленные вопросы, а он еще ничего не придумал, Гарри отнесся к этому равнодушно. Он не успел ни о чем договориться ни с друзьями, ни — при мысли о такой необходимости ему сделалось неприятно — со слизеринцами, и потому справедливо рассудил, что имеет право положиться на волю случая. Тем более, спасатели были настроены сочувственно и пока ничего не спрашивали.

— Наши люди побывали в фамильном доме Блэков, и теперь там полностью безопасно. К сожалению, нами арестованы только двое. Ваши волшебные палочки ждут вас в «Хогвартсе», — обращаясь к ребятам, сказала Хестия Джонс. — Что касается Вас и Вашего сына, миссис Малфой, то боюсь, что я вынуждена пригласить вас в Министерство. У нас есть несколько вопросов.

— Как скажете, — процедила миссис Малфой и наконец-то поднялась со своего места.

У Гарри не было возможности проследить, что она станет делать дальше. Кингсли Шеклбот подошел к нему и попросил держаться за него покрепче. Не успел Гарри попрощаться с ветром и бесцветным пейзажем, как с ним и Невиллом аппарировали к воротам «Хогвартса».

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Гарри покинул замок. Теперь он чувствовал, что мимо крылатых кабанов проходит другой человек, на которого наложили нестираемую печать какие-то два дня. Он нес с собой в школу ощущение власти над Темным лордом, впечатления от голодного блуждания среди Упивающихся смертью, знакомые по прошлым годам сознание опасности и торжество побед, шок от столкновения со смертью врага и, конечно, новое знание, заставляющее его скрежетать зубами.

— Гарри, ты не расстраивайся так, — попросил Невилл.

На это Гарри пока не был способен, но ему пришлось притворяться, поскольку бросившийся к ним Хагрид и без того изнывал от беспокойства. Когда он, легко оторвав обоих от земли, стиснул их в своих объятиях, Гарри был почти уверен, что ему сейчас точно придется идти к мадам Помфри, лечить ребра.

— Мерлин, что это вы такое надумали? Директор вам сейчас не знаю, что сделает, — принялся бушевать Хагрид. — Виданное ли дело, чтобы на последнем курсе вылететь из школы!

Он был не на шутку напуган подобной перспективой. Гарри понурился; Хагрид, пожалуй, оказался единственным человеком, перед кем он был способен почувствовать вину за свой так называемый проступок. Гриффиндорца немного ободряло лишь то, что Хагрид, к счастью, не знает о его встрече с Темным лордом.

— Зачем это вам двоим понадобилось? — поражался Хагрид, выразивший строгое намерение сопроводить парней до кабинета директора. На самом деле, учитывая длину его шага, им приходилось за ним бежать. В этом был свой плюс: они окончательно запыхались, зато формулировка вопроса очень обнадежила Гарри. «Значит, Рон, Гермиона и остальные — никто не заметил, что они выходили?».

Разумеется, Гарри не стал пересказывать свои мысли Хагриду, да и радоваться было рано. Фадж принял Гарри и Невилла далеко не в лучшем расположении духа, что, впрочем, не помешало ему предложить провинившимся присеть.

— Как понимать то, что вы решились без разрешения покинуть школу? — спросил он без обиняков.

Гарри не чувствовал сейчас себя способным умерять чей-либо гнев; он сам продолжал кипеть. На мгновение у него возникло сильное желание свалить все на сумасбродство Нарциссы Малфой. Она заслужила это. Но клевета была противна его натуре, и потому он лишь следом за Невиллом пробормотал:

— Я прошу прощения, сэр.

— Чего ради Вы, мистер Поттер, повели себя так неразумно? Подумать только — отправиться на встречу с членами семьи Упивающегося смертью, да еще в этот жуткий заброшенный дом, — Фадж помотал головой, и что-то виноватое, определенно, проступило в выражении его лица. Гарри это подметил, поскольку совсем недавно нечто похожее проявилось в его так называемой крестной матери. Поэтому, еще не до конца уяснив собственные подозрения, он пытливо спросил:

— А Вы не знаете?

— Мерлин! — вздохнул Фадж.

Бывший министр покинул свое кресло и, держась за голову, медленно прошел к окну. Он отвернулся от учеников, и не сразу решился заговорить.

— Бедный мальчик, она тебе все же об этом сообщила! На самом деле, Министерство предпочло бы, в сложившихся обстоятельствах, чтобы она держалась подальше, — проинформировал он. — Крестные родители, конечно, не являются родственниками, а в данном случае их выбор весьма неудачен.

Не дослушав, Гарри вскочил. Менее всего он склонен был защищать права Нарциссы Малфой и оберегать ее от справедливых нападок. Однако ставить ее на одну доску с Сириусом было со стороны Фаджа, по его мнению, непростительной наглостью.

— Сириус Блэк, — перебил он директора, — был мне прекрасным крестным отцом, и я очень горжусь тем, что все-таки успел узнать его, несмотря на все старания Министерства!

Фадж обернулся, в изумлении поглядел на гриффиндорца, а затем на его лицо вновь опустилась осуждающая гримаса.

— Допустим, я был неправ, — жестко произнес он. — Но, не думаешь же ты, что поступил разумно сегодня? Я так и не услышал: что побудило тебя встретиться с Малфоями в лондонском доме?

Это был один из тех закономерных вопросов, которых следовало ожидать, но Гарри не мог позволить, чтобы его сбили с толку. Ответить коротко было невозможно, длинно — не имело смысла.

— Это связано с семейными обстоятельствами, о которых я не имею права говорить, — твердо произнес Гарри и, подумав, добавил: — Ведь Малфои, строго говоря, не являются моей семьей. А вот дом, кстати, мой собственный.

Последний аргумент Фадж безусловно пропустил мимо ушей.

— Гарри, как ты мог с ними связаться? Тебе ли не понимать, какие это ненадежные люди?!

Гарри ответил угрюмым молчанием. Он отлично помнил, что ненадежность Малфоев не помешала Фаджу на посту министра принимать щедрые пожертвования от Люциуса Малфоя.